Нелли Макфазер - Заклятье луны
– Это ложь. Нас только двое – Греймалкин и я. Вы знаете об этом.
Лансфорд улыбнулся:
– А если считать Фалькона, то уже трое. А ведь именно так и было в прошлый раз.
– Хорошо. Одна ночь, но только одна, и в том месте, которое я выберу сама.
– Меня не волнует, сколько времени вы хотите провести со мной. Уже после первой ночи мне не придется больше торговаться с вами. Но я могу дать обещание при условии, что вам самой будет позволено нарушить его.
Эннабел заставила себя не обращать внимания на его невыносимое чванство.
– А второе условие, что наша встреча произойдет в выбранном мною месте?
– Только если это не скошенный луг и не то сорочье гнездо, где вы занимались этим с вашим любовником.
– Я выбрала башню Джереми. По крайней мере, там я смогу отвлечь себя приятными воспоминаниями, когда мне станет совсем противно смотреть на ваше мерзкое жабье лицо.
Дерек ущипнул Эннабел за подбородок.
– Ну, ну, не надо называть своего благодетеля и будущего любовника такими плохими прозвищами. – Он наклонился к ней и бесстыдно прошептал. – Я обещаю, что вы увидите не только мое лицо.
Подошедшему охраннику Лансфорд сказал:
– Клег, у этой женщины есть разрешение суда провести ночь с приговоренным к казни.
– С каким, ваша светлость? Их двое.
Стон Греймалкин раздался, казалось, из самого сердца.
– С Фальконом. Убедитесь, что у нее нет оружия.
– Хотите, чтобы я обыскал ее, ваша светлость?
– Нет, Клег. – Лорд Лансфорд облизал губы. – Это привилегия твоего начальника. Оставь нас одних.
– Я должна поговорить с Изабеллой, прежде чем она уйдет, – сказала Греймалкин.
– Зачем, старуха? Неужели ты думаешь, что тебе удастся насыпать снотворное, как ты делала это прежде?
– Пожалуйста, позвольте нам поговорить, Дерек. – Выдавив из себя это имя, Эннабел почувствовала привкус желчи на языке.
Лансфорд позволил, им отойти на несколько шагов.
– Ты встретишься с этим исчадием ада в башне Джереми, – сказала Греймалкин. – Ты знаешь потайной ход, если он понадобится. Но я должна рассказать тебе еще один секрет. – И старуха поведала Эннабел о тайнике под камнем в комнате Джереми.
Эннабел кивнула и достаточно громко, чтобы услышал Лансфорд, произнесла:
– Я позабочусь о вещах Джереми.
– В тайнике я оставила для тебя подарок – мой талисман. Он достался мне от моей бабушки, а она получила его от своей. Теперь твоя очередь. Он перейдет к тебе и останется навсегда.
– Что это за подарок? Кинжал, которым я должна пронзить сердце нового любовника? – Улыбка Эннабел была горькой.
Такая мысль уже возникала в ее голове.
– Я ничего не скажу тебе больше, но ты поймешь, когда придет время, и воспользуешься им. Мы больше не увидимся, Изабелла. Со смертью моего внука закончится и моя жизнь.
– Но ты не должна лишать себя жизни, – Эннабел крепко обняла старуху.
– Мне и не придется делать этого. На этом свете меня удерживало только одно. Моя жизнь закончилась очень давно, а жизнь этого высохшего сгорбленного тела поддерживалась не дыханием, а дымом от моей трубки. Прощай, девочка. Не пытайся сражаться с судьбой. И не пытайся изменить судьбы тех, кого любишь. Это приведет к еще более страшной трагедии.
– Прощай, Греймалкин.
Слезы застлали глаза Эннабел. Ей казалось, что небо тоже плачет, затуманивая слезами серую улицу, по которой уходила Греймалкин. Ее маленькая фигурка скоро исчезла. Где-то вдалеке раздался скорбный крик какой-то птицы, похожий на плач.
– Итак, ваша соучастница решила не устраивать своих колдовских штучек. И правильно палач переломил бы ее старую тощую шею, как щепку.
– Пожалуйста, позвольте мне увидеться с Джереми перед тем, как я встречусь с Фальконом Я хочу попрощаться с ним.
– Сделка заключена, а прощание с вашим изменником-кузеном не было оговорено. Пойдемте со мной, пока я не передумал и не взял назад свое обещание.
В холодной темной комнате Эннабел неподвижно стояла, пока Лансфорд с похотливой медлительностью шарил руками по ее телу, задерживаясь на груди и поглаживая трепетную щель между бедер. Его дыхание стало хриплым и громким. Эннабел мрачно думала о том, не забудет ли он о своем обещании. Вдруг он сейчас набросится на нее, а потом оставит здесь до тех пор, пока на рассвете не повесят Фалькона?
Ее спас стук в дверь. Лансфорд быстро привел в порядок одежду Эннабел и собственную и высокомерным тоном начальника обратился к вошедшему тюремщику:
– Эй, на что это ты косишься?
– Прошу прощения, ваша милость, но пришла ночная стража. Они хотят получить специальные инструкции. – Он кивнул головой в сторону Эннабел, пытаясь не смотреть на ее полуобнаженную грудь.
– Специальные инструкции? – задумчиво спросил Лансфорд, адресуя вопрос тюремщику, но продолжая смотреть на Эннабел. – Охраняйте тюрьму этой ночью так, словно в подземелье содержится убийца короля. Если кто-нибудь заснет или уйдет со своего поста, то завтра на рассвете на виселице будет болтаться еще одна петля.
– Мы должны ночью наблюдать за ней? – кивок в сторону Эннабел.
– Нет, это не обязательно. Пусть Фалькон в последний раз насладится своей птичкой. И вот что: шампанское, которое я принес, должно быть доставлено в ту же камеру. Я не хочу, чтобы она думала, что Англия не имеет сострадания к своим вероломным подданным.
Эннабел приподняла край юбки и прошла мимо Лансфорда, не обращая внимания на его ехидную ухмылку, с которой он попросил:
– Передайте от меня привет лорду Шеффилду и скажите, что я не жду его на обед, который мы устраиваем завтра вечером в его честь.
– Я не скажу ему о вас ни слова, – ответила Эннабел, бросив на него испепеляющий взгляд.
Когда она вышла, Лансфорд позвал другого тюремщика, охранявшего комнату, полную завсегдатаев – карманников, мелких воришек и проституток, и сказал ему:
– Я видел, как ты привел блондинку, отведи ее в вашу «гостевую комнату», где ты и твои друзья собираете дань с проституток, которых выпускаете раньше. – Дерек поднял руку, пресекая таким образом невнятные оправдания тюремщика. – Не заставляй меня слушать твое добродетельное опровержение. Я знаю, что здесь происходит, с тех пор, как занимаюсь политикой и стал членом королевского комитета, который ведает делами Ньюгейта. Приведи девчонку и заставь ее вымыться, да не болтай лишнего.
Пока Изабелла в последний раз будет услаждать своего любовника, он развлечет себя занятием, которое и ему доставит небольшое удовольствие.
Как только Эннабел ступила на лестницу, ведущую в карцер, она совершенно забыла о Лансфорде и обо всем остальном. Девушка думала только о том, что скоро увидит Фалькона. Перед тем, как тюремщик открыл ворота в подземелье, Эннабел вытащила письмо:
