Роза в хрустале (СИ) - Осипова Иванна

Стоя во тьме, Дарион не торопился подходить к ней, а Маргарита чувствовала, как необходимы ей сейчас его объятия, но между ними словно пролегла пропасть, которую так просто не переступишь.

51

Эльсвер вызывал в Фолганде чувство омерзения и ярости. Привычка южанина из любого действия создавать забаву для себя, не говорить прямо, обставляя разговор тысячей разных ненужных деталей выводила прямого и открытого мага из равновесия. Трудно было оставаться спокойным рядом с таким человеком, как Ринн.

Удовлетворённо осмотрев разбитую губу Фолганда, вожак клана усмехнулся:

— Вижу, плохо без магии?

Стефан молчал.

— Так, — Эльсвер потёр лоб. — Как лучше? Закончить с первым вопросом или перейти ко второму? Пожалуй, лучше последовательно. Твой ответ, Фолганд.

— В письме нет смысла, — Стефан холодно смотрел прямо в лицо врагу. — Ни один лорд земель не пойдёт на обмен.

— Даже ради родной крови? У вас, северян, совсем что ли нет сердца? — Ринн смеялся, поглядывая на своего родича, сидевшего всё с тем же мрачным, недобрым лицом.

Фолганд ощущал опасность именно от него, странного кузена Эльсвера. Этот не заиграется, всегда сдержит себя, а значит, его труднее подвести к ошибочным действиям.

— Закон Фолгандов, важнее самих Фолгандов, — упрямо повторил Стефан, но понимал, что брат пошёл бы на сделку.

Самому магу не так важны были земли Хриллингура, сколько жизнь людей, живущих под управлением знати. Получив полную власть здесь, рода уничтожат магов всех до единого, а затем, начнут междоусобную грызню и примутся друг за друга.

— То есть, — медленно проговорил Эльсвер. — Лорд Аспер спокойно станет смотреть, как южане режут на части его брата и племянников?

— «Режут на части» — это не просто красивая фраза, — буркнул мрачный кузен, с таким лицом, словно ему не терпелось приступить к разделке Фолгандов.

— Тогда вы увидите армию под стенами Хриллингура, — презрительно Стефан смерил взглядом кузена Ринна. — Да, она в любом случае будет здесь, когда вести об убийстве наместника дойдут до Аспера.

— Армия не войдёт в Хриллингур, если в воротах мы подвесим тебя, маг. Ещё живого, но умоляющего подарить смерть, — брат Эльсвера рыкнул и выразительно посмотрел на вожака, призывая заканчивать бессмысленные препирательства.

Стефан немного устал. Он стоял перед южанами, вынуждено тянул спину, чтобы удержать прямое положение тела, не давая себе расслабиться. Без стихий, он больше страдал от старых ран. Показывать слабость врагу было нельзя.

— Значит, отказ, — Эльсвер кивнул, казалось, что такого ответа он и ожидал, и даже доволен. — Вопрос с Хриллингуром отложим. Есть и другие способы передачи власти. Может быть скажешь, куда сбежал раб Дарион? Мы же все равно найдём его и твоих воронят.

— Найдёте, скажите мне, — губы Стефана растянуло в улыбке, тут же засаднило, подсохшая ранка треснула и пошла кровь.

Ринн говорит о его детях во множественном числе, а это значит, что Ри убежала вместе с Дарионом. Маргарита свободна. Нежность, смешанная с радостью и тревогой, затопила сердце.

Теперь, лёжа в камере на гнилой соломе, Стефан продолжал радоваться удаче родных. А он выдержит. Южанам не дано сломить Фолгандов. Он вспомнил, как в ответ на его улыбку, рассвирепел Эльсвер, как поднялся его родич. Оба Ринна были ниже ростом, но шире в кости. Мрачный кузен широким шагом оказался рядом и вложив в удар все силы, заставил мага согнуться, задыхаясь. Стефан резко выдохнул и выпрямился.

— Я когда-нибудь дождусь нормального правосудия? — он опять не смог сдержать улыбки, наблюдая за их беспомощной яростью.

— Правосудие — это я, Фолганд, — прошипел Эльсвер. — Ты же здесь — никто. Тебя нет. Ты животное, которое нужно дрессировать, а если зверь не поддаётся дрессировке, то его убивают. И не рассчитывай умереть легко. Я с наслаждением буду следить за твоими муками.

Он дал знак охране, и несколько парней подхватили мага, удержали за руки пока защёлкивали кандалы. Молчаливый родич Ринна возился у стены.

