Фима и всё. Том 1 (СИ) - Гращенко Анна
«Ненавижу, — думал он, не в состоянии выдавить из себя ни слова. — Какие твари придумали это. Всё это время меня отгоняли отсюда…»
Спустя ещё десяток шагов и слыша, что девушка уже хрипит, не в силах даже кричать, Красибор заметил, как что-то мелькнуло справа. С трудом втянув в себя тонкую струйку воздуха, он пригляделся. Ему не почудилось! По правую руку, всего в нескольких шагах, стояло дерево с дуплом, точно такое, как он помнил. И сейчас он уже мог видеть, что внутри действительно что-то есть. Шаг, ещё шаг. Крики Фимы возобновились с новой силой, и теперь он подумал, что даже если побежит к ней сейчас со всех ног, не успеет — она будет мертва к его возвращению. Не способно человеческое тело, тем более такое маленькое и хрупкое, выдержать то, из-за чего можно так кричать. Красибор удерживал взгляд на дереве: он должен хотя бы попытаться. Всегда можно лечь рядом и умереть, это легче, чем кажется. Биться до последнего — сложно. Он ощущал это каждым пучком мышц сейчас — никогда ещё он не испытывал такого напряжения, боли и острого чувства безысходности. Казалось, если он доберётся до дерева, а в нём — пусто, он просто упадёт замертво, как кожаная кукла. Сейчас, находясь на самом краю капкана, он особенно отчётливо ощущал, как силы утекают из тела. Казалось, каждая артерия и вена получили продолжение вне его тела и выкачивают сейчас кровь, перегоняют её в чьё-то чужое туловище. Которое, напротив, набирается сил, съедая запертых в капкане, будто движимое актом каннибализма.
Нестерпимо хотелось отвернуться. Концентрируясь на дереве, Красибор начал замечать все эти нюансы. Он был на самом краю и сейчас должен бы вынырнуть с другого конца их ловушки. Но это было невозможно, пока сознание его находится здесь, ведь переход каждый раз случался незаметно, в момент, когда Красибор моргал. А сейчас он не позволял себе такой оплошности и держал глаза широко раскрытыми, продвигаясь на шаг вперёд, ещё один, ещё. Всё естество капкана, вся магия, в нём заключённая, требовали, чтобы Красибор отвернулся или моргнул. Но тот игнорировал резь в глазах и скрученные спазмом мышцы, продолжая приближаться к дереву. Наконец, он ощутил преграду кожей: тонкая сетка начала впиваться в тело, где-то прорезая до крови. Но это было неважно, ведь Красибор уже тянул руку к дуплу: ещё один рывок, короткое движение вперёд, и…
Фима затихла. Это было первое, что Красибор заметил. Он сжал зубы и молился кому-то не очевидному для него самого, чтобы девушка была жива. Молился ли он лесу? Духам? Привычному Богу? У него было слишком мало сил, чтобы обратить своё сознание к кому-то конкретному и молиться осознанно. Крох энергии хватило только на то, чтобы вытянуть нечто из темноты тайника. Перехватив предмет крепче, Красибор вытянул его и сразу подхватил двумя руками, чтобы не уронить на землю.
— Книга?.. — пробормотал он, с удивлением взирая на свою находку.
Обтянутая тёмно-коричневой кожей, она тут же согрелась в руках мужчины, будто приветствуя. Буквы на обложке казались знакомыми, но прочитать Красибор ничего не смог. Казалось, надписи были на языке его дальних предков, практически забытом, но всё ещё отливающий родным блеском. Очертания угадывались, но смысл ускользал. Красибор не стал открывать книгу: она уже была в его руках, и отчего-то он верил, что теперь никто не отнимет находку. Книга согревала руки, будто становясь с ним одним целым. Мужчина ощутил, что кровь перестала утекать из тела, остатки энергии снова начинали циркулировать внутри, путешествуя от органа к органу. Наудачу он её раз попробовал коснуться дерева, но догадка не подтвердилась: капкан стоял на месте, Красибор его не снял.
«Возможно, я найду в книге, как спасти нас? Надо только… отдохнуть».
И он поплёлся обратно, едва переставляя ноги. Вокруг воцарилась абсолютная тишина, и шорох листьев под его ногами звучал почти так же одиноко, как Красибор себя ощущал. Ему казалось, что он остался единственным человеком на планете, и скоро всё закончится.
