Во власти Дубовой короны - Гончарова Галина Дмитриевна

– Простите, что побеспокоил. Мы с вами не знакомы…

Таня согласно кивнула.

Наверное. Память на имена у нее была плохая. Вот на лица лучше, однако это интеллигентное лицо – чуточку вытянутое, с бородкой-клинышком – она точно раньше не видела. Запомнила бы.

Может, в медколледж приходил? Профессор?

Похож, но Таня все равно не могла его припомнить. О чем честно и сообщила.

Мужчина качнул головой:

– Нет-нет, я по другому вопросу. Скажите, Ольга Алексеевна Углова – ваша мать?

– Моя, – помрачнела Таня. – Что она натворила?

– Простите, Татьяна Михайловна…

Таня вздохнула.

Это не первый раз, что уж там. Будем честны. Случались у маман и приводы в полицию, и сроки – и условные, и обычные. И что? А вот то…

Все зависело от очередного пострадавшего. Кто-то просто шел в полицию, а кто-то и с Тани и бабушки Милы пытался свое стрясти. А что тут стрясешь, когда в кармане – вошь на аркане?

Бабушка только опять расстроится, плакать будет… У Тани напрочь вылетело из головы, что сейчас это не принесет никаких фатальных последствий для бабушкиного здоровья. Салея ведь ее подлечила.

Вот просто из головы выскочило. От усталости, от всего-всего навалившегося за день Таня напрочь забыла про Салею. Осталось только привычное: «Что эта дрянь натворила?! Сколько платить?!»

И тем удивительнее были следующие слова:

– Я очень обязан вашей маме. Она спасла мою дочь.

Таня только рот разинула.

– К-как?!

Мужчина кашлянул. Чуточку даже смущенно.

– Они с Лидой ждали автобус на остановке. В результате автокатастрофы ваша мама пострадала. Мою дочь спасла, а сама не убереглась. Сейчас она в больнице…

– В какой?

– В пятой.

– Что врачи говорят? Она в реанимации?

– Пока да.

Таня кивнула.

– Простите, а вы…

– Игорь Викторович. Пылаев Игорь Викторович.

– Приятно познакомиться, – машинально ответила Таня. Потом достала телефон и быстро скользнула пальцем по списку контактов.

Чем хороша учеба в медколледже – это большим числом знакомых в самых разных сферах медицины. Студенты проходят практику повсюду. От детской больницы до хосписа. Везде нужны бесплатные рабочие руки – да хоть бы и судно вынести, и полы протереть!

А как насчет компьютеризации? Заполнения долбаных (иначе не назовешь!) карточек? Ах электроника, ах программы, ах все будет в сети…

Вы знаете, сколько раз за день виснет эта сеть?

Сколько раз теряется информация, сколько раз виснет, глохнет, ломается компьютер? Нет?

Ваше счастье. А вот у несчастных, которые вынуждены иметь с ним дело, иногда кроме зубовного скрежета и высказать ничего не получается. Никак. Не надо старых шуток насчет разборчивости врачебного почерка [40]. Просто на все нужно время. Время и на само дело, и на то, чтобы его отладить, переделать, и много еще чего. А времени-то и нет…

И бумажные карточки, заметим, никто не отменял. Вот приходит врач по вызову. Он за собой компьютер на веревочке тащит? Нет?

Опять писанина. Опять, и снова, и еще раз…

А какими словами поливают электронные дневники и журналы? Не знаете? А что так? А вот то! Их надо заполнять, равно как и бумажные, а когда? А вот тогда, в свободное от работы время, отрывая его от семьи, детей, да просто от своего отдыха…

Не нравится?

Ну так заведите при школе и поликлинике полезную должность, назовите «писарчук», и пусть этот человек вносит все в реестры. Во все базы, дневники, журналы… финансов не выделено?

Пересадите мэра с «мерседеса» на «жигули». Как раз на разницу в цене пять лет можно будет роту писарей содержать! И на школы хватит, и на больницы.

– Риточка, милая, привет! – заговорила в телефон Таня.

– Танюша? Вечер добрый, что случилось?

– Риточка, там у вас Ольга Алексеевна Углова лежит? Есть такая?

Рита, которая как раз и работала медсестрой в реанимации, подтвердила:

– Есть такая. А что, Тань? Или… Углова?

– Ага…

– Родственница?

