Линн Керланд - С каждым вздохом
Она правильно решила, что путешествия во времени не просто мерзкие, это была самая ужасная, мучительная и жестокая вещь, которая когда — либо происходила не земле МакЛеодов. И не важно, что Мадлен, Элизабет и Джейн обернули ее себе на пользу.
Саншайн не нравилось быть исключением.
Она хотела отвернуться, но не могла отвести взгляд от Камерона. Она отчаянно хотела, чтобы Камерон был здесь по настоящему, а не просто в качестве нелегальной ссуды.
Он медленно двигался, он напевал, он посвистывал, он даже остановился на мгновение и посмотрел в пространство, словно пытался вспомнить мелодию, прежде чем кивнул сам себе и снова замурлыкал.
Саншайн задалась вопросом, перестанут ли когда — нибудь ее глаза жечь слезы. Он закончил приготовление, и, выйдя из кухни с тарелкой в руках, застыл пораженный ее видом. — Я так плохо пою? — спросил он.
Она покачала головой и вытерла слезы. — Это было великолепно.
— Значит, ты плачешь, потому что тебе так понравилось мое пение? — спросил он, сбитый с толку.
— Я устала.
— Ты уже говорила, но я перестаю в это верить. — Он поставил тарелку изумительно красивого салата ей на колени и вручил вилку. — Ешь. Почувствуешь себя лучше.
— Выглядит прекрасно, — сказала она. — Спасибо.
— Мне было приятно. — Он привес свою тарелку, затем поставил деревянный стул напротив нее и сел. — Хотя не могу поручиться за приправу. У тебя там нет ничего жирненького?
— Это плохо для моей…
— Ши, — закончил он. — Ты уже и это говорила — Он провел по ней взглядом. — Тебе когда — нибудь хочется огромной порции рыбы и жаренного картофеля, женщина?
Саншайн глубоко вздохнула. — Время от времени.
— И ты потакала себе?
— Время о т времени.
Он улыбнулся и поставил свой салат.
Сани съела, что смогла, но было трудно есть, когда все что она хотела, это выплакаться.
Камерон управился с салатом и какое — то время просто на нее смотрел, затем забрал у нее тарелку и поставил в холодильник, быстро убравшись на кухне, вернулся к ней и протянул руки.
Саншайн удивленно посмотрела на него. — Что?
— Я отнесу тебя в кровать.
Сани позволила ему поставить ее на ноги. — Но Кам…
Он посмотрел на Саншайн, словно она ударила его. — Как ты меня назвала?
— Камерон, — исправилась она. Господи, она действительно влипнет в неприятности, если он скоро не уедет. Сани отошла от него. — Я сама могу дойти до кровати.
— Знаю, — терпеливо сказал он. — Я просто галантен. А теперь, иди и надень свою ночнушку, женщина, позволь мне уложить тебя в постель.
Она так отчаянно хотела броситься ему на шею и полакать пока не иссякнут все слезы. Почему в тот вечер, когда ее уволил Тавиш Фергюсон, она думала, что жизнь ужасна? Было бы намного лучше, если бы она никогда не встречала Камерона мак Камерона, никогда не чувствовала его обнимающие руки, никогда не поднимала лицо так, что бы он мог поцеловать ее. Он был именно таким, каким был.
Галантным. Защищал ее. Требовал.
Это убивало Саншайн.
Он развернул ее к ванной. — Иди, переоденься.
Что она и сделала, потому что определенно была не способна препираться с ним. Либо это, либо она была просто слишком поражена. Сани переоделась во фланелевую пижаму цветов МакЛеодов, которую она стащила из шкафа сестры перед рождеством, провела пальцами по волосам и вернулась к Камерону. Он серьезно посмотрел на нее, и проскользнул мимо нее в ванную со своей одеждой. Прошло несколько минут, прежде чем он показался переодетый и с вещами Патрика в руках.
— Позволь я схожу за седлом для своей лошади, а потом позабочусь о тебе.
— Со мной все будет в порядке, — быстро сказала она. — Мне все равно надо будет закрыть дверь, прежде чем идти спать.
Он колебался какое — то время, затем кивнул и снял свое пальто с вешалки. Камерон положил одежду у двери, надел пальто и, остановившись, посмотрел на Саншайн. Но она не могла встретить его взгляд и просто смотрела чуть ниже его ключицы, которая была на уровне ее носа и почувствовала, что он убрал несколько прядей ей за ухо.
— Саншайн…
— Я не хочу быть еще одной женщиной, Камерон.
Он глубоко вздохнул. — Я знаю. — Долгое время он больше ничего не говорил. Он просто убирал за ухо ее волосы, прядку за прядкой, словно не мог заставить себя сделать это быстрее. — Спокойной ночи, милая.
Саншайн только кивнула, сказать она ничего не могла. Она едва не плакала.
Он опустил руку, поднял свои вещи, развернулся и ушел. Дверь за ним мягко затворилась. Сани закрыла ее на защелку, развернулась и сползла на пол. Она высохшими глазами обвела свой дом, дом Морейж. Теперь он был таким пустым и холодным, что Саншайн едва ли могла выдержать это.
В попытке согреться Сани обхватила себя руками. Бесполезно. Она просто не могла понять, что Камерон хотел от нее, почему он продолжал искать с ней встреч, что она будет делать, если ей придется столкнуться с ним снова? Он был не свободен, а она не хотела быть его прибежищем или мимолетным развлечением.
Может он вернется в Лондон, и она сможет все пережить, успокоиться. У нее была единственная надежда на то, что он уйдет из ее сердца.
Сани заперла дверь, достала из ящика пледы Камерона и, завернувшись в них, пошла спать.
У нее не было сил даже плакать.
Глава 20
До рассвета было еще далеко, когда Камерон вошел в конюшню. Он видел сон о кровавом сражении, и всех видах деятельности, в которых его меч был полезен, действиях которые определенно не могли происходить в этом столетии. Действиях, которые стали ночным кошмаром.
Он не был уверен, должен ли винить за это Саншайн Филипс или наоборот благодарить.
Весь день он провел на тренировочной площадке Яна МакЛеода, а когда пришел домой впервые за восемь лет открыл свой запертый шкаф. По правде сказать, было странно увидеть только Клеймор, три кинжала, шафрановую рубашку и, вручную вытканный плед — все что, у него сталось от двадцати восьми лет жизни в Шотландии в четырнадцатом веке.
Камерон задумался, а что же прячут в своих шкафах МакЛеоды?
Он не представлял, что их жены совершенно не знают, кем были их мужья. Проблема была в том, как Джеймс, Патрик и Ян попали в будущее, но Камерон знал, что и на это есть ответ. Может этот ответ поможет и ему понять, как он сам попал сюда. Но он совершенно отчетливо помнил, что сказала ему Саншайн.
Я не хочу быть еще одной женщиной.
Он зарылся руками в волосы и чертыхнулся.
Камерон не хотел, чтобы она была таковой, но не знал, что собирался делать с ней. Он попал в такую же ловушку обстоятельств, здесь, в Лондоне, как и в средневековой Шотландии, когда был связан по рукам и ногам долгом. Камерон от чистого сердца выругался, но это не принесло ему облегчения.