Спустя небольшую вечность он добрался до друзей. Замер на месте и, чуть пошатываясь, внимательно осмотрел тела на земле. Оба они дышали.
И в этот момент силы окончательно покинули его: от облегчения мышцы расслабились, ноги подкосились, и мужчина рухнул на землю ничком, закрыв телом книгу, которую всё это время он прижимал к животу. Он не мог более сопротивляться усталости, ему требовался отдых. Однако, мужчина не знал, что у него осталось всего пятьдесят вдохов.
В момент, когда количество отпущенных ему дыханий сократилось до тридцати, перед ним на сочную траву, припорошённую старыми листьями, упал предмет. То был необычный предмет, обычно такие с неба не падают, и лучше бы не попадать в ситуации, когда подобное летит на тебя, подобно каплям дождя. Или, учитывая размеры предмета, подобно рекордному граду.
На землю перед Красибором, Фимой и Романом упала человеческая кисть.
Глава 28
Глава 28
Едва различимый шум с трудом достигал его сознания, будто пробираясь через толстый слой ваты. Красибор крепче зажмурился и поёжился. Просыпаться было неприятно, на голову тут же обрушилась боль, которая сдавила лоб и виски. Он с трудом приоткрыл глаза — сначала едва-едва, потом моргнул и раздвинул веки шире, опять моргнул. Только после седьмой такой итерации в глаза его попало достаточно света, чтобы немного проявить окружавшую картинку. Сначала он увидел потолок, кое-как различил знакомую люстру. Затем, морщась от молотков, бьющих по вискам, чуть склонил голову влево: там угадывались чьи-то силуэты. Ещё несколько минут он то пытался напрячь зрение, то решал отдохнуть в темноте ещё немного. В итоге любопытство победило и он сфокусировался на фигурах.
Первым, кого он узнал, был Роман. Сердце Красибора пропустило удар и забилось легче и бодрее, когда мужчина понял, что друг его с виду бодр и весел. Рыжий учёный плавно перемещался по комнате — голова его плыла слишком низко, как если бы он двигался сидя. Ещё пара минут, и Красибор понял в чём фокус, почему друг скорее плывёт мимо него, чем идёт. Он различил специфичные движения рук и понял, что Роман передвигался на инвалидном кресле.
«Наверное, сломанная нога ему не померещилась всё же», — подумал Красибор, перекрикивая мысленно молоточки, которые били внутри его черепа, будто языки о нутро церковных колоколов.
Потом Красибор различил ещё нескольких людей: Александра, который, голый по пояс, полулежал в до боли знакомой постели. Раньше он видел блондина в рубашках и больничной робе. Через них угадывалось, что Александр был в хорошей форме, но чтобы настолько…
«Выпендрёжник», — заключил Красибор и закатил глаза (о чём тут же пожалел, потому что это движение мгновенно отозвалось острой болью через весь лоб).
«Воистину завидовать — грех», — сокрушался он мысленно, признавая, что фигура Александра вызвала в нём, кхм, не самые достойные чувства.
«Ну, зато в сознании, — подумал он, смирившись с тем, что мужчина будто вышел из одной из тех визуальных новелл, в которые так любят играть девчонки. — Наверное, ботаном только прикидывается».
Красибор решил, что вслух чуть позже он скажет что-то более приветливое, но только когда головная боль ослабнет хотя бы в половину, а веки сбавят в весе. Мужчина присмотрелся к остальным фигурам. На кровати Александра (на самом деле это была не его кровать, конечно!) был аншлаг: на краю сидели две девушки, в которых он узнал Ольгу и Жанну; а в ногах стояла тётушка Негомила, рука её висела на перевязи. Ольга сидела ближе всех и, к удивлению Красибора, нежно поглаживала торс Александра.
«Что она там делает? Кубики считает? — недовольно подумал Красибор. — Быстро они сблизились. Ещё и при всех, что это за задел на оргию?»
Через пару секунд он сморщился, испытывая стыд почти такой же сильный, как головная боль в его черепной коробке. Ему было стыдно и от того, что он вообще вздумал приревновать Ольгу — девушку, от любви которой отбивался сколько себя помнил; и от того, что вообще-то она вовсе не гладила блондина. Точнее, не только гладила. Красибор не сразу разглядел, что в руках девушка держала большой ватный диск, смоченный в каком-то оранжево-красном растворе. Хотя, погодите-ка…
