Лиза Смит - Темное воссоединение
- Тихо! Бонни, тихо, перестань! - Мередит потрясла её. Они скатились по спинке кресла на пол.
- Что-то схватило меня, Мередит!
- Я знаю. Тише! Оно все еще тут, - сказала Мередит.
Бонни уткнулась лицом в плечо Мередит, что бы удержаться от нового крика. Что если оно было в этой комнате, вместе с ними?
Секунды медленно ползли, наступила тишина. Бонни напряженно вслушивалась, но ничего, кроме своего дыхания и глухого стука своего сердца, она не слышала.
- Слушай! Мы должны найти черный ход. Сейчас мы должны быть в гостиной. Значит кухня прямо позади нас. Мы должны туда добраться, - сказала Мередит, её голос был тих.
Бонни, бешено закивала и резко подняла голову.
- Где Викки? - хрипло шепнула она.
- Я не знаю. Мне пришлось отпустить её, чтобы вырвать тебя у этой дряни. Пошли.
Бонни сдержала её.
- Но почему она кричала?
Дрожь прошла по Мередит.
- Я не знаю.
- О, боже. О, боже. Мы не можем её здесь оставить, Мередит.
- Можем.
- Мы не можем. Мередит, я заставила Кэролайн пригласить её. Если бы не я, её бы здесь не было. Мы должны её вывести.
Наступила пауза, затем Мередит прошептала:
- Хорошо! Но ты выбрала неподходящее время для благородства, Бонни.
Хлопнула дверь, заставив обеих подскочить.
Кто-то идет по лестнице, подумала Бонни. Затем послышался голос.
- Викки, где ты? Не делай этого, Викки, нет! Нет!
- Это Сью, - подпрыгивая, выдохнула Бонни, - Наверх!
- Почему у нас нет фонаря? - бушевала Мередит.
Бонни понимала её, было слишком темно, чтобы идти, бегать вслепую по дому было страшно. В её мозгу нарастала первобытная паника. Ей нужен был свет, любой свет.
Она не могла снова пойти в темноту наощупь. Она не могла этого сделать.
Однако она сделала один неуверенный шаг от кресла.
- Пошли, - выдохнула она и Мередит пошла с ней, шаг за шагом, во тьму.
Бонни ждала, что мокрая, горячая рука протянется и схватит её снова. Каждый дюйм её кожи покалывал, в ожидании прикосновения, особенно та рука, которую она вытянула вперед, нащупывая путь.
Затем она совершила ошибку, вспомнив сон.
Мгновенно сладковатый запах грязи поглотил её. Ей представилась стекающая грязь, потом она вспомнила лицо Елены, серое, лысое, с губами, растянутыми в усмешке, обнажающей зубы. Если оно до неё дотянется...
Я не могу пойти дальше, я не могу, я не могу, - думала она. Пожалуйста, позвольте мне остаться здесь.
Она цеплялась за Мередит, почти плача. Тогда сверху раздался самый ужасный звук, который она когда-либо слышала.
Это был целый ряд звуков, фактически они были настолько близки друг к другу по тональности, что смешивались в один жуткий нарастающий грохот. Сначала закричала Сью:
- Викки! Викки! Нет!
Затем резонансный звук бьющегося стекла, как будто сто окон разбились одновременно. И затем крик, полный неприкрытого ужаса.
Потом все прекратилось.
- Что это было? Что случилось, Мередит?
- Что-то плохое, - голос Мередит был напряженным и глухим, - Что-то плохое, Бонни, отпусти. Я собираюсь посмотреть.
- Только не одна, - отчаянно сказала Бонни.
Они нашли лестницу и стали подниматься. Добравшись до верха, Бонни услышала странный, вызывающий отвращение звук, звон битого стекла.
А потом загорелся свет.
Это произошло слишком внезапно, от неожиданности Бонни вскрикнула. Повернувшись к Мередит, она чуть не закричала снова. Темные волосы Мередит были взъерошены, её скулы выглядели слишком острыми, лицо было бледным и полным страха.
Звяк, звяк.
Со светом было хуже. Мередит шла к последней двери, вдоль холла, откуда доносился шум. Бонни следовала за ней, но она внезапно поняла, что всем сердцем не хочет заглядывать в комнату.
Мередит потянула открытую дверь. На минуту она застыла в дверном проеме, а потом быстро шагнула внутрь. Бонни остановилась возле двери.
- О, Боже, не заходи сюда!
Бонни даже не сделала паузу. Она ворвалась в дверь. На первый взгляд казалось, как будто целая стена дома исчезла. Французские окна, которые соединяли спальню с балконом, казалось, взорвались снаружи, расколотое дерево, разбитое стекло. Мелкие кусочки стекла были разбросаны на остатках деревянной рамы. Они звякали, когда падали.
Прозрачные белые занавески вздымались наружу и во внутрь зияющей дыры. Перед ними Бонни видела силуэт Вики. Она стояла, опустив руки по бокам, неподвижная, как камень.
- Викки, с тобой все в порядке? - Бонни почувствовала такое облегчение, увидев ее живой, что это было болезненно. – Викки?
Викки не ответила, и не повернулась. Бонни осторожно подошла к ней, смотря в ее лицо. Викки смотрела прямо перед собой. Ее дыхание было свистящим, а грудь часто вздымалась.
- Я следующая. Оно сказало, что я следующая, - прошептала она несколько раз, но это выглядело так, как будто она разговаривала не с Бонни. Казалось, она вообще ее не видела.
Дрожа, Бонни отшатнулась назад. Мередит была на балконе. Она повернулась, когда Бонни достигла занавесок, и преградила ей путь.
- Не смотри. Не смотри вниз, - сказала она.
Вниз, куда? Внезапно Бонни поняла. Она отпихнула Мередит, которая поймала ее руку, чтобы остановить ее на краю обрыва. Ограда балкона была снесена, как и французские окна, и Бонни могла видеть освещенный двор внизу. На земле лежала покалеченная фигура, как сломанная кукла, руки и ноги были искривлены, шея была изогнута под неправильным углом, светлые волосы рассыпались по темной земле сада. Это была Сью Карсон.
Во всей этой неразберихе, две мысли соперничали в голове Бонни. Одна о том, что Кэролайн никогда не будет в их четверке. А вторая - нечестно, что это случилось именно в день рождения Мередит. Это было просто не справедливо.
- Я сожалею, Мередит. Но не думаю, что ей сейчас до этого.
Бонни услышала голос своего отца у парадной двери, когда с безразличным видом размешивала подсластитель в чашке с ромашковым чаем. Она сразу же положила ложку. Ни минутой больше она не могла оставаться на кухне. Ей было необходимо пройтись.
- Я буду позже, пап.
Мередит выглядела почти так же плохо, как и вечером, лицо заострилось, под глазами пролегли тени. Губы были сомкнуты в тонкую линию.
- Мы только немного прогуляемся, - сказала Бонни своему отцу - Может быть, встретимся с кем-то из школы. В конце концов, ты - тот, кто сказал, что это не опасно, правда?
Что он мог сказать? Мистер Маккалог смотрел на свою миниатюрную дочь, которая выпятила свой упрямый подбородок, унаследованный от него, прямо встретив его пристальный взгляд. Он поднял свои руки.
- Сейчас почти четыре часа. Вернитесь засветло, - сказал он.
![Владислав Крапивин - Валькины друзья и паруса [с иллюстрациями]](/uploads/posts/books/209202/209202.jpg)
