Ольга Матвеева - Ночные разговоры с ангелом
Когда Фима, наконец, добралась до места службы, все с ней здоровались как-то непривычно приветливо. Даже редакторша Шурочка, вторая незамужняя дама в коллективе, которая ненавидела Фиму больше всех, потому что тоже была недурна собой и Фиму считала свой самой злейшей конкуренткой, посмотрела на нее с интересом. Она не поздоровалась, не снизошла даже до кивка головы, но посмотрела.
— Как твоя голова? — участливо поинтересовалась Светлана Ивановна. — Может, тебе таблеточку дать?
Фима хотела уже было отказаться, но тут услышала легкий шорох в своем ухе, который непостижимым образом сложился в слова: «бери, поблагодари и добавь: „голова просто раскалывается после вчерашнего“».
— Ой, спасибо, — сказала Фима тем особым подчеркнуто вежливым, доброжелательным голосом, каким обычно разговаривала с родителями по телефону, клиентами и начальством. — Так кстати, у меня голова после вчерашнего раскалывается, а таблеток нет. Вы меня прямо спасаете.
Светлана Васильевна расплылась в улыбке.
— Чудеса! — в который раз за день подумала Фима.
Она решила закрепить результат и направилась к Шурочке.
— Шура, — заискивающим тоном произнесла Фима и униженно посмотрела ей в глаза, — я попала в безвыходную ситуацию — за выходные потратила все деньги, все, до последней копейки. Что-то на меня нашло. У меня было такое ужасное настроение, мне так одиноко было, что я накупила какой-то ерунды, а потом напилась. Теперь мне не на что даже купить себе кефира на ужин. Пожалуйста, одолжи пятьсот рублей до зарплаты. — Самое забавное, что Фима даже не соврала. По большому счету все так и было. Умолчала только о постыдной неудавшейся попытке самоубийства.
Шурочка так удивилась, что безропотно полезла в свой кошелек и протянула пятисотрублевую купюру. Потом, конечно, пожалела, задумалась о том, что никто на предприятии не знает кредитной истории этой фифы Фимы, потому что она ни разу ни у кого не просила в долг. Потом успокоила себя, что Фима, вроде, порядочный человек, к тому же она, Шурочка, в любом случае отберет свои деньги у кого угодно. А потом она начала размышлять, что эта надменная красавица такая же одинокая, как и сама Шурочка, и в сотый раз грустить о том, что все ее подруги повыходили замуж, разъехались по обеим столицам, а Шурочка почему-то застряла в этом унылом городе, все не решалась уехать и в результате осталась совсем-совсем одна. Ей не с кем было ходить на вечеринки, не с кем было путешествовать, а иногда не с кем было даже поговорить. Шурочка не подозревала, до какой степени ее жизнь похожа на Фимину.
Весь день Шурочка была какая-то взвинченная, много и нервно курила, а к окончанию рабочего дня все же подошла к Фиме и с каким-то подростковым вызовом предложила:
— Слушай, а пойдем в пятницу на одну закрытую вечеринку. У меня есть два пригласительных.
Фима хотела было спросить: «С чего это вдруг ты решила меня позвать? Неужели тебе не с кем больше пойти?», но услышала в ухе уже знакомый шорох, который сложился в слова: «соглашайся без лишних вопросов».
— Пойдем! Так здорово! — с энтузиазмом воскликнула Фима. — А что туда нужно надевать? Знаешь, я ни разу в жизни не была на закрытых вечеринках… Я вообще ни разу не была ни на одной вечеринке. — Добавила после паузы она.
Шурочкины большие глаза стали еще больше.
— Бедный ребенок. Пора бы уже взрослеть. По поводу одежды — позже обсудим, я сама еще не знаю.
— Чудеса. — Уже привычно подумала Фима и живо себе представила, как Вася подговаривает Шурочкиного ангела-хранителя, чтобы он внушил ей идею позвать Фиму на вечеринку. Ей даже показалось, что она услышала знакомое ангельское хихиканье.
Ночью, когда Фима уже лежала в постели с томиком Довлатова на нежной девичьей груди, глядя в потолок со счастливой улыбкой, и вспоминала события минувшего дня, рядом с ней в постели вдруг появился Вася. Фима завизжала.
— Тихо, тихо — это же я, Вася!
— Ты можешь появляться как-нибудь менее… эффектно? — возмущенно поинтересовалась Фима, когда пришла в себя. — И вообще, что ты делаешь в постели невинной девушки? Если бы я не знала, что ты ангел, я бы подумала, что ты сексуально-озабоченный подросток! Посторонний мужчина в моей постели! Мужчина, которого я знаю всего второй день! С ума сойти!
— Просьба — без оскорблений! Никакой я тебе не мужчина. Не нужно сравнивать меня с этими похотливыми безответственными животными! Я ангел, а не мужчина! Я только внешне на них похож. Одна из причуд нашего самого главного шефа — сотворить вас похожими на нас. Или нас, похожими на вас. Он уже и сам не помнит, кого сотворил первым.
Фима перевернулась на бок, подперла голову ладонью и с любопытством наблюдала за Васей. Она воображала, что он настоящий мужчина, и пыталась себе представить, как бы она себя чувствовала в постели с мужчиной. Наверное, было бы хорошо заниматься с ним любовью на этой кровати, вместе смотреть фильмы и читать книжки, разговаривать, смеяться…
— Но-но, барышня! — вдруг завопил Вася и вывел Фиму из состояния блаженной мечтательности. — Бросьте свои порочные мысли. Побойтесь Бога, я же ангел, а она о чем думает! Стыдно, барышня, стыдно! — Вася даже пальцем погрозил строго.
Фима покраснела.
— Ладно уж, — смягчился Вася, — привыкай к мысли, что твоя постель не всегда будет пустой и холодной.
— Это ты сейчас гипотетически рассуждаешь или делаешь официальное предсказание, что я, наконец, влюблюсь?
— Вот женщины! Все им романтические бредни. Все им любови… — Вася помолчал. — Кстати, давно хотел тебя спросить, а как ты живешь без секса?
— А ты?
— Я? Странный вопрос. Нам, ангелам, секс не нужен. Мы выше всей этой мышиной возни. Бред какой-то: двое елозят друг на друге, мажут друг друга слюнями, потеют, пыхтят, сопят, стонут, визжат, кричат. Вместо лиц какие-то жуткие гримасы, как у грешников в аду. Кошмар. Бррр… — Васю даже передернуло. — И при этом вы, люди, без этого не можете жить.
— А ты, Вася, ханжа. А вчера хорохорился: я тебя плохому научу, плохому научу! А сам? Слушай, а я ведь тоже без секса легко обхожусь. Нет и не надо. — Печально сказала Фима. — А, может, я тоже ангел?
Вася хихикнул.
— Должен вас огорчить, барышня. Ты не ангел, ты просто маленькая закомплексованная дурочка. Хотя ангельского в тебе много. — Он критически осмотрел Фиму. — Ангельская красота, например, и ангельский нрав, и ангельский голос… — Вася задумался. Слушай, а ведь ты права! Ты ангел! Только заключенный в земную оболочку.
Оба примолкли. Фима вдруг подумала, что в настоящей ангельской Васиной душе шевельнулись сожаления, что он ангел и не способен на человеческие чувства. Например, не способен влюбиться. Хотя и обычный человек Фима на это тоже, кажется, не способна. Она вдруг почувствовала, что Вася жалеет, что он не может влюбиться именно в Фиму.
