Терпение и труд дракона перетрут (СИ) - Гвезда Анна

- А Линерна? – выдал я.

- Не смеши, ты сам согласился, - сказал отец. И крыть мне было не чем.

Мы немного помолчали, каждый осмысливая сказанное.

- Не убивай, сын. Начни свое правление с правильных поступков, не повторяй моих ошибок, не позволяй жестокости, потворству чужим интересам, ненависти править тобой, не будь мной, - вновь попросил Эвариш.

Меня терзали противоречивые чувства, в которых я и сам запутался. Возможно, моя джейзу все поможет мне разъяснить? Ведь она всегда это умела! Только как добраться до нее, выполнив наказ отца и утолив жажду мести одновременно! Не представляю. Так много эмоций! Впору задохнуться! Как тяжело!

- Я не знаю, что ответить тебе отец, - устало промямлил я. Этот разговор выжег меня дотла.

- Я и не ожидал, что ты согласишься. Просто должен был использовать шанс переубедить тебя. Чтобы ни случилось, тебе с этим жить, а мне умирать, - закончил невесело Эвариш.

- Я не буду ничего обещать, как получиться, – скрепя зубами выдавил я из себя. Драконьи эмоции! Дхармова жалость к старости! И печаль и сожаления! Какой же тугой комок эмоций! Отец, я думал только одна Маша так колеблет меня, от тебя удара не ожидал! Весь мой мир летит под драконий хвост.

Все боги миросозидания! Как страшно! Отец и Зариша – какой пассаж, какая насмешка судьбы! Или урок для меня? Ведь, если я сейчас ошибусь, наше с Машей будущее станет таким же.

Нет! Не допущу! Прощу, приму любую. Не буду слушать никого. Только с ней, только так, не пущу, не предам, хоть весь мир вымрет. Ну, вас всех в дхармовы пасти сученных детей драконьего бога, я ее не отпущу, даже если сама она будет против. Отец, какой же ты дурак, да и я видимо пошел в тебя, больше не в кого.

Я иду в бой с горечью в сердце, и горечью на губах. Не убивать Заришу, не сломить шею Санджину! А не слишком ли много от меня хотят? Впрочем, неважно, все окупится, если получу мою дэри в руки.

«Потом, после боя, я предоставлю отцу решать участь оставшихся в живых. А сейчас лечу на штурм» - решил для себя я, расправляя крылья.

*****************************************************************************************************************************

Меня зовут Санджин Модорн. Я наследник огненного клана. Ученый и творец. Что громко сказано? Это да! Ученый …. Мать всегда хотела, чтоб я им был. Я подчинялся. Только к двадцати годам я начал соображать, что это не мои желания, а ее. У матери сильнейшие ментальные способности, у меня тоже достаточные, чтобы понимать, что на меня воздействуют, и недостаточные, чтобы им противостоять.

Ах, мама, мама, до последнего времени твои властные устремления никогда не мешали мне жить, днем я выполнял твои мечтания, а ночью свои. Я творил. Украшения. Впаять драгоценный камень в плетение из леса тонких нитей золота, эллария, платины, кебра, заставит сиять его еще ярче, обрамить бездумное деяние природы в такую оправу, чтоб подчеркнуть всю невидимую красоту и скрыть все изъяны – вот, что было наивысшим наслаждением моей жизни. И я так и жил много лет, в светлое время суток маменькин сынок, а в темноте дерзкий создатель недвижимой красоты. Впрочем, не стоит себя хвалить, моя ювелирная мастерская единственное место, где я позволял себе эту самую дерзость.

Мать, конечно, знала о моих неклановых увлечениях, но молчала. Слишком много боли она причиняла моему мозгу, который за годы так и не стал пластилином в ее руках, чтобы отнимать у меня маленькие радости. Мать мудрая женщина, и по-своему любит меня, понимала, что я дракон не из слабых, и при слишком великом давлении, мог и взбрыкнуть, вот и позволяла мне иллюзию свободы, воспринимая мою страсть к ювелирным изысканиям, как маленькую блажь, на которую можно смотреть сквозь пальцы. Так и жили мы, некий симбиоз, основанный на взаимных поблажках. Пока мать не допустила большую ошибку, внедрив насильно в мою жизнь Машу. С тех пор все пошло наперекосяк. С одной лишь поправкой. Для нее, не для меня.