– Да…

Таня не соврала, мать – тоже родня. Просто умолчала о степени родства.

– Есть такая. Девчонку из-под машины вытащила, сама, правда, пострадала. Но все нормально, завтра переводить будем в отделение. В хирургию.

– А что с ней?

– Селезенка, ребра… жить будет. Это точно.

Таня перевела дух. Вот… если бы эта пакость умерла, она бы ее второй раз убила! Ей-слово! Сколько можно бабушке нервы мотать?! Что, Таня слепая, что ли?! Не видит, как бабушка Мила расстраивается? Не знает, что та иногда плачет… вот не надо глупости про лук рассказывать! Кого вы хотите обмануть вашим луком? Фрррр!

Таня дружески попрощалась с Риточкой и обратилась к мужчине:

– Скажите, Игорь Викторович, а от нас вам что нужно?

Он замялся. Какой-то странный разговор получался. Мать же! И вместо волнений, криков, нервов… да что тут происходит?!

– Н-ничего. Просто сообщить…

– А как вы узнали, что это моя мать?

– Попросил друга в полиции пробить ее по базе. Пальчики есть, – махнул рукой мужчина.

Пальчики-то были. Документов при Оляшке не имелось, даже паспорта. А как лечить? У нас медицина, конечно, бесплатная и благодаря Пылаеву бабу на улицу не выкинули, но хотелось бы все же знать, и как, и что…

Узнали.

И про Таню – тоже. Да-да, в медколледже тоже есть база данных. И сайт. И мордашки студентов в общую сеть залиты: их на студенческие фотографировали, и на пропуска, и просто фото есть с первого сентября… найти – можно. Просто по случайности так вышло, что Игорь Викторович наткнулся на девушку на улице. А мог бы и домой прийти.

– Понятно. Спасибо вам большое, что сообщили. Ко мне какие-то претензии у вас есть? Или к ней?

– Нет-нет, что вы! Я поблагодарить хотел…

– Меня?

– Ее… ну и вам сказать…

Таня вздохнула. Вот как и что можно объяснить этому милому интеллигентному человеку? Может, сказать как есть?

Да, нехорошо, некрасиво выносить мусор из семьи! А как тут иначе поступить? Что, если алкоголика как-то иначе назвать – он пить перестанет? Пить, гулять, тянуть со всех на бутылку, являться под дверь похмельным, клясться, что завязал… до следующей бутылки? Таня в этом сильно сомневалась.

– Игорь Викторович, моя мать – запойная алкоголичка. Потому при ней и документов не было. Никаких. Что она делала на остановке, я не знаю, она дома даже не живет. Мы ей водку не покупаем и денег не даем. И собака у нас пьяных не одобряет.

Гном рыкнул в знак подтверждения.

Пылаев моргнул несколько раз. А потом сообразил, что именно ему сказали, сопоставил факты – и медленно кивнул.

– Понимаю…

– Я очень вам благодарна. Я обязательно к ней приеду, и… я очень рада, что с вашей дочерью…. С ней все в порядке?

– Да, слава богу.

– Замечательно. Но если решите мою мать отблагодарить – учитывайте этот фактор в ваших расчетах.

– Обещаю.

Таня кивнула.

– Это все?

– Д-да…

– Тогда еще раз спасибо вам огромное. С вашего позволения, мы пойдем. Поздно уже и спать хочется.

– До свидания, Татьяна Михайловна.

– До свидания, Игорь Викторович.

По дороге домой Таня обдумала сложившуюся ситуацию. Быстро. И приняла твердое решение – она молчит. Молчит, ничего не говорит, никому не говорит.

Справки наведет, может, апельсинчиков родной мамочке принесет, ну и хватит с нее. И того много будет!

– Гном, ты меня тоже не закладывай, понял? Ничего и никого мы не видели и не знаем.

Ротвейлер качнул тяжелой головой. Он понял. Для него Ольга Углова тоже была источником проблем. Придет, воняет, орет, бесится, визжит… покусать нельзя, а хозяйки расстраиваются. Предпоследний раз он, правда, без укусов обошелся. Просто пихнул алкоголичку всей грудью так, что та кубарем за дверь вылетела. Но хозяйки все равно расстроились.

Вот ведь пакость недогрызенная…

Конечно, он промолчит! И даже кошкам ни гава, ни полгава. А то мохнатые метелки все разболтают! Это уж точно…