— Я не лекарь, — Стефану удалось окончательно продышаться. — Но мне кажется, что ты не совсем здоров.

Цепи заскрипели, потянули в разные стороны руки Фолганда. Он собрался, предвидя насколько сейчас станет тяжело. Возблагодарил лики, что остался упор ногами. В крипте, без магии, как и сейчас, выдерживал худшее.

Южане не сочли нужным отвечать на последний выпад мага, с интересом смотрели на растянутого между стен Стефана. Кузен Ринн зашёл сзади и одним движением содрал рубаху с мага.

— Повторяю, — Эльсвер развалился в кресле с самодовольным видом, глаза его жадно и лихорадочно осматривали мускулистое тело Стефана, покрытое старыми шрамами. — Где раб? Где твой сын?

Родич выглянул из-за спины заключённого.

— У него на спине росписи ещё краше.

— Тело раба, — злорадно оскалился Ринн. — Чьим рабом ты был, Фолганд?

— Фолганды никогда не были рабами, — хрипло ответил Стефан, понимая, что, по сути, жрецы были его хозяевами, а он полностью во власти Рюта Тарвита, а значит — раб. — Не уверен, что на юге слышали о ревнителях лика.

Ринны переглянулись.

— Когда-то давно они иногда выкупали у нас магов, — Эльсвер был заинтересован историей. — Вижу, что ты знаешь, зачем им это. Я бы хотел знать.

— Чтобы стоять перед Древом, — маг намеренно сказал полуправду, ни о чем не говорящую, но важную для него сейчас. — Ты видел Древо, Ринн?

Лицо Эльсвера как-то сразу потеряло лоск, сделавшись обеспокоенным и гневным. Вероятно, он думал о своих людях, и о том, что кто-то из них проболтался. Маг понимает, о чём говорит. И Стефан заметил эту перемену. Южане знают о Древе и есть что-то важное с ним связанное.

— Займись им, брат, — жёстко и с силой выкрикнул Эльсвер.

Стефан успел вдохнуть побольше воздуха, войти в нужный ритм дыхания, прежде чем рассекающий удар плетью судорогой прошёл по спине. Он принял его молча, втянув губу, которая снова кровоточила, рот наполнился солью. Память вернулась ко временам Рюта Тарвита и жертве в крипте. Пожалуй, южанам не удастся причинить ему страдания той же силы. Прошло много времени, многое забылось, но оказалось, что тело хранило ощущения. Два новых удара были чувствительными, но терпимыми.

— Где прячется раб и твоя дочь, маг? — в Эльсвере словно погасли все эмоции, он занимался рутиной, скучной, но необходимой, и единственное, что продолжало злить — упрямство допрашиваемого и внезапные препятствия для его планов.

Он дождался, когда родич от души прошёлся по спине Фолганда новыми ударами, которые должны были заставить мага говорить. Никто бы не выдержал столько боли.

— Где твой сын? Они точно сказали тебе, куда бегут.

Стефан дышал, пропуская вопросы мимо сознания, наблюдая как шевелятся полные губы Ринна. А лицо Эльсвера, становилось злее, и плеть его брата терзала без устали. Неосознанно Стефан искал стихии, понимая, что в подземелье голо и пусто. Нечто вычистило пространство от энергии. Всё бесполезно, даже найди он нужные силы, изгнание не дало бы их забрать. Осталась ментальная магия. Свист плети и удары, пусть терпимые в сравнении с прошлыми муками, но болезненные, мешали сосредоточиться. Маг вспоминал схемы и методику Ская. Сын опередил его в искусстве не стихийной магии. Работа над сетью квадратов, помогла отключиться от всего, а потом, Стефана увидел камеру, пронизанную тонкими цветными линиями. Множество пересечений создавали поля квадратов, уходящих вниз и вверх, простирающихся много дальше стен подвала. Все они сливались с основанием настолько мощным и сложным, что маг не мог не догадаться — перед ним земли Хриллингура, сотканные много веков назад волей и разумом его предка. Показалось, что он стал видеть всё здание особняка наместника сразу, различая уровни этажей и их расположение. И самое главное, Стефан увидел, как далеко простирается подземелье, связывая различные здания города. Это напомнило ему о тайных ходах жрецов. Он понял, что план можно рассматривать с разных сторон, разворачивать его мысленно под нужным углом, но на это нужны силы. Последнее, что маг смог заметить — странный сгусток линий на подземном уровне близко от его собственной камеры. Особенно сильный удар родича Ринна вывел Стефана из транса.