Мама для Совенка 2 (СИ) - Боброва Екатерина Александровна

И если верить словам Кайлеса, Софрана своего добилась. А это значит, что асмасское общество ждут большие перемены — первая ласточка пошла. И женщины получат-таки шанс на нормальную жизнь и личный выбор без обязательного покровительства. Не все, конечно. Кто-то захочет оставить все как есть. Ведь это так удобно, когда твоя жизнь распланирована, когда нет ответственности, когда не надо думать, а за тебя уже все решили. Многих это устроит, но Юля хотела дать шанс тому меньшинству, кому душно в оковах покровительства. Кто хочет сам чего-то добиться в жизни. Выбор должен быть у каждого.

Дверь загона с треском распахнулась, и внутрь проникла взъерошенная голова курсанта старшего курса. Увидев Юлю, он застыл с распахнутым ртом, потом обвинительно выдохнул:

— Ты!

— Я, — согласилась девушка, снова прикрывая глаза. Спать хотелось неимоверно. Ее сейчас даже ректор не разбудит.

— Мы же здесь проверяли, тебя тут не было.

Вот привязался, — подумала с раздражением.

— Было не было, какая разница, — зевнула.

— Я тебя не виню, — пробормотала, укладываясь на одеяло, — темно не заметили, бывает.

— Ах ты! — задохнулся парень и исчез.

Ненадолго. Юля едва успела задремать, как в загон ввалилась целая толпа. Испуганный вторжением вальшгас взвился, и девушка охнула, получив хвостом по ногам.

— Господин ректор, — взвилась не хуже вальшгаса, — возможно, вы найдете хоть каплю совести и дадите мне поспать!

Мужчина потер лоб, и от пальцев на коже остались черные разводы сажи. Устало вздохнул, повернулся к остальным:

— Раз с госпожой ассарой все в порядке, полагаю, нам можно разойтись. Всем спокойной ночи.

И с намеком:

— До завтра, Юлия Андреевна.

Народ дисциплинированно потянулся на выход. За закрывшейся дверью послышалось тихое:

— Может, нам покараулить? Чтобы снова не бегать по всей территории.

— Не стоит, курсант Шаттер. И кстати, весь тринадцатый курс получает незачет. Будете пересдавать мне поиск живых объектов.

Юля переглянулась с Дерезой. А вот ничего, что сами наставники не справились? Еще бы им взломать маскировку калкалoса… Не по зубам. Четвертый и тот лишь по наводке браслета нашел. Удружил ректор… Теперь ходить с оглядкой на весь тринадцатый курс. Хорошо, что у четырнадцатого и пятнадцатого выпускная практика, а то недовольных было бы в три раза больше.

— Справимся, — похлопала, успокаивая ящерицу по спине, и завалилась спать.

Утро выдалось тяжелым. Давила совесть. По крайней мере так казалось. Открыла глаза. Нет, это Дереза приползла, устроила башку на груди, ещё и хвост на ноги закинула. Совсем оборзела — использовать хозяйку в качестве подушки.

Спихнула. Села. Потерла виски. Поморщилась — голова болела. Рот стянуло так, что язык прилип к небу. И вообще… Хорошая наливка у ректора, но похмелье после нее…

Отряхнула платье от соломы. Насколько возможно. Расчесала пятерней волосы и собрала в хвост. Вряд ли удастся стать похожей на чėловека, но хотя бы не испугает.

Приотворила дверь, двор порадовал пустотой. Крадучись, вышла наружу и подпрыгнула, услышав за спиной:

— Доброе утро, Юлия Андреевна.

Твою же… Оглянулась. Трое в сером. Судя на вышитым кострам на груди: четырем большим и одному поменьше, товарищи с тринадцатого курса.

В академии курсантов делили по ступеням от первой до пятой — выпускной. Форма была темно-серого цвета, с нашивками по числу законченных ступеней и состояла из рубашки, штанов и удлиненных, напоминающих парки, пиджаков. А вот Юле ректор особым указом штаны запретил, и чтобы не позориться на тренировочном поле, их приходилось надевать под юбку.

— Д-доброе, — согласилась девушка, настороженно недоумевая, что привелo к загону парней. И не вступил ли в действие план «Отомстим госпоже ассаре за дополнительный зачет»?

— Вы к себе? — вперед шагнул парень с серебряными волосами. На лице ровным счетом ничего, кроме повышенного интереса и доброжелательности.

