Ольга Гусейнова - Сумеречный мир
Кортеж медленно подъехал к тому самому парку, где полтора месяца назад я, по сути, спасла жизнь оборотню. Вокруг небольшой площадки у купола собралось множество народа. Здесь были и представители власти, и пресса, и самые обычные зеваки, жадные до зрелищ. Сразу отыскала глазами среди толпы маму и папу. Мои бедные несчастные родители с бледными осунувшимися лицами, надеюсь, вы будете утешением друг другу.
Автобус дернулся, останавливаясь, двери с шипением открылись — и мы услышали гул тысяч голосов, щелчки камер. Сейчас возле каждого сегмента Стены, разделившей материк на два мира, происходит то же самое или уже произошло, или только готовится. Инициацию проводят в течение одних суток, чтобы усилить мощность энергии, вливаемой в купол. Так решили давным-давно, и порядок, заведенный раз и навсегда, ни разу не нарушался.
На выход я встала вместе с другими девятью светлыми. Десять душ для каждого сегмента — закон! У двери расстелили красную дорожку; я с десяток раз видела церемонию по телевизору, но даже не представляла, что когда-нибудь собственными ногами в белых мягких туфлях ступлю на кровавого цвета покрытие. Все десять защитников были в одинаковой белой одежде: свободных рубашках и прямого покроя брюках. Соответственно, обуты в белые «тапочки».
Десять будущих призраков в белом, понурившись, скорбной вереницей шли к Стене по красной дорожке. Голоса стихли, а вот щелчки камер стали раздаваться чаще: еще бы, шоу начинается. Краем глаза я отметила, что родители больше не плакали, исчерпав слезы, — сжимая руки другу другу, не отрываясь смотрели на меня. Прощались. Я грустно улыбнулась, поднесла кулак к груди, там пока жила душа и билось сердце, затем отвернулась. Боже, как же страшно умирать.
Мы выстроились вдоль стены, которая сейчас аж гудит от напряжения: слишком много народу находится поблизости. Рядом со мной стоял крепкий парень с открытым волевым лицом, яркими синими глазами — не красавчик, но очень приятный. Кажется, он из Североморска. И зовут его Андреем. Обычно защитников привозили из разных мест к ближайшему сегменту. Представитель Правительства произнес традиционную короткую речь, тоже неизменную с основания Стены. Потом город огласил громкий тоскливый звук трубы. Одна низкая, хватающая за душу нота, — но теперь каждый знает, что сейчас произойдет.
«Начали!» — приказали нам.
Первой шагнула девушка, которая все время, не переставая, рыдала и дрожала как осиновый лист. Я успела заметить, как тень несчастной присоединилась к подобным, и в следующее мгновение на землю упали тапки, следом — рубашка с брюками, словно белый саван, а тело буквально растворилось в Стене. Конец!
Позади каждого из защитников стояли представители службы и контролировали процесс «захода», сомневающимся «помогали». Так, следующему парню посодействовали тычком в спину, уж больно заторможенным он выглядел. Белые кучки одежды оседали все ближе ко мне. Я бросила последний взгляд на родной город, всхлипнула от страха — и меня ткнули в спину, тоже помогая найти мужество умереть.
Сколько раз я смотрела аналитические программы, где обсуждалось, что чувствуют защитники, входя в биополе стены. Мгновенно распадаясь на частицы, наше тело выбрасывает большое количество энергии, создающей силовое поле — купол. А вот души становятся защитниками, «церберами», которые не пропускают темных к нам, в тоже время, препятствуя любому общению двух миров. Почему они так делают — никто не знает до сих пор.
И вот я в Стене, но боли, как многие предполагали, не чувствую. Скорее — невероятное давление, словно в меня кто-то хочет пробраться, просочиться. Будто я кусочек сахара, брошенный в чай, и меня сейчас помешивают, растворяя.
Я закричала, концентрируясь на самом сокровенном — лицах мамы и папы. Ведь они сейчас видят меня. На краю сознания слышался жуткий многоголосый ор, требующий расслабиться, отпустить себя, отдать… душу. Меня затопил ужас, который я невольно выпустила из себя, пытаясь отмахнуться от навязчивого сонма голосов, спрятаться, убежать, спастись.
С воплем рухнув на колени, я замолчала и судорожно хватала ртом воздух, ошалело осматриваясь