Демон-Хранитель (СИ) - Хохлова Жанна

Но тут я услышал аплодисменты Сатаны и его сухой голос:

— Все такие молодцы, дайте-ка и мне вставить свои пять копеек в ваш теплый междусобойчик, помнится у нас тоже с тобой сделка, Солидафиэль?

Я грязно выругался на древнем демоническом, на что Сатана загоготал.

— И что же хочет от меня хозяин ада? — произнёс я, сжав челюсти и опалив того холодом взгляда.

— Вернуть тебя в ад.

Джен ахнула и мы с ней растерянно переглянулись.

Раздался голос Творца:

— Солидафиэль более не принадлежит тебе…

— Но сделка есть сделка, — злобно парировал он.

— Я возвращаю тебя на Небеса, Солидафиэль, но ты свободен от его власти. Даже будучи демоном, метка на лице Сатаны всегда ему будет об этом напоминать, — вынес свой вердикт Творец, я увидел, как Сатану передёрнуло от злобы, и он со жгучей ненавистью посмотрел в несчастное лицо Дженнифер.

— Это слишком жестоко, — выкрикнула моя девочка, собрав последние силы. — Небеса призваны творить добро, но ваши одежды и крылья перестали быть белыми, они стали серыми, вы научились прикрываться незыблемыми постулатами и делать неприглядные вещи. Наша любовь, родившая чистого ангела, — ваша зависть, — она рассмеялась. — Боги завидуют. Какие же вы жалкие, — её тело сотрясли рыдания.

Я дернулся к ней, но незримая сила Творца удерживала меня на месте.

— Вы не дадите нам обняться? Не дадите проститься? — с горькой усмешкой проговорил я, посмотрев прямо в глаза дряхлого днями.

— А зачем? — произнес тот и улыбнулся. Но это не было издевательской улыбкой, это было отблеском обещания, затаенной надеждой.

Я растерялся от равнодушия слов и от теплоты взгляда. Комнату начало заливать ярким светом. Я прошептал Дженнифер одними губами, что люблю её, она выкрикнула мне это в ответ, зарыдав так, что моё сердце готово было разорваться на мелкие кусочки. Никто в этой комнате не заметил, что напоследок старуха щелкнула пальцами, а Творец улыбнулся.

Кольцо, психиатричка и Голливуд

Очнулась я внезапно. Так просыпаются после кошмаров: немного с облегчением, что всё закончено, и лёгкой тревогой, что возможно всё ещё во сне. Какое ужасное сновидение!

Я провела рукой по животу и… похолодела. В окна бил ненавязчивый свет фонарей, а заря даже не думала зачинаться. Вскочив, включила свет и огляделась. Всё как обычно, все предметы на своих местах, но я не беременна и… Подбежав к гардеробу, открыла нервным судорожным движением дверцу шкафа. Там, где должны были быть его рубашки, костюмы и брюки, их не было. Там висели мои вещи. Это — плохой сон и, возможно, я проснусь и Сол будет рядом и ребёнок… Но в голове отпечатались слова кошмара — всё будет как прежде, память не отнимут, Сола и малыша заберут. В той реальности, в которой проснулась я, так и случилось.

Э, нет! На глаза набежали слезы. Так, рано паниковать. Я спустилась вниз и, зацепившись за последнюю ступеньку, больно шмякнулась об пол, тут же похолодев всем телом.

«В этой жизни всё эфемерно, кроме боли…», — на ум пришли слова демона-хранителя. Даже вспомнила, как в детстве он склонялся к моей коленке и обрабатывал рану, пока я тихо скулила, и смотрел на меня с теплотой своими невозможно холодными глазами. Только ему одному удавалось успокоить меня в любой, даже самой патовой ситуации.

Боль и не проснулась, значит — не сплю! И вдруг я застыла. Я не сплю… Я кинулась к комоду и стала перерывать документы, с каждым разом всё отчаяннее раскидывая бумаги по комнате. Нет никаких упоминаний о Солидафиэле, как будто его никогда и не существовало. Но что-то должно быть. Фото! Альбомы были тут же, но ни на одной из фотографий не было и намёка на демона, я везде была одна, так, будто это на самом деле.