Юля кивнула, приготовившись отступать. А там Дереза прикроет. Вероятно.

— Мы вас проводим, — безапелляционно с заботой в голосе заявил второй.

— Не стоит, — помотала головой, делая осторожный шаг в сторону.

— Нам не сложно, — настойчиво проговорил последний курсант, и в глазах промелькнулo что-то такое… умоляющее.

— Хорошо.

Конвой, так конвой. Если это заставит их забыть о дурацком состязании, она согласна.

— А вы с какого факультета? — спросила, стряхивая солому с рукава. Когда рядом трое парней, невольно вспоминаешь о собственном внешнем виде.

— Боевой, госпожа ассара.

Один из самых популярных, после вулканологии, — вспомнила рассказ Кайлеса Юля.

— Выбрали уже куда на практику?

— Хотим проситься в пограничные войска, — и большой такой намек в голосе. Неужели она им подпортила репутацию вчерашней попойкой? Точно. Для погранца не найти спрятавшийся живой объект настоящий провал.

Довели до комнаты. Напомнили:

— Вас ждет господин ректор. Не задерживайтесь.

«Не задерживайтесь», — передразнила. Она бы с удовольствием в академии не задержалась, но во-первых, надо учиться овладевать магией — огненные шарики полезно, но не серьезно, а во-вторых, Совенка ңе бросишь. Ему без академии нельзя.

Приняла душ. Комнату ей выделили отдельную в преподавательском корпусе и даже с удобствами, дабы не разгуливала в полотенце по этажу. Зато поселили на самый верх, до которого карабкаться пять этажей по крутой лестнице. По соседству если и обитал кто, то исключительно бесплотный и бесшумный.

Οбстановка в комнате была проста, как в хостеле. После дворца смотрелось удручающе, но Юля не протестовала. Она сюда за знаниями, а не за роскошью пришла.

Завтрак проспала, а потому оттягивать визит в святая святых — ректорский кабинет не стала. Голодная — злая. Подходящий настрой.

Конвой никуда не делся. Исправно подпирал стены. Парни округлили глаза на внешний вид ассары, но комментировать не стали. Юля тоже не стала спрашивать по какому поводу прогул: собственная инициатива или приказ сверху. Застегнула куртку — здесь, в горах, было гораздо холоднее, чем на побережье. И приходилось утепляться. В дырки на джинсах будет поддувать, но ради того чтобы выиграть первый раунд, можно и потерпеть.

Под сопровождение шокированных взглядов молодежи и участливые шепотки: «Кто же ее так подрал?» добрались до центрального корпуса.

— Юлия Αндреевна, прохладного вам… — господин Сэльс оборвал фразу, вздернул брови, помрачнел и хмуро указал на посетительский стул: — Присаживайтесь.

— У нас говорят: Доброе утро, но сегодня я не могу сказать, что оно доброе, — Юля села на стул. Выпрямила спину. Приготовилась к бою.

В первые дни она ещё пыталась что-то доказать, прорваться на прием и поговорить, но ее даже на порог не пустили, занеся в санкционный список. Когда поняла, что бесполезно — разговорами систему не сломать — решила выживать.

В кабинете повисла напряженная тишина. Ректор побарабанил пальцами по столу. Поправил ворот рубашки. Кашлянул.

— Признайтесь, это вы вчера были у меня в кабинете? — спросил прямо.

— Скажите честно, вам кто-то приказал не давать мне учиться или это ваша личная инициатива? — перенаправила «мяч» Юля.

Сэльс поморщился. Посмотрел с мученическим видом на девушку, потер покрасневшие от недосыпа глаза.

— Как вам удалось укрыться от моих людей? И кто вам помогал?

Диалога явно не получалось. Что же… Придется поносить джинсы подольше. Однако интересно, почему ректор решил вдруг «заметить» ассару в своей академии и даже поговорить. Неужели вчера прoизошло что-то еще?

— Покровительство тоже ваша идея? Думаете, его высочество не узнает? И не примет мер?

Ректор явно почувствовал себя неуютно. Οтвернулся к окну. Потом встал. Подошел и завис, глядя на внутренний двор академии и снующих по нему студентов — как раз было время перерыва.

Юля тоже подошла, встала рядом.

Академия завораживала. Башни, корпуса. Точно на одной территории собрали c десяток средневековых замков. Все из серого камня c красными рамами окон. Серый и красный — фирменные цвета. Огонь и пепел, который после него остается.