Александра Айви - Бойся тьмы
— Нет, но моя сила разряжает наши телефоны, — заметил Стикс. Все слишком знакомы с влиянием его сил на современные технологии. Обычно, он был более, чем рад жить без жужжания электронных устройств, но сейчас бы отдал правое яичко за работающий телефон. — И он единственный, кто может связаться с логовом и потребовать выслать войска.
Ягр вытащил телефон и с гримасой уставился на черный экран.
— Ладно. Я скажу ему связаться с Реган. Она сможет организовать все в Чикаго.
Стикс кивнул. Реган — пара Ягра и сестра Дарси. Женщина Вер отлично умеет все организовывать. Она уже перегруппировала огромную библиотеку Ягра, чтобы стая гарпий — которые оказались блестяще-умными, если находились не в период течки — могли прочесывать книги на предмет любого пророчества, которые они могли упустить, а еще организовала убежища для детей и тех, кто не мог защитить себя. Ягр разрывался между гордостью за свою пару и смирением с тем, что его жизнь уже не будет прежней.
В воздухе потянуло холодом, прежде чем появилась Джейлин в одно время с демоном, пролезшим в отверстие, с острыми рогами, красновато-коричневой коже и вытянутой мордой, из-за которой выглядел, как извращенный муравьед.
— Какого хрена? — шокировано прошипела охотница.
— Я спросил тоже самое, — пробормотал Ягр, делая шаг вперед и нацеливая меч на существо. Стикс махнул Джейлин действовать.
— Ты нужна мне, Охотница.
— Естественно. У меня уже несколько дней не было хорошей драки. — Она улыбнулась, демонстрируя острые, как брита клыки. — Ну-ка, посторонись, вест-мальчик.
Вытащив обрез, Джейлин начала палить серебряными пулями в существо, а Ягру оставалось лишь выругаться и уйти в сторону.
— Ты — угроза, — сообщил он Джейлин. которая лишь пожала плечами и пнула создание обратно в расщелину.
— Ты еще меня в гневе не видел.
Оба мужчины вздрогнули. Никто не хотел лицезреть Джейлин в гневе.
Когда из щели донёсся рык, Ягр повернулся к двери.
— Я вернусь, как только Леве свяжется с Реган.
— Ягр, — позвал Стикс.
— Да?
— Скажи Сальваторе послать к нам веров, но самому ему скажи оставаться в логове. Это может быть очередная уловка.
Ягр кивнул.
— Это все?
— Убедись, что моя пара возвращается в Чикаго.
Огромный вампир на пути к двери фыркнул.
— Я не волшебник.
Стикс скривился. Ему хорошо было известно, бесполезно надеяться, что его пара вернется в безопасность логова. Но опять же, он не оставил ее вне удел. Почему ему нужно ждать чего-то другого от нее? Готовая к атаке, Джейлин посмотрела через плечо.
— Это Костас сделал?
— Нет. — Выражение лица Стикса стало угрюмым. — Темная Властительница.
— Дерьмо. — Голубые глаза потемнели, как только Охотница познала всю опасность. — Церемония завешена?
— Уверен, что сейчас как раз завершается. — Он стиснул челюсть от волны ярости и разочарования. — У нее дитя и жертва.
Неожиданно, Джейлин нахмурилась.
— Но она еще не появилась?
— Пока нет. — Стикса поразила внезапная, отвратительная мысль. — По крайней мере, не здесь.
— Думаешь, есть другие порталы?
— «Найдутся скрытые дороги, а Завеса останется цела», — процитировал Стикс грубо.
— Вот же черт. — Джейлин посмотрела на удаленные фигуры, ползающие на другой стороне. — Все это плохо.
На самом деле, всё на скорости света летит к чертям. А Стикс мог только удерживать и откидывать назад приливную волну демонов. Словно Ганс Бринкер, засунувший палец в щель плотины.
— Нам нужно всех предупредить.
***
Темница Темной Властительницы
Гаюс стоял на коленях, голова прижата к белесой земле. И находился он в этом положении с момента попытки бегства с пророчицей, просто ожидая, когда последует наказание. Зачем сопротивляться неизбежному? Он пошел на риск и проиграл. А теперь пришло время платить по счетам. Едва ли понимая сколько прошло времени, он продолжал стоять на коленях и молиться о быстрой, безболезненной смерти, хотя и понимал, что скорее всего его ждет медленная, кровавая и, вероятно, растянется она на несколько веков, если не больше. Спустя минуты или вечность, по Гаюсу пронеслась волна боли, предшествующая появлению Темной Властительницы.
— Ах, мой вероломный Гаюс, — пропела она, и ее голос почти содрал плоть с костей. Гаюс стиснул зубы от боли.
— Госпожа.
Его неожиданно схватили за волосы и подняли на ноги.
— Думаешь, унижение спасет тебя? — потребовала Темная Властительница, в глазах которой тлел багрянец.
Он расслабленно обвис из-за болезненной хватки и перевел взгляд на бессознательную фею, которую Темная Властительница кинула к ногам.
Как… странно.
Могущественная сука встряхнула его, напоминая, что он не ответил на вопрос.
— Нет, Госпожа.
— Ах. — Она схватила его за подбородок, поворачивая голову, чтобы он смотрел прямо ей в глаза. — Так ты предпочитаешь смириться с судьбой.
Ее взгляд прожигал Гаюса, как паяльная лампа, заставляя его передергиваться, несмотря на непреодолимое чувство поражение.
— Как скажешь.
— Не будь таким… — Багрянец в ее глазах сменился голубым цветом, пока Темная Властительница подбирала слова. — Как там говорится? Мокрая тряпка?
Легким мановением руки Темная Властительница отправила Гаюса в полет. Он неловко приземлился на бок, сломав два ребра, но заставил себя встать и подойти к ней.
— Прости, Госпожа.
Она засопела, не вполне удовлетворенная.
— Конечно, тебя необходимо наказать за предательство, но пока у меня для тебя специальное отношение.
Гаюс подавил дрожь. От специального отношения Темной властительницы любой здравомыслящий человек придет в ужас.
— Я?
— Да, у меня есть жертва. — Темная Властительница схватила фею за горло и вздернула ее, как трофей. — Разве она не красавица?
— Прекрасная, — покорно согласился он, несмотря на то, что фея выглядела так, словно ее вынули из погребной ямы.
— Я бы хотела, чтобы она очнулась, — недовольно произнесла Темная Властительница. — Жертвы настолько интереснее, когда кричат, не думаешь?
Гаюс скривился от непрошенных воспоминаний о том, как он наслаждался болью невинных женщин. Он пытался убедить себя, что им двигало чувство вины от предательства пары, несмотря на то, что она мертва. Именно этим было вызвано насилие. И глубоко внутри он всегда знал, что позволяет себе утопать в злобном соблазне Темного Властелина лишь потому, что только так мог игнорировать неуверенное чувство чести.