Мои руки обессиленно опустились на колени и, кинув взгляд на свои ладони — привычка демона, передавшаяся и мне, — я увидела ярко-голубой сапфир. Кольцо! Я нарочито медленно поднесла к нему палец и очертила его поверхность, огладив каждую грань. Я вспомнила, как в ярком заливающем нашу спальню свете оно уже было начало исчезать на моём пальце, но щелчок пальцев повитухи, или так совпало, остановил этот процесс. Вот ювелирное изделие мне точно не могло привидеться. И оно сейчас на мне. Я его вижу точно так же, как когда-то видела своих мужа и мальчика. И ребёнок был… есть… И я, уткнувшись лицом в колени, завыла так, что мне кажется все волки страны слышали меня, просидев так почти до утра.

Однако я заставила себя подняться и, выпив крепкий кофе, всё-таки кое-как собраться и мало-мальски успокоиться. Может что-то случилось и Сол был вынужден меня оставить и они с малышом сейчас где-то… Где? — твердила упрямая логика. Но надежда есть надежда.

Листая телефонную книгу в своём мобильнике, я поняла, что никогда на свете не было такого, Сола Нильсена. Была только Дженнифер Нильсен, незамужняя девушка, сирота, выросшая в приюте святой Катарины, учащаяся в художественном колледже и работающая в кафе «У Кэтрин». Меня снова сотрясли рыдания. Ведь логика подсказывала мне, что всё, о чем говорилось высшими существами этого мира в моменты после рождения моего сына, всё сбылось. Нас троих разлучили, и мы больше никогда не увидимся. Они стёрли все материальные следы присутствия демона в моей жизни, но оставили память. Я горько усмехнулась — как же это по-ангельски сделать благость грязными руками.

Утро наступало очень медленно, еле дождавшись условленного часа я нырнула в автомобиль и довольно-таки быстро добралась до места работы. Кэтрин поприветствовала меня, снимая стулья со столешниц и ставя их на пол, сдержанно зевая.

— Ты чего так рано? — удивлённо спросила она, смотря на меня.

А я смотрела на хозяйку, внимательно следя за её выражением лица, огладив себя по животу, но лицо Кэтрин не выражало никаких эмоций. В её памяти я никогда не была замужем и никогда не была беременна. Я горько сглотнула и в отчаянии прикусила губу, потому что ещё чуть-чуть и расплакалась бы.

— Не спалось, — растерянно пробормотала и принялась помогать хозяйке.

— Кофе пока не остыл, если хочешь, — проговорила женщина и тут же добавила: — Я сейчас вернусь.

— Угу, — коротко проговорила я, продолжая расставлять стулья возле столов и пытаясь не сойти с ума.

Кольцо блеснуло холодным светом, и я поняла, что это единственное, что не даст мне свихнуться. Моя путеводная звезда. Нить Ариадны. Когда кафе открылось и появились первые посетители, мне стало вдвойне не по себе. Словила себя на мысли, что ничего не изменилось в этом мире, кроме того, что всё в нём умерло для меня.

Я механически выполняла свою работу и по задумчивой рассеянности положила деньги, предназначенные для оплаты заказа, себе в кармашек передника, считая, что это мои чаевые.

Моё действие заметил клиент и громко на всё помещение завопил:

— Эй, хозяйка, тебя твои работники обворовывают.

Кэтрин вышла из-за стойки и быстрым шагом подошла к нам, оборачиваясь на остальных клиентов, которые, казалось, даже дышать перестали, глазами буквально уткнувшись в наши фигуры.

— Что случилось? — проговорила она, стараясь сохранять спокойствие, но её взгляд был гневен и смотрела она на меня.

— Твоя прислуга тебя обворовывает, — зло проговорил клиент, потянувшись к моему переднику, — посмотри её карманы.

Кэтрин выжидающе смотрела на меня.

Я сглотнула и вынула все деньги, проговорив, попыталась оправдаться:

— Кэтрин, это получилось на автомате, я не хотела…

— Ага, не хотела она, ну, конечно, — не унимался взвинченный клиент, — а кольцо откуда такое, хозяйка, ты только глянь: откуда у твоих официантов такие кольца?

Я спрятала руку за спину и Кэтрин вновь одарила меня гневным взглядом.

— Это кольцо подарил я, — услышала я мужской голос за спиной, обернувшись, с изумлением увидела Давида Тантрино, режиссёра, который с недавних пор стал частым посетителем кафе.

— Хах, — хохотнул мигом развеселившийся клиент, — не своровала, так насосала, — и уже обратившись ко мне, гоготнув, проговорил: — Что ж ты с такими талантами-то и ещё не в Голливуде.