Флора Спир - Гимн Рождества
Удивительно – хотя она страстно хотела ласк даже теперь, когда все было позади, ей казалось бесценным все, что они делали вместе, – и болтовня, и обсуждение планов на будущее. Ей было хорошо с ним и тогда, когда они были среди его друзей. Она любила быть с ним наедине, но в эти часы проявлялась только какая-то часть ее привязанности к нему. В их отношениях было некое равновесие, и была полнота во всех областях ее теперешнего существования, которая делала их уединение только более ценным. Кэрол решила не расставаться с ним в этот важный день, если она будет ему полезна.
– Если Пен и Джо пойдут с тобой, то и я могу, – сказала она.
– Но у Пен и у Джо есть личные причины для этого. – Он застегивал ремень на своей тонкой талии. – В особенности у Пен. Она должна отомстить за сестру.
– За сестру? – повторила Кэрол. – Я не знала. А что это было?
– Она умерла от воспаления легких в тот год, когда сильно ограничили подачу топлива. От холода и голода в ту суровую зиму умерло много очень молодых и очень старых людей. – Он говорил сдержанно и бесстрастно, но это не обмануло Кэрол. Когда он рассказывал об этой потере, в его голосе чувствовалась скрытая грусть. – Ей было два года. Я не знаю, насколько хорошо Пен в действительности помнит Иль, но уверен, что она постоянно ощущает ее отсутствие – они близнецы.
– Ее звали Иль? – И когда он кивнул вместо ответа, занятый извлечением каких-то вещей из ящиков, Кэрол продолжала:
– Она ведь и твоя сестра, а ты на пять-шесть лет старше Пен. Ты-то ее помнишь, конечно.
– Пен высокая и худощавая, и в характере у нее есть некоторая резкость, – сказал Ник, прекратив на миг сборы и держа в руке какое-то оружие. – Иль была кругленькая и пухлая, она часто смеялась. Ее хотелось взять на руки, обнять. Они, видишь ли, были совершенно не похожи.
– Смерть Иль была горем и для тебя.
Она поймала его взгляд. В его глазах внезапно вспыхнул зеленый огонь, и Кэрол разом поняла причины, заставившие его возглавить переворот. Это действительно началось со смерти его сестры, когда ему было не больше семи-восьми лет. Она знала, что боль этой утраты пряталась в самой глубине его души, потому что, хотя он и рассказывал ей многое про себя в перерывах между ласками этой ночью, о сестре он до сих пор не упоминал. Но он хотел, чтобы она знала имя Иль и понимала самые личные, самые тайные причины его деятельности.
Она не знала, что сказать. Она могла только подойти к нему, обнять его и положить голову ему на плечо и постоять так немного, а потом его руки тоже обняли ее, и они стояли так, связанные чувством потери и любовью.
Но пора было спускаться в кухню, присоединиться к остальным, заняться последними приготовлениями к битвам, которые их ожидали.
– Мне все равно, что ты скажешь, Ник, я не желаю, чтобы меня оберегали. Я буду принимать в этом участие, – сказала Кэрол. После того, что я слышала и видела за последние три дня, и особенно после того, чему я была свидетелем вчера ночью, на этом отвратительном роскошном приеме в честь Вождя Фэла, я не могу не участвовать в восстании.
– Если ты выйдешь из дому, – ответил Ник, – если Командир Драмм увидит тебя и узнает, он прикажет тебя арестовать – или что-нибудь похуже.
Все сидели в кухне вокруг стола с остатками позднего завтрака, их последней трапезы перед тем, как все уйдут из дома сражаться с Правительством. Даже леди Августа была тут. В своих черно-серых лохмотьях она и впрямь казалась ведьмой, каковой ее считал Ник с друзьями. Кэрол обратилась к ней, надеясь привлечь ее на свою сторону:
– Вы когда-то сказали, что ваша миссия состоит в том, чтобы научить меня заботиться о других и помогать им. Что же, я научилась. Вы не могли бы убедить Ника передумать? Я уверена, что вас он послушает. – Она замолчала, потому что леди Августа смотрела на нее проницательным взглядом.
– Это правда, ты очень переменилась в хорошую сторону, – сказала старуха, – но готова ли ты к последнему преображению, которое от тебя требуется?
– Как я отвечу на этот вопрос? Я же не знаю, что это за преображение. Но я твердо знаю, что я – часть этих людей, всех этих людей, даже включая сюда Лин и Сью, хотя они не члены этой группы. Мы – семья. Не могу этого объяснить. Но я это чувствую. Это так. Каждый из нас – часть целого.
– Именно так. – Леди Августа покивала, одобряя чувства Кэрол.
– Вот почему я не могу оставаться здесь, в тепле и безопасности, с запасом продуктов, а мои друзья уйдут на холод сражаться за правое и светлое дело, не зная, вернутся ли они домой. Если я с ними не пойду, это разобьет мне сердце. Я чувствую, что быть с ними сегодня – мое предназначение.
В течение этой страстной речи леди Августа не сводила глаз с Кэрол, и той показалось, что ее взгляд потеплел. Когда молодая женщина замолчала, леди Августа так же тепло посмотрела на Ника.
– Ее не удержишь, – сказала она. – Разве что физически не дашь ей выйти из дома.
– Связать ее вряд ли удастся, – в разговор вступила Пен. – Кэр многое может. Она все равно найдет способ сделать по-своему.
– Послушай, пусть она идет с нами, – сказала Джо.
Остальные добавили свои соображения, и перевес голосов был в пользу Кэрол. Все же Ник – их вожак, и Кэрол знала, что, если он твердо откажется взять ее с собой, они согласятся с его решением, хотя и неохотно.
– Авга, – Ник повернулся к леди Августе, – ты можешь обещать, что Кэрол уцелеет в сегодняшнем бою?
– Почему я должна уцелеть, если другие не уцелеют? – воскликнула Кэрол. – Дай мне толковые указания, и я попытаю судьбу вместе со всеми.
– Ты можешь пойти со мной, – предложил Люк. – Ты что-нибудь смыслишь в пиротехнике? Или в подрывных работах?
– Я научусь, – мгновенно ответила Кэрол.
– Нет, – так же мгновенно отозвался Ник, – с тобой она не пойдет, Люк.
– Ты же знаешь, я не собираюсь взрывать себя, – возразил Люк, – или еще кого-нибудь. Просто я хочу ознаменовать начало восстания фейерверком. Отвлечь внимание этих антинародных народных гвардейцев.
– Все, что мы будем делать сегодня, довольно опасно, – заметила Джо, – пусть Кэр идет с Пен и со мной.
– А что вы будете делать? – спросила Кэрол.
– Выводить ни в чем не повинных людей за линию огня, – спокойно сказала Джо. – У нас будет оружие, чтобы в случае необходимости защищать их.
– Авга, – Ник опять посмотрел на леди Августу, – скажи, что ты предвидишь?
– Я не могу открыть вам, чем кончатся сегодняшние события, – ответила леди Августа. – Я могу только сказать, что будущее Кэр будет таким, каким суждено. А также твое, Ник, и всех, кто сидит за этим столом.
Ник уставился на нее так, словно хотел разгадать ее таинственный ответ.
