Рейчел Уорд - Числа. Хаос
— Вот блин. — Голос у Вэл, по крайней мере, не пропал.
— Вы целы? — спрашиваю я. — Вы целы?
— Да, — отвечает она. — Вроде бы. А ты?
— Не знаю.
Все это проехалось по мне как танком — не физически, а в голове. Я не понимаю, как это пережить. И вообще, стоит ли теперь стараться.
— Пойдем, Сара, нам надо найти малышку. Надо найти Мию.
Когда она произносит «Мия», у меня набегают слезы.
— Посмотри на меня. Посмотри на меня. У нас все получится, — говорит она. — Сара, у нас все получится. Мы можем влиять на ход событий. Но не здесь. Надо ее найти.
— А может, нам, наоборот, надо держаться от нее подальше? Если Адама не будет рядом и меня тоже не будет, может быть, и будущее у нее станет другим, и число у нее изменится. Я видела его, Вэл. Прочитала в книжке Адама.
— Сегодня, да?
Она знает. Откуда?!
— Вы говорили, вы ее не читали.
— Не читала. Он сам мне сказал.
— Сказал?! Не может быть. Он говорил, что никогда никому…
— Это было после того, как он впервые ее увидел. Ему надо было облегчить душу, когда он вернулся домой. Само сорвалось.
— Не важно. Я же видела, чем все кончится, каждую ночь с тех пор, как забеременела. Ее смерть. Как все будет.
— Дело только в том, что все будет не так, как тебе снилось: там не будет Адама. Так что все уже изменилось. Что бы ни случилось, Сара, ты должна быть с ней. Она твоя дочь. Меня вот не было рядом с Терри, и я так об этом жалею…
Сейчас мы обе разревемся.
— Пойдем, Сара. За дело.
Она кряхтит, поднимаясь на ноги, и я не знаю, в чем дело: в обычных старческих хворях или у нее что-то сломано. Она поджимает губы в ниточку и берется за велосипед.
— Езжай вперед, — велит она мне. — Я поеду за тобой. Не отстану.
До Хэмпстеда мы добираемся в полчаса. Чем ближе мы подъезжаем, тем бодрее я становлюсь. Я не знала, что там увижу, и ужасно боялась, но дома кругом почти не пострадали. Целые улицы стоят нетронутые. Если не обращать внимание на выбитые окна, сучья деревьев, которые валяются где попало, можно представить себе, будто никакого землетрясения и не было. Можно, да не совсем.
И тут я вижу — вижу столб дыма, поднимающийся над крышами за две-три улицы отсюда. Я останавливаю велосипед и всматриваюсь, и сердце у меня леденеет.
— Что — это там?.. — Вэл подъезжает ко мне и тормозит рядом.
Прижимаю руку к губам и киваю.
— Не могу, — выдавливаю я, и получается шепот, — нет, не могу!
Вэл протягивает руку и кладет мне на плечо.
— Надо. Это твоя дочка.
— Дом… мама с папой…
— Я буду с тобой. Мы уже здесь. Мы на месте.
Я прерывисто вздыхаю.
— Ладно, — говорю. — Поехали.
Адам
Я бегу за ними по пятам. Был бы я собакой, взял бы след. Жалко, я не собака, — знал бы, что я на верном пути.
Я ни в чем не уверен, мне страшно — вдруг я бегу через весь Лондон не туда и все произойдет где-то в другом месте, а я не догадался? Но об этом я стараюсь не думать. Решил — значит, сделаю.
Когда я добирался до бабулиного дома, было так темно, что все целиком не разглядеть. Теперь, при свете, от последствий землетрясения просто выносит мозг. Такое прочное, огромное, сложное — большой город — превратилось в груду щебенки. Много высотных зданий рухнуло, и в Лондоне стало больше неба. К тому же сегодня солнечно — первый ясный день за пару месяцев. Аж не по себе от этого солнца. И так не разобраться, куда идти, не хватало еще, чтобы слепило глаза.
Иду опустив голову, прячусь от неба, стараюсь не смотреть на людей, собравшихся там и сям, на трупы, лежащие на улице. Так много разных историй. Я видел, как все это надвигалось, эти смерти жили у меня в голове уже несколько лет, и оказалось, что все это — правда. И что мне теперь — радоваться, да? Я пытался всех предупредить — и вот это случилось. Я был прав, так ведь? Только ничего такого я не чувствую, ни капли. Один страх, он заполнил меня до отказа, до последней косточки. Одно опустошение и беспомощность. Я хотел всем помочь, а люди все равно погибли, сотнями, тысячами. И сейчас погибают.
И все равно не собираюсь я сдаваться. Еще чего. То и дело поднимаю голову, смотрю, не покажутся ли впереди бабуля с Сарой. Я уже почти дошел до Сариного района. Некоторые дома, похоже, остались целы, и я даже начинаю думать, что все, может, и обошлось. Приду туда и найду их — и Сару, и бабулю, и Мию, и, может быть, они там будут ругаться с Сариными предками, и, может быть, бабуля как раз сейчас вгоняет им ума куда положено… И тут я вижу дым — столб черного-черного дыма, клубящегося в синем-синем небе.
И вспоминаю…
Сарин сон.
Пламя.
Жар.
Ужас.
Застываю на месте, прижимаю руку к лицу. Пламя. Жар. Все это со мной уже было. Я знаю, каково это. С меня градом льет пот, я же бежал, но внутри все заледенело.
Дым валит в небо, а я думаю: «Вот куда мне ни в коем случае нельзя. Надо повернуться и уйти, и тогда есть надежда, что Мия не погибнет». Только это во мне говорит слабак. Я просто огня боюсь. И смерти тоже боюсь. Но я понимаю — другого выхода нет. Сара все видела во сне — видела, как это будет. И я в ее сне — там, рядом с ней. Она перепугана. Она меня ненавидит. Я забираю у нее Мию.
Но ведь я никому не собираюсь сделать ничего плохого. Я пришел спасти Мию. Эти числа — достали они меня уже. Хочу с ними разделаться по-свойски. Хочу их уничтожить, сделать так, чтобы их не было, и ради этого мне жизни не жалко.
Сара
Все, чего я хочу, все, чего я хотела с тех пор, как у меня отняли Мию, — это снова увидеть ее. Подержать ее на руках.
Когда я вижу дым над крышами, то сразу понимаю, что это горит мой дом, и погружаюсь обратно в свой кошмар. Он крутился у меня в голове безостановочно, целый год, а жизнь — снаружи — дразнила меня, издевалась: «Вот тебе твоя дочка, вот тебе Адам, это сбудется, это произойдет!» Теперь я знаю, что вот сейчас они сомкнутся — фантазия и реальность, настоящее и будущее. Только все перекручено, все не так, как я думала. Рядом со мной Вэл. Адама нет. И не важно, есть он или нет, я все равно должна это сделать. Войти в собственный страшный сон.
Меня сейчас вырвет.
Я не знаю, жива Мия или уже нет. Я чувствую, что жива, — а может быть, это самообман. Я же знаю ее число. Видела ее смертный приговор.
Мы с Вэл подкатываем к дому, я гляжу на все словно со стороны, словно в кино… или во сне. Нажимаю педали, мышцы ног напрягаются. Руки у меня все ободраны, в крови, но я вцепилась в руль и не чувствую боли. В воздухе висит едкий запах дыма — горят дома, горит мебель, горят люди. И слышно только людей и огонь — ни машин, ни самолетов, только треск пламени и отчаянные крики и стоны.
