Ксения Лестова - От судьбы не убежишь (СИ)
— Ура!!! — завопила я и повисла на шее Доррена.
Идиллию нарушил влетевший торпедой разъяренный Гер. Ох, как он был зол! Небось, шмотки с бейджиком потерял. А иначе чего он такой злющий и взглядом прожечь пытается?
— А ну стоять! — гаркнул на него капитан. — А теперь объясни свое поведение.
Но Гер не слушал. Он уставился на свои вещи, которые… были в руках Эллы! Ох, что сейчас будет! Надо быстро вмешаться. Я подошла к подруге, взяла из ее рук одежду и протянула ему.
— Держи! И, впредь, внимательней за ними следи!
— Ты? Тебе‑то какое дело?! — выпалил он.
— А такое… — и я вкратце обрисовала ситуацию.
— А я давно говорил, гнать ее пора отсюда в шею! — возмутился Гер. — Рен, иногда бывает полезным, слушать своих друзей.
Нормально так… И вышел. И чего приходил вообще? Ясное дело что это его не единственный комплект одежды… То, каким образом Шира смогла их стащить, так и осталось загадкой. Ой, есть что‑то захотелось… Я подошла к панели и заказала на всех ужин. Уже ужин! Как время быстро пролетело… Повар. Ну он просто шикарен! Кроме еды, на подносе опять сидел связанный Мистер Спайк. И когда он только успел смотаться. Видя вытянутые лица остальных, я объяснила.
— Наверное, удрал, когда Гер входил. Милый, ты нанял очень хорошего повара! Он уже второй раз отлавливает моего каура и возвращает назад вместе с заказом. Без всякого шума!
Грянул дружный хохот, а Мистер Спайк посмотрел на меня так укоризненно. Пришлось развязать, ну не выношу я таких взглядов. Добрая я.
После ужина мы разошлись по своим каютам. Мистер Спайк решил пойти к Микку и Элле. Изменщик! Я сидела на кровати и читала свой фолиант, а Доррен ушел в душ. Кстати, я ни разу не видела его с мокрой головой. Мне стало интересно. Я подошла к двери и спросила.
— Любимый, а когда ты успеваешь мыть голову?
— В смысле? — не понял он.
— И как ты расчесываешь такую длинную косу?
— Хочешь посмотреть?
— Ага!
Я вошла в ванну, приятный хвойный аромат наполнял помещение. Передо мной стоял мой горячо любимый муж. Уже успел одеть нижнее белье. Ы — ы-ы, маньяк сегодня отменяется. Доррен снял с головы полотенце и принялся подсушивать волосы, потом встал под сушку волос. И все? А как же расческа. Так же быстрее волосы сушатся.
— Давай помогу, — сказала я.
— А что ты собираешься делать?
— Для начала, я расчешу твои волосы, — я взяла расческу.
У Рена волшебные волосы! Я даже выпросила обещание самой его каждый раз так причесывать. Длинные, густые, ни единого седого волоска. Супер! И прикасаться к ним очень приятно. В зеркало я увидела, что мужу нравится, он даже глаза прикрыл.
— Приятно, — пробормотал он.
Когда волосы целиком высохли, я заплела косу. А дальше, меня раздели и водрузили в ванну. А еще массаж расслабляющий сделали. И спинку потерли. Что это с ним? Я на капитана, кажется, плохо влияю. Он же у меня грозный и жестокий… по плану. Должен быть. Потом мы отправились в кровать и быстро заснули в объятиях друг друга.
Утро началось с землетрясения. По крайней мере, мне так показалось. Первые пару минут после пробуждения. Потом, я достала свое тело из‑под навалившегося на меня мужа и недовольно засопела. Рен же в свою очередь просыпаться и не думал.
Оглядевшись, я обнаружила себя балансирующей на краю кровати. Видимо, плохо я в тот раз затянула болты, раз наше ложе снова развалилось. Ну не мастер я в таких делах, силенок маловато. Правда, я думала что она прослужит чуть больше, но, увы. Осторожно встав, я закуталась в тонкое покрывало, которое так же пришлось вытаскивать из‑под туши моего не маленького мужа. И прошла к панели выбирать завтрак. Так, что у нас там… Нажав на более всего понравившееся из ассортимента, я немного подождала и уже через минуту стала уплетать вкусняшки. М — м-м. Как же божественно готовит новый повар! Странно было только одно. На этот раз связанного зверька мне на подносе не передали. Значит либо он до сих пор с Эллой и Микком или… А вот где «или» я даже представить не могу.
С такими размышлениями я и не заметила, как на кровати недовольно заворочался Рен. А уже через секунду из него посыпались довольно не лестные слова в адрес того, кто так коряво починил его кровать. Не говорить же мне ему что, вообще‑то этот рукожо… рукоблу… тьфу, рукокрюк — я.
— Да твою ж… Да я его… — злился мой муж, запутавшийся в одеяле. — Я ему ж… на глаз… И долго…
У меня загорелись уши. Правду говорят, что если уши краснеют и начинают пылать, то кто‑то тебя не добрым словом вспоминает. Но кто же знал, что не добрым словом меня муж будет вспоминать?!
— Выпорю… Да он у меня… Да таких как он рукожопов…
Нет, ну вы только посмотрите на него! А ничего, что он сейчас про свою любимую меня говорит? А я ведь и обидеться могу…
— Милый, — наконец не выдержала я, — успокойся и вылезай из‑под одеяла.
Муж на мгновение замер. Потом стал усиленно стаскивать с себя пуховый шедевр. Ткань затрещала, и по комнате стал разлетаться пух.
— А я ведь вспомнил… — он все‑таки поднялся. — Я не вызывал мастера для починки…
Упс. Сейчас что‑то будет…
— Это сделала ты!
— Я просто починила кровать, — стала хлопать глазками.
— Малышка, — он приблизился к столу и плюхнулся на свободный стул, — ты рукожоп.
Я поперхнулась куском колбасы. Нет, ну как это называется?
— Вот так значит, — засопела обиженная я.
— И больше никогда не пытайся сделать мужскую работу, — строго сказал Рен.
— Да больно‑то и надо, — я сложила руки на груди и отвернулась от супруга.
— Милая не злись, — он встал и, отодвинув от стола мой стул, сел напротив на корточки.
— Фр.
— Кошечка…
— Фи.
— Любимая…
— Тьфу.
— Зараза…
— Че? — опешила я резко поворачивая к нему голову
— Рукожопик мой сладкий.
— Ну знаешь! — я попыталась встать но меня посадили обратно на место.
— Пообещай не совать свой нос не в свои дела.
— Хм, — я снова отвернулась.
— Сладкая…
— Бр.
— Обворожительная…
— Ры, — я скосила на него один глаз.
— Рукокрючка моя…
— Да ты! — я все‑таки вскочила и попыталась стукнуть мужа по макушке, но тот резко встал и притянул меня к себе.
— Не злись, — меня поцеловали в висок, — просто пообещай и все.
— Ладно, — засопела я где‑то в области обнаженной мужской груди, — обещаю.
— Умничка, — меня чмокнули в макушку.
— И я не рукожоп! — забухтела я.
— Нет малышка, — он хмыкнул. — Ты не рукожоп, ты рукокрюк.
