Мелисса Марр - Любимый грешник
Кинан медленно повернулся к своему советнику.
— Этот спектакль разыгран для меня? — Спросил он.
— Да, — тихо ответил Ниалл с бесстрастным выражением лица. — Я не могу заставить тебя изменить решение, потому что не обладаю таким отцовским влиянием на тебя, какое есть у Тэвиша. И ты не станешь прислушиваться ко мне, как к Зимней девушке с ее печальной любовью.
— И поэтому ты решил организовать нападение?! — Вся злость, которую испытывал Кинан, зная о злодеяниях темных фейри, затопила его, когда он перевел взгляд от своего советника — своего друга — на развернувшуюся перед ним сцену.
— Я всего лишь приказал охранникам, которые нашли их, локализовать их здесь и подержать до нашего прихода. Это, — Ниалл ткнул пальцем в троицу в переулке, — то, что делают Темные. Мы никогда не пользовались такими методами.
По сигналу Ниалла охранники, преграждавшие темным путь к фее, отступили, оставляя ее на их милость.
Темные фейри со смехом принялись за фею. Они содрали с нее верх туники, обнажив ее грудь. Фея закричала и взмолилась:
— Пожалуйста!..
Один из фейри проткнул руку феи, пригвоздив ее к стене. Теперь она была по-настоящему поймана в ловушку, совершенно беспомощная.
— Мы поделимся, — заявил темный фейри, слизывая кровь с запястья феи.
— Ты способен на это? — Почти простонал Ниалл. — Способен просто смотреть на то, как они будут мучить смертного королевы? Ты хочешь, чтобы твои подданные занимались этим? Посмотри на них, — он указал на темного фейри, который в предвкушении облизывался, в то время как фея пыталась пнуть его ногой. — Вот в это ты хочешь превратить наш Двор?
Кинан не мог заставить себя отвернуться от рыдающей феи, которая продолжала отчаянно бороться, несмотря на то что теперь обе ее руки были пригвождены к стене.
— Это не одно и то же, — тряхнул он головой.
Фея обхватила ногами одного из рябинников за талию и притянула к себе, как щит перед нападавшими. Тот освободился, на лице его ясно читалась боль.
— Неужели? — Спросил Ниалл тоном, который не скрывал его отвращения. — И ты сделаешь это в нашем Дворе?
Не имея сил больше сдерживать себя, Кинан развернулся и всадил кулак в челюсть советника, сбив его с ног. Из губы Ниалла засочилась кровь. Никто из охранников не пошевелился — все смотрели на лесную фею с мукой на лицах.
Противно ухмыляясь, один из темных фейри спросил:
— Приятненько, верно?
Второй темный рассмеялся.
Кинан смотрел на Ниалла, скрючившегося на земле.
— Я сделаю то, что должен, чтобы остановить Бейру. Если это означает, что придется использовать… не только слова с Эйслинн и Сетом, я постараюсь сделать это как можно менее жестоко.
И хотя сама мысль об этом была ему противна, он не мог позволить своему отвращению поставить их всех под угрозу. Даже если Эйслинн станет презирать его. Но он не позволит ей отказаться от своей судьбы. Когда-нибудь она поймет. А если нет… что ж, он сделает все, чтобы это случилось.
— Это не имеет значения, — не унимался Ниалл. — Не для нее. Ты сам рассказывал мне о том, что она говорила после ярмарки, о том, как она нервничала. — Ниалл склонил голову в знак своего подчиненного положения, но слова его противоречили этой демонстрации субординации. — Если ты будешь давить на нее или позволишь девушкам попользоваться смертным, ты проиграешь. Были времена, когда это не считалось преступлением. Сейчас все по-другому.
Едва сдерживаясь, Кинан отдал приказ охранникам:
— Освободите ее. И прогоните их. Сейчас же!
С очевидным облегчением охранники, намного превосходившие числом нападавших, освободили лесную фею и прогнали все еще ухмыляющихся темных фейри. Фея плакала, цепляясь за одного из рябинников, который, сняв с себя куртку, укрыл ею плечи феи.
— Это не одно и то же, — настаивал Кинан.
Он стер кровь Ниалла с пальцев и подал ему руку.
— При всем должном уважении, мой король, это абсолютно одно и то же. И ты не хуже меня знаешь это. — Ниалл взял руку Кинана и встал. Указав на истекающую кровью фею, он добавил: — Она плачет не от полученных ран. Бейра ранит их намного сильнее, но они молчат. Она плачет, потому что боится того, что могло случиться. Она дралась, чтобы не дать им сделать то, что они намеревались сделать.
Ниалл не сказал ничего такого, о чем уже не успел бы подумать Кинан. Но если Эйслинн будет по-прежнему упрямиться, у него просто не будет выбора. Она должна согласиться, а он понятия не имел, как убедить ее. Он не интересовал ее в романтическом смысле. Большим препятствием было и ее отвращение к фейри вообще. Еще одной огромной преградой была связь Эйслинн со смертным. А после того как открылась правда о Мойре, он, похоже, потерял и тот маленький шанс на успех, который у него мог быть.
Когда несколько охранников вызвались проводить фею, Кинан продолжил свой путь.
— А если, — тихо спросил он Ниалла, — если альтернатива этому — ее смерть, наша смерть, что, по-твоему, я должен выбрать?
— Может, спросишь у нее? — Ответил Ниалл вопросом на вопрос и махнул за плечо.
Кинан обернулся и увидел ее — Эйслинн, свою упрямую королеву.
Ниалл поклонился, оставшиеся охранники тоже. Кинан в надежде протянул руку. Эйслинн проигнорировала его жест и засунула руки в карманы слишком большой для нее кожаной куртки. Куртка точно была не ее, и Кинану не нужно было спрашивать, чья она. Он знал, что куртка принадлежала ее смертному.
Эйслинн впилась в него взглядом.
— Я думала, — сказала она раздраженно, — что мы собирались пройтись и кое-что обсудить. Пришлось попросить одного из твоих охранников помочь мне найти тебя.
Кинан моргнул, сбитый с толку ее непредсказуемостью.
— Видимо, я что-то не так понял…
— Бабушка не станет меня слушать. Она дала мне деньги, чтобы я куда-нибудь уехала. Однако, не думаю, что мне это удастся. — Она шагнула так близко, что дыхание Кинана смахнуло темные пряди с ее лица. — Я права? Получится ли у меня сбежать от тебя?
— Сомневаюсь, — ответил Кинан, почти жалея, что не может дать ей тот ответ, который она хотела услышать.
— У мамы ведь не получилось? — Прошептала Эйслинн, глядя на него снизу вверх с непонятным выражением лица. — Значит, придется поговорить. Похоже, ты не собираешься отступать, раз уж прибегаешь к угрозам.
Впервые Кинану захотелось шагнуть назад, отступить от нее, но он остался на месте. Раньше, у нее дома, он чувствовал себя увереннее. Теперь, после наглядного «урока» Ниалла, все еще слыша в голове крики феи и глядя на Эйслинн, стоявшую перед ним с широко раскрытыми глазами, он с трудом пришел в себя.
