Кристин Фихан - Темный принц
- Этого я и боялся, - сказал он Жаку, который все еще находился в подвале. - В ее венах течет сильная карпатская кровь, но ее сознание ограничено человеческими пределами. Погребение предполагает смерть. А она не переносит глубоко раскопанную землю.
- Тогда мы должны принести почву к ней, - сказал Жак.
- Она слишком слаба, Жак, - Михаил прижимал Рейвен к себе, а на его лице отпечаталась вся его печаль. - В том, что было сделано с ней, нет никакого смысла.
- Нет, это не так, Михаил, - сказал Жак.
- Я был таким себялюбивым с ней, и все еще им остаюсь. Я должен был позволить ей найти умиротворенность, но не смог. Я бы последовал за ней, Жак, но не знаю, смог бы я спокойно покинуть этот мир, как должен был бы сделать.
- Я как насчет остальных из нас? Она представляет собой наш шанс, нашу надежду. У нас должна быть надежда, Михаил. Без нее никто из нас не продержится долго. Мы верим в тебя, мы верим, что ты найдешь ответы для остальных из нас. - Жак остановился возле двери, ведущей из подвала. - Я подготовлю матрас. Байрон, Эрик и я наполним его самой богатой землей, какую сможем только найти.
- Они питались?
- Ночь только началась, у нас еще много часов впереди.
В подвале они создали целебную кровать, используя травы и благовония, покрыли матрас на три дюйма землей. И вновь Рейвен и Михаил устроились вместе: ее голова лежала на его груди, его руки крепко прижимали ее к нему. Жак обложил ее землей так, что она охватывала все изгибы ее тела. Также из земли они создали тонкое одеяло, которым и прикрыли их, добавив простыню, чтобы Рейвен была в состоянии чувствовать убедительное удобство хлопка своей шеей, своим лицом.
- Не позволяй ей двигаться, Михаил, - приободрил его Жак. - Хотя раны закрываются, она все еще теряет кровь. Не так много, да и мы через пару часов можем дать ей еще.
Михаил прикоснулся своей щекой к ее шелковистой голове, позволяя своим глазам закрыться.
- Иди, поешь, Жак, прежде чем свалишься, - пробормотал он слабо.
- Я пойду, когда вернутся остальные. Мы не оставим тебя и твою женщину без защиты.
Михаил пошевелился, словно мог протестовать, но затем усмешка изогнула твердые уголки его рта.
- Напомни мне отвести тебя подальше и преподать один или два урока, когда я почувствую себя лучше. - И он заснул под смех Жака, звучавший в его ушах, и Рейвен, находящейся рядом с ним и крепко обхваченной его руками.
Снаружи ливень перешел в мелкий дождик, ветер утих, забрав с собой грозовые тучи. После нескольких серий землетрясений земля замерла. Кошки и собаки, а также домашний скот вернулись к своему нормальному поведению. Дикие животные наконец-то нашли убежище от шторма.
Пробуждение Рейвен было медленным, болезненным. Прежде чем открыть глаза, она оценила ситуацию. Она была ранена, она должна была умереть. Она находилась в объятиях Михаила, их ментальная связь была сильна как никогда. Он отодвинул ее от смерти, а затем предложил уйти - только если он пойдет вместе с ней. Она могла слышать звуки дома, скрипевшего над ее головой, успокаивающие звуки дождя, барабанившего по крыше, в окна. Кто-то ходил по дому. Если бы она приложила побольше усилий, то смогла бы определить, кто это был и в какой части дома он находится, но все это казалось слишком обременительным.
Она медленно позволила ужасу того, что произошло, проиграться у нее в сознании. Запертая в ловушку женщина, почти готовая родить, уродливый фанатизм, который привел к такому зверскому убийству и безумию. Лицо Джейкоба, когда он с силой швырнул ее и сорвал с нее одежду.
Тихий встревоженный крик Рейвен заставил руки Михаила сжаться вокруг нее еще крепче, его подбородок уткнулся в ее голову.
- Не думай об этом. Позволь мне погрузить тебя в сон.
Она прикоснулась своими пальцами к его шее, желая убедиться в его устойчивом пульсе.
- Нет. Я хочу вспомнить, покончить с этим раз и навсегда.
Его тревога проявилась незамедлительно, что встревожило ее, как ничто иное до этого.
- Ты слишком слаба, Рейвен. Тебе потребуется большее количество крови, больше сна. Твои раны были слишком серьезны.
Она пододвинулась, всего лишь слегка шевельнулась, но боль тут же вцепилась в нее.
- Я не могла дотянуться до тебя. Я пыталась, Михаил, ради той женщины.
Он поднес ее пальцы к своему теплому рту, прикоснувшись к ним губами.
- Никогда больше, Рейвен, я не подведу тебя.
В его сознании и сердце было куда больше боли, чем в ее теле.
- Я сама решила последовать за ними, Михаил. Я сама решила впутаться во все это и помочь той женщине. Я совершенно точно знала, на что способны те люди. Я сознательно пошла на все это. И я не обвиняю тебя, пожалуйста, не думай, что подвел меня. - Говорить было так трудно. Ей хотелось спать, хотелось благословенного забытья онемевшего тела и сознания.
- Позволь мне помочь тебе уснуть, - прошептал он тихо, его голос был подобен ласке, его рот обрушился на ее пальцы, добавляя соблазна.
Рейвен проглотила согласие, ей не хотелось быть трусихой. Как это возможно, что она все еще остается живой? Как? Она вспомнила ужасный момент, когда Джейкоб вцепился своими руками в ее грудь. Своими погаными руками. От этих воспоминаний у нее по коже побежали мурашки. Ей захотелось мыться до тех пор, пока у нее совсем не останется кожи. Его лицо, такое дьявольское, сумасшедшее, злобное. Каждый стремительный удар ножом, который наносил смертельную рану.
Штор, землетрясение, молнии, гром. Волки, выскочившие перед Саммерсами, перед Гансом. Откуда она все это знает, так отчетливо видит в своем сознании? Перекошенное от страха лицо Джейкоба, его расширенные от ужаса глаза, нож, торчащий из его горла. Почему она не умерла? Откуда она все это знает?
Ярость Михаила. Она была сверх всякого воображения, выходила за рамки простого физического тела. Ничто не могло содержать такой бешеный гнев. Он сочился из него, подпитывая шторм, пока земля не начала вздыматься и сворачиваться, пока вспышки молний не начали ударять в землю, и пока не полился дождь.
Это было на самом деле или частью какого-то вселяющего ужас ночного кошмара? Но она знала, что все это было на самом деле, и что она была близка к какой-то страшной правде. Но боль была такой сильной, что она так сильно устала, и Михаил был ее единственным утешением. Ей хотелось вернуться назад в убежище, которое он ей предлагал, и просто позволить ему защитить ее, держать в безопасности, пока она вновь не станет сильной. Михаил же просто ждал, позволяя ей сделать выбор. Он обеспечивал ее теплом, любовью, близостью, но все равно что-то удерживая внутри себя, подальше от нее.
Рейвен закрыла свои глаза, сосредоточилась и вспомнила.
