Дж. Уорд - Пробужденный любовник
Джон поставил бутылку Поланд Спринг на скамью в трех футах о Зеда. Потом развернулся и убежал.
Зед уставился на дверь, в которую выскочил паренек. Когда она медленно захлопнулась, он подумал о других дверях строения. Особенно о тех, что вели внутрь особняка.
Боже… Бэлла тоже скоро уйдет. Может быть, она уже уходит.
Прямо сейчас.
Глава 25
— Яблоки? Какого хрена меня должны волновать яблоки? — Проорал О в свой телефон. Он был так зол, что готов был снести башку кому угодно, а тут еще Ю нес какую-то чушь о чертовом фрукте. — Я только что сказал тебе, что у нас три мертвых Беты. Три.
— Но сегодня ночью было куплено пятьдесят коробок яблок у четырех разных…
О пришлось начать прохаживаться по хижине. Либо так, либо он отыщет Ю и расправиться с ним.
Вернувшись от Омеги, О тут же отправился к амбару, переоборудованному под дом. Он обнаружил там два выжженных клочка земли и выломанную дверь. Посмотрев в окно, он увидел черную кровь, разлившуюся по полу и еще одну отметину на полу.
«Гори оно все в аду», — подумал он, вспоминая эту картину. Он точно знал, что всю эту работу проделал один из Братьев: судя по бардаку на кухне, лессера, который скончался там, искромсали перед тем, как проткнуть ножом.
Была ли там его жена в это время? Или это ее семья приезжала за вещами, а Брат лишь сопровождал их в качестве охранника?
Будь прокляты эти Беты. Эти сопляки, трусы, бесполезные мудаки позволили убить себя, и теперь он не сможет получить нужные ответы. И, приезжала его жена туда или нет, в любом случае в ближайшее время она там снова не появится — спасибо разразившейся схватке.
Херня, которую нес Ю, снова достигла его слуха:
— …самый короткий день в году — двадцать первое декабря — будет на следующей неделе. Зимнее солнцестояние…
— У меня есть идея, — прервал его О. — Почему бы тебе не забыть про все это календарное дерьмо. Я хочу, чтобы ты поехал к тому дому и забрал Эксплорер, который оставили Беты. Потом…
— Прислушайся к тому, о чем я говорю. Яблоки используются на церемонии празднования зимнего солнцестояния в качестве подношения Деве-Летописице.
Два слова: «Дева» и «Летописица» — привлекли внимание О.
— Откуда ты знаешь?
— Я с этим вожусь двести лет, — сухо сказал Ю. — Праздник не устраивали уже… Господи, ну я не знаю даже, да уж лет сто как. Яблоки служат символом наступающей весны. Семена, ростки — всякое возрожденческое дерьмо.
— И как будет проходить этот праздник?
— Собирается около сотни вампиров, они поют, совершают какие-то ритуальные действия. Что конкретно, я не знаю. Но мы годами следим за некоторыми областями торговли в особенные времена года. Яблоки в декабре. Сахарный тростник в апреле. Но в последние время они отошли от традиций и сидели очень тихо.
О прислонился спиной к двери хижины.
— Но теперь их король взошел на трон. Так что они решили возродить забытые ритуалы.
— И тебе понравиться система ISBN. Намного эффективней, чем просто расспрашивать, как мы раньше были вынуждены делать. Как я уже сказал, огромное количество Грэнни Смит было куплено у разных продавцов. Словно они распределили заказы.
— То есть, ты хочешь сказать, что через неделю, группа вампиров соберется в одном месте? Немного попеть и потанцевать. Помолиться Деве-Летописице.
— Да.
— Они едят яблоки?
— Я так понимаю, что да.
О потер затылок. На свидании с Омегой он помалкивал о своих планах по превращению Бэллы в одну из них. Сначала, он должен был удостовериться, что она жива, потом — продумать, как преподнести эту идею. Очевидным непреодолимым препятствием являлось ее вампирская сущность. А единственный контраргумент, который он мог придумать, состоял в том, что она становилась совершенным тайным орудием. Женщина их собственного вида? Такого Братство точно не предвидит…
Хотя, это было лишь разумным объяснением для Омеги. Его жена никогда не будет биться с кем-то, кроме него.
Да, эту сделку будет нелегко заключить, но его преимущество было в том, что Омега любил подхалимство. Разве попытка подстелить себе немного соломки нанесет страшный удар по его гордости?
А Ю все еще продолжал говорить:
— … думая, что смогу проверить рынки…
Под размеренную бубнежку Ю О подумал о яде. Об огромном количестве яда. О целой бочке яда.
Отравленные яблоки. Как у Белоснежки.
— О? Ты там?
— Да.
— Так я поеду по рынкам, чтобы узнать, когда…
— Нет, сейчас ты никуда не поедешь. Позволь объяснить, что ты сейчас будешь делать.
* * *Когда Бэлла вышла из кабинета Рофа, ее трясло от ярости, и ни король, ни Тор не пытались остановить или вразумить ее. Что говорило о них как об очень разумных мужчинах.
Она прошла босыми ногами через холл в комнату Зейдиста, захлопнула дверь и схватила телефон так, словно он был пистолетом. Она набрала номер своего брата.
Ривендж поднял трубку и грубо бросил:
— Кто ты и откуда у тебя этот номер?
— Не смей так со мной поступать.
Повисла тишина. Потом:
— Бэлла, я… Подожди секунду. — В трубке послышалось шуршание; потом он резко проговорил: «Ему лучше явиться сюда сейчас же. Ясно? Ему совсем не понравится, если я сам за ним приду». Ривендж откашлялся и снова обратился к ней. — Бэлла, где ты? Давай, я приеду за тобой. Или попроси одного из воинов привести тебя к нам домой, и я встречу тебя там.
— Неужели ты, и правда, думаешь, что я теперь к тебе приближусь?
— Лучше так, чем по-другому, — мрачно произнес он.
— А это как?
— Братья приведут тебя ко мне насильно.
— Почему ты…
— Почему я это делаю? — Его голос превратился в низкий, требовательный баритон, так хорошо знакомый ей. — Ты хоть представляешь, во что для меня превратились последние шесть недель? Я знал, что ты в лапах у этих проклятых тварей… Знал, что это я стал причиной того, что моя сестра… дочь моей матери… оказалась в такой ситуации.
— Это не твоя вина…
— Ты должна была быть дома!
Воронка ярости Ривенджа, как всегда, закрутила ее, и она снова вспомнила, что всю жизнь где-то в глубине души боялась его.
Но потом она услышала глубокий вздох. И еще один. Странное отчаяние наполнило его голос:
— Господи, Бэлла… просто, возвращайся домой. Мамэн и я… ты нужна нам здесь. Мы скучаем по тебе. Нам… нужно увидеть тебя, чтобы удостовериться, что с тобой все в порядке.
А, да… Вот это уже другая половина его, та, которую она действительно любила. Защитник. Кормилец. Добрый ворчун, который всегда давал ей то, что она просила.
