Марья Лиса - Сердце Демона
- Знала, - ответила я тихо.
Тэль навернул еще один круг по комнате.
- Тогда зачем все это?
Поджав губы, я молчала. Да и что я могла сказать ему? Что люблю этого ребенка больше своей жизни? Что люблю мираж человека, частичка которого сейчас жива во мне?
Нет, этого я ему не скажу, гордость еще не покинула меня, придав мне силы не отвечать на этот вопрос.
Даже мама, узнав о моей незапланированной беременности, так себя не вела. Конечно, она побранилась, упомянув о моей безответственности, повздыхала укоризненно, но и только.
Я еще раз порадовалась, что не разыскала Тениэля и не рассказала о ребенке.
- Ты просто не понимаешь, что ты наделала. - Он присел на стул и обхватил голову руками.
- Тениэль, не мучай меня, пожалуйста, отвези в больницу и просто забудь. - Мое дыхание перехватило, а сердце тревожно забилось. - Забудь о нас.
Я в изнеможении откинулась на подушку. События сегодняшнего утра вытянули все мои силы, приблизив морозное дыхание смерти.
- Почему ты не сообщила мне, когда обнаружила это?
- Как ты можешь так говорить про него? "Это" - наш ребенок, но мне кажется, тебе наплевать на нас. А почему я не сказала? Ты мне все ясно и доходчиво объяснил в нашу последнюю встречу, так что не зачем было тревожить тебя новостями, которым ты вряд ли бы обрадовался.
- Тогда еще можно было что-то предпринять, - не слушая меня, проронил Тениэль.
- Ты все сказал? - Я была возмущена. Нет, я была в бешенстве! Если бы я могла, то встала бы и залепила ему пощечину. А еще хотелось ногтями разодрать его прекрасное лицо.
Тэль в ответ только покачал головой.
- А теперь уходи. Я не хочу тебя больше видеть.
Как же горько было осознавать, что все, что я себе напридумывала о Тениэле, было ложью. Мой Тэль умер в тот момент, когда я открыла ящик Пандоры. А этот незнакомый мужчина, пахнущий им и похожий на него как две капли воды, был чужым мне незнакомцем. И как бы я ни хотела, мой Тэль больше никогда не вернется. Я в очередной раз порадовалась, что скоро мои глаза закроются навсегда, и сердце больше не застучит в ускоренном ритме из-за одного его взгляда.
- Глупая девчонка, - сказал он на прощание и вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.
Да! Как ни горестно было осознавать, но он был прав. Именно моя глупость позволила поверить ему и влюбиться в это чудовище. Но я не жалела ни о чем. Главное сейчас - это малыш, что зашевелился сейчас во мне. Чувство огромной любви и нежности вновь наполнило мое сердце. Еще не видя его и не держа его в руках, я уже полюбила это маленькое беззащитное существо всем сердцем.
Рядом завибрировал мобильник. Звонила мама. Отвечать не хотелось, но я понимала, что она волнуется, не найдя меня в палате, и надо ее успокоить.
- Алло.
- Ты где? - Она чуть ли не кричала в трубку.
- Мама, я дома.
- Софи, ты сошла с ума? Что ты там делаешь? И кто тот молодой мужчина? - И тут же, не дожидаясь моего ответа, продолжила. - Я договорилась с врачом, прихожу, а тебя нет! Софи, если ты не хочешь делать операцию - не надо, но зачем же сбегать?
Она почти плакала.
- Я не...
- Ладно, никуда не уходи, я сейчас буду. - Перебила она меня.
-Не ...
Но мама, не слушая меня, отключилась.
Я настолько устала, что сил на переживания больше не осталось, только ручеек из слез все равно пробил себе дорогу. Слабость с удвоенной силой навалилась на меня, унося в царство грез.
У него не было сил смотреть на нее. Видеть ее страдания, понимая, что их причина - он сам. В ее е огромном животе рос тот, кто убивал ее также, как некогда Тениэль убивал свою мать. Он как будто вернулся в то время, о котором не знал и не мог помнить. В какую-то долю секунды ему показалось, что это не Софи, а его мать укоризненно смотрит на него. Его прошиб озноб от этой мысли. Чувство вины стало невыносимым и еще...
Он до чертиков был напуган ее состоянием. Он сбежал на улицу, для того чтобы подумать над тем, как поступить дальше. Видя ее состояние, он просто не мог мыслить здраво. Тениэль за всю свою жизнь не ощущал такой боли и бессильной злости на судьбу. Он корил себя за то, что так жестоко позволил себе разговаривать с ней.
В первый момент, увидев ее в больнице, он поразился тому, что она все еще жива - слишком тонка была нить, связывающая ее с жизнью, и только феноменальное упрямство держало ее на этом свете. А потом разозлился на ее глупость и самоотверженность. А еще он очень испугался. Испугался того, что мог не успеть. И ведь зная все, Князь послал Эрикла сообщить о столь радостной новости только сейчас, когда отсчет времени пошел уже на часы. В первую минуту, когда он увидел ее бледную и обессиленную, с этой жуткой трубкой, торчащей из руки, его охватила злость. Только Софи могла оставить ребенка демона жить! При нынешнем уровне медицины любая другая женщина поступила бы иначе, но только не она. Она всегда удивляла его своими поступками, вот и сейчас... Но размышлять об этом не было времени.
Он мог подлечить тело, но не мог влить силу в ее организм, для того, чтобы накормить демона, находящегося внутри нее. На это были способны демоны второго порядка, а он лишь полукровка. Это слово выводило его из себя, потому что оно означало собственное бессилие.
Он понимал, что есть только два варианта помочь ей. И оба были неприемлемы для него. Первый - обрести силу отца, потеряв себя, и стать вечным подданным Князя, его марионеткой, приносящей души на алтарь непомерной жадности.
Второй - пойти на поклон к отцу, но тот только посмеется над глупым сыном и заломит такую цену, что это будет еще хуже, чем попасть под власть Князя.
Западня сжималась, удушая его. Как ни крути, везде клин.
Тэль тоскливо оглядел двор. Что делать: отдать силу, ради которой сам совсем недавно переступил через Софи, своему отцу, и тем самым навлечь гнев Князя, или пойти на поклон к тому же Князю и стать его марионеткой? Вот выбор, который предоставила ему судьба. Этот выбор и был расплатой за все его грехи.
Третий вариант Тениэль даже не рассматривал. Он не оставит ее умирать. Князь, верно рассчитав, оказался прав.
Тениэль стоял, прижавшись спиной к стене дома. Решая, как поступить, хотя решать, в общем-то, было нечего, путь был один. Теплый ветерок трепал его волосы, июньское солнце светило в глаза, ослепляя, а наверху умирала женщина, которую он использовал и выбросил за ненужностью, только вот из его сердца она уходить не хотела, прочно обосновавшись там. Не проходило и дня, чтобы Тэль не вспоминал ее трогательную улыбку. А его пальцы до сих пор ощущали шелк ее волос. Он надеялся, что со временем сможет забыть ее. Но за шесть месяцев вынужденной разлуки ничего не изменилось. Его потребность в ней не только не угасла, а даже возросла.