До появления джейзу, все в моей жизни было хорошо, и до оскомины в зубах и крыльях одинаково и обыденно.

Я никогда не понимал вражды матери с ледяными. В этом не было никого смысла. Мы друг другу не мешали. Огненный король Эвариш правил так, что создавалось впечатление, будто он поделил все поровну между нашими кланами. Хотя, по здравому размышлению, я лично считал, что он вполне мог себе позволить перетянуть одеяло на себя, но почему-то этого не делал. А так, и у нас и у него всего хватало, оба клана могли жить полноценной жизнью, независимо друг от друга, не притесняя интересы, не чувствуя ущербности. Это понимали все, кроме моей матери.

Это было ключевым значением. Моя мать, владетельница страшного ментального дара, слышать голоса разума не желала, с ней вместе, по ее же внушению, не желали многие. Мне это не мешало жить, пока у меня была возможность заниматься любимым делом, вся эта мышиная возня проходила по мне по касательной, а потом моя мать вдруг заставила меня избить Машу.

Во время операции, я непонятно каким образом пришел в себя. Поразмыслив позже, я понял, что эта девочка, джейзу, пробила материнский ментальный щит, и я пришел в себя посреди Танара. И как бы гадко это не звучало, но глядя в окровавленное лицо джейзу, я неожиданно для себя проникся к ней жалостью и неким восхищением к ее мужеству, о чем не сообщил матери. А она потом все удивлялась, почему я так легко согласился на ее план по похищению Маши и дальнейшему ее охмурению мной.

Поначалу, когда джейзу попала к нам, я относился к своей роли как к игре, тешил свое эго, старался вызвать доверие самки, и уже не понимал где внушенная ненависть к Лоту, где интересы клана. А потом просто увлекся. А дальше… Наверно, Маша не понимает, как она прекрасна. И потому так безыскусна, некокетлива, бесхитростна в своем движении. Как блики бриллианта на свету. Поворот лебединой шеи. Плавные движения кисти руки. Легкое колыхание груди, походка танцовщицы. Она завораживающая, необходимая, как глоток воздуха ранним утром. Но опустим ее физическую красоту, это ничто по сравнению с ее душой. Она даже не осознает своего внутреннего благородства, но я-то вижу, как она поднимает посох, который роняет старушка, бездумно гладит по голове ребенка, улыбается самой светлой улыбкой просто на вопрос незнакомого человека: как у нее дела. Она чиста как ценный самородок, найденный в недрах земли. Ее помыслы не затуманены гнусными интригами, она никому не подчиняется, ее душа светит светом ярчайшего из алмазов, иногда слишком резким, но таким он мне и нужен.

Порой мне кажется, что я смог бы стать достойным обрамлением ей. Но это лишь порой, а в основном я понимаю, что я лишь недостойный шлак, теряющийся перед ее блеском. И мне все время стыдно перед ней. Ведь она старается для меня, она чутко отслеживает каждый жест моей заботы, и как преданный щенок считает своим долгом ответить мне тем же. Это обескураживает, сбивает с ног, делает беспомощным, беззащитным.

И я абсолютно, и весьма эгоистично уверен, что никому ее не отдам, буду любить ее и ее ребенка, и мне неважно от кого он. Но мать…. Моя искусительница, потворщица моих низких желаний… Она не отпустит, она готова пожертвовать Машиной жизнью только для нее понятной цели.

А я не хочу. Меня раздирают противоречивые чувства. Я единственный ее сын! Неужели жажда непонятной мести позволит ей разрушит счастье собственного чада? Счастье которое она же сама подарила? Не верю, а если… Я пойду против нее. Я не отдам Машу в угоду ее амбициям. Мне не важна джейзу, мне важно чтобы моя женщина была счастлива, пускай я и украл это счастье у другого.

И я решился. Я шел к матери огласить свой вердикт и не собирался боле поддаваться ее влиянию.

Стремительным шагом, пересекая коридоры замка, я старался себя уверить, что мать поймет мою позицию, она любит меня, но я ошибся….

- Ну, что ж сын, ледяные идут на штурм, я давно этого ждала. Пора активировать джейзу, - холодно проинформировала меня мать, совершено игнорируя тот факт, что преждевременное вмешательство в энергобаланс джейзу может убить и Машу, и плод!