Ольга Булгакова - Нелюбимый мной, нелюбящий меня (СИ)
Покои, выделенные мне, были уютными, богато обставленными, но гостевыми, а потому безликими. Две комнаты: спальня и кабинет, выход на балкон, небольшая ванная комната. Первым делом я отправилась туда, принимать ванну, приходить в себя. Все-таки такое длительное путешествие я совершала впервые и порядком устала. Тем более, что от переживаний совсем не спала. Горничные, белокурая Граза и рыжеволосая Бейрит, были очень обходительны, но от их помощи я вежливо отказалась. Когда, завернувшись в огромное полотенце, зашла в спальню, обнаружилось, что женщины времени не теряли. Они разобрали оба сундука с одеждой и аккуратно повесили ее в шкаф, явно рассчитанный на значительно большее количество платья. В практически пустом шкафу десятка три нарядов выглядели сиротливо. Я поблагодарила горничных и отпустила их. Заметила на туалетном столике два ларца. Один с моими украшениями, а второй с тиарой. Кто бы мог подумать, что простой без изысков ларец темного дерева хранит такую вещь. Я еще раз посмотрела на тиару. Великолепие, если одним словом. Может быть, все не так плохо? Может быть, удастся стать с Нэймаром и Келиаром если не друзьями, то хоть не врагами… Хотелось бы надеяться, потому что, как ни крути, а тысяча лет — это большой срок… Заснула я поздно.
Проснулась рано, очень рано. Задолго до восхода. Привела себя в порядок, еще раз осмотрела свои комнаты и нашла их очень даже хорошими. Вот только неизвестно, долго ли они будут моими. Эту мысль я прогнала взашей, только ее мне сейчас не хватало. Понятно, что брак предполагает близость, но не была готова даже думать об этом.
За окнами запели птицы, я вышла на балкон. Передо мной раскинулся прекрасный сад. Цветы, цветы, цветущие плодовые деревья… Понимаю, мне предоставили одни из лучших комнат, возможно, даже надеялись произвести впечатление. Произвели. К сожалению, не то, на которое рассчитывали. Я вспомнила свою яблоню. Келиар оправился, успокоился после смерти жены, после той стычки, а моя семья нет. Даже наш сад, цветущий и волшебный в это время года, имел шрам, который вряд ли когда-нибудь исчезнет. Да, отец был неправ, и я знала это, знала всегда. Но за его ошибку заплатила мама, плачу я. Ему достался самый легкий выход из положения — смерть. Стало так горько и обидно. На глаза навернулись слезы. Я вернулась в комнату, достала из шкатулки обугленную ветку яблони… Даже дерево расплачивается за слова отца… После недолгих поисков я нашла в кабинете вазу для своей веточки, поставила свой мрачный "букет" на стол и села писать письмо родным.
Короткое послание далось мне нелегко, а когда, наконец, закончила, поняла, что очень голодна. Я вышла в коридор и внезапно поняла, что дорогу до холла не найду. Вчера слишком устала, чтобы запоминать путь. Выручила Бейрит, которая как раз шла меня будить.
— Госпожа, — женщина казалась растерянной. — Простите, я не знала, что Вы встали. Завтрак будет через час. Но если Вы голодны, я принесу что-нибудь из кухни.
Да я лучше с голода умру, чем попрошу еды.
— Спасибо, Бейрит, не стоит, — я покачала головой. — Скажи, пожалуйста, в замке есть тоты, которого можно было бы отправить с письмом?
Почему-то уверенности в том, что мне можно взять тоты не было. Но горничная просияла:
— Конечно, госпожа. Вы хотите отправить сами?
Я кивнула и последовала за Бейрит к гнездам. Наблюдать за тоты мне всегда нравилось. Их гнезда были похожи на корзины, такое же сплетение прутьев, украшенное перышками, ракушками и листиками. Когда была маленькой, я думала, что корзинки для птенчиков плетут слуги. Но потом узнала, что плести корзины мы научились у тоты. Этих птиц принято считать условно говорящими. Они только повторяют слова, не комбинируют их в предложения, в отличие от аршанов. "Тоты" — первое, что говорит такая птица незнакомцу. Это единственное их "родное" слово. По нему они получили свое название. Эти огненно-рыжие птицы невероятно умны, хорошо обучаемы. Их используют в основном в качестве почтальонов. Тоты летают быстро, могут переносить груз, в два раза превышающий их собственный вес, и никогда не ошибаются адресатом. Как они это делают, никто не знает. Но тоты достаточно назвать имя получателя и место, где он может быть. Молодому, неопытному тоты иногда нужно показать карту, но это и все.
Бейрит отвела меня на первый этаж, провела по боковому коридору, потом была еще одна дверь, еще коридор, потом мы вышли во внутренний двор, потом мимо конюшен по дорожке между березами. И, наконец, дошли до гнездовья. Оно было маленьким, меньше десятка гнезд. В двух сидели взъерошенные серые птенчики, а их родители кружили неподалеку. Большинство тоты отсутствовало, родителей птенцов нагружать письмами было непринято, так что мой выбор был ограничен одним довольно молодым тоты. Он заинтересованно на меня поглядывал, смешно поднимая и опуская черный хохолок. Я подошла к нему, птица наклонила голову набок и поздоровалась:
— Тоты.
— Доброе утро, — улыбнулась я.
— Утро, — ответил тоты.
— Отнеси это, пожалуйста, леди Риане в Долкаммани, — я показала птице свернутый трубочкой листок. Та протянула мне лапку с почтовым цилиндром. Я вложила туда письмо. — Дождись ответа.
Тоты кивнул и улетел. Я проводила его взглядом и снова последовала за Бейрит. Теперь она вела меня на завтрак в малую столовую, где раньше собиралась семья. "Раньше", потому что дочери Келиара, Майанис и Сальвен, несколько лет назад вышли замуж и покинули отчий дом. С лордом оставался только сын, который часто бывал в отъезде.
Я добросовестно пыталась запомнить дорогу к столовой, но безнадежно запуталась после третьего поворота. Нужна карта или проводник. Лучше бы карту…
Хвала Эрее, я пришла к завтраку не первая. У открытого окна спиной к двери стоял лорд Леньор. Сегодня он был без доспехов и оружия. Интересно, почему они были нужны ему вчера… Лорд повернулся, услышав шаги:
— Доброе утро, леди Мирэль.
— Доброе утро, лорд Леньор, — кивнула я. Он склонил голову набок, напомнив мне тоты. Я не сдержала улыбку. Седой эльф был удивлен и предельно вежлив.
— Мы разве представлены друг другу, леди Мирэль? — ему было неловко, словно мы действительно были когда-то знакомы, но он запамятовал.
— А разве это в Вашем случае необходимо? — улыбнулась я.
— Вы правы, чаще всего, действительно, нет, — рассмеялся воин. — Каким было Ваше путешествие?
— Спокойным, спасибо, — он мне понравился. Такой открытый, жизнерадостный. С ним было легко. И это несмотря на то, что он был очень знаменит. Впрочем, если честно, Келиар тоже был знаменит, но к нему у меня было другое отношение. И никакого трепета, как ни странно. — Места здесь красивые.
