Кресли Коул - Поцелуй короля-демона
— Мертвые родители, — быстро сказал Ридстром, — они оба мертвы, Сабина. И у него есть проблемы, потому что он — сирота и его еще не усыновила другая семья.
— А Дуринда? Почему не она его новая мать?
— Потому что она… не замужем.
— Демон произнес свою первую шутку. — Он был серьезен! — То, что ты только что сказал, — исключено.
Он в ответ только потер шею.
Когда Дуринда заговорила с Паком на языке демонов, Сабина спросила:
— Что она говорит ему?
— Что с помощью драки ничего нельзя решить.
— Ты… ты издеваешься? — Прежде, чем Ридстром смог оттащить ее подальше, Сабина завопила: — Не слушай ее, мальчик! Драка решает все! Только убедись, что ты выйдешь победителем.
— Хватит! Мальчик не говорит по-английски, как другие. Он вырос в маленькой сельской деревушке и говорит только на демоническом.
— Ты согласен с заявлением о драке, не так ли? Мои темные боги, мир сошел с ума! Скажи мне, что не будешь учить этому своего ребенка, потому что это прервет наше соглашение.
Он приблизился к ней, пристально глядя на нее сверху вниз. Его голос был резок, когда он произнес:
— Я не знал, что ты все еще находишься в стадии переговоров.
Сексуальный демон. Она сглотнула, вновь задаваясь вопросом, наступит ли когда-либо время, когда он перестанет ее волновать. Встряхнись.
— Наши переговоры прервались после того, как ты привел меня в эту богом забытую временную дыру.
Она отвернулась от него. Помидоры появились из ниоткуда. Она уставилась вниз на свою уродливую блузку, которая только что стала еще более уродливой. Несколько подростков бросили в нее гнилые помидоры, которые расплющились о ее грудь. Она не могла в это поверить. Если бы это произошло в другое время в ее жизни, кто-то был бы уже при смерти.
Через сжатые зубы она процедила Ридстрому:
— А теперь — развяжи меня!
Ее ногти до крови впились в ладонь.
Он гневно посмотрел в сторону подростков, и родители вышли, чтобы принести униженные извинения. Ридстром бросил им:
— Я вернусь, чтобы закрыть этот вопрос.
Затем потащил Сабину в шатер.
— Это — все, что ты собираешься сделать? Этого не достаточно, Ридстром. — Она боролась с ним. — Развяжи мои кровавые руки!
— Зачем? Чтобы ты смогла убить несколько ничего не знающих детей?
— Нет, я только нашлю на них кошмары на всю их оставшуюся жизнь.
Из-за того, как люди смотрели на ее глаза, она поняла, что они пылали синевой от ярости. Когда они вошли внутрь, он поволок ее в угол к кровати. Она с тревогой увидела, что, пока их не было, кто-то вбил в землю у кровати палку. К ней была прицеплена длинная веревка. Нет, демон не посмеет…
Он взял с крючка полотенце, затем окунул его в таз с водой. После того, как он снял с нее блузку, он протер ее и облачил в новую ужасную кофту.
— Как ты собираешься наказать этих маленьких панков?
— Я собираюсь сказать их родителям, что ты просила меня быть к ним снисходительным.
— Ну, ты достаточно хитер, демон. Уже работаешь над моим имиджем. Жаль, что это будет ложью. А Хороший Король Ридстром никогда не лжет.
— К тому времени, как я покину шатер, это уже не будет ложью.
— Никогда! Ни за что…
— Тогда я не стану принимать мер, чтобы ты смогла написать сообщение своей сестре. Даже при том, что я уже нашел здесь посыльного, который думает, что сможет доставить письмо в Торнин.
— Действительно? О, прекрасно. Король Ридстром, будешь ли ты снисходителен к бедным, рожденным вне брака сыновьям злых собак, которые бросались в меня гнилыми овощами?
— Я буду рад передать это.
Он взялся за ту длинную веревку, привязанную к палке?
— Даже не думай об этом! — Когда он наклонился, чтобы привязать ее за лодыжку, она замахнулась ногой с теми бесполезными тапочками.
Но он перехватил ее ногу, твердо удерживая ее на весу, пока обвязывал веревкой. Выполнив эту задачу, он направился к выходу.
— Куда это ты собрался? Ты не можешь меня так оставить!
Он остановился, одной рукой придерживая откинутый полог:
— Ты разжигаешь неприязнь, когда находишься вне шатра. Я должен многое сделать, и я не могу постоянно наблюдать за тобой.
— Тогда освободи меня.
— Без вариантов. — Он указал на ее лодыжку. — Веревки достаточно, чтобы ты могла дойти до охраны, стоящей снаружи.
— Охрана? — вскричала она. — Ты думаешь, что я могу сбежать?.. — осознав, она притихла. — Она для моей защиты. Снова ты оставляешь меня беззащитной.
— Охрана не позволит, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
— Но что мне делать?
— Посиди здесь. Подумай, почему другие могут испытывать желание бросаться в тебя чем-либо.
Когда он вышел из палатки, она прокричала:
— Ты оставляешь меня связанной, как собаку? Тогда ты должен знать, что эта сука — кусается!
Затем он ушел.
Время медленно текло, когда полог палатки вновь откинулся. Удивительно, но это оказался Пак.
— Чего ты хочешь? — спросила Сабина, пытаясь увидеть в его руках овощи. — Пришел, чтобы бросить в меня помидоры?
Мальчик вошел и вытащил из своего кармана нож. Превосходно. Она будет исполосована щенком, едва вышедшим из пеленок. Но он достал из другого кармана кусочек дерева и плюхнулся подле нее на пол, начав строгать.
О.
— Ты можешь сделать углубление размером с глаз в этой палке? Для Ридстрома? — Пак нахмурился, не понимая английский язык. — Или еще лучше, ты можешь использовать свой ножик, чтобы отрезать эту веревку?
Он с непониманием усмехнулся.
Сабина не любила детей, и после ее неудачных попыток объяснить ему его роль в ее спасении, его присутствие начало раздражать ее.
— Убирайся тогда. Выйди.
Он не двинулся с места.
Преувеличенно бодрым голосом она произнесла:
— Ты показал мне, насколько ты искусный резчик по дереву. — И уже своим обычным тоном произнесла: — Так катись далеко в ад. У меня есть более важные вещи, о которых стоит подумать.
Ничего.
— О, я понимаю! Это вроде как некий милый сиротский трюк. Попытка сделать из меня свою новую маму, потому как я замужем. Конечно, у тебя очень хороший вкус, маленький демон. Но, увы, здесь ты обломаешься. У меня нет ничего, что можно было бы отнести к чертам мамы.
Он только наклонил голову набок. А затем с торжественным лицом протянул ей руку, как будто хотел что-то ей дать.
Сабине же действительно хотелось рассмотреть эту вещичку.
— Что это? Позволь мне посмотреть. — Она закатила глаза. — Я привязана здесь, болван, и я не могу дотянуться до твоей руки.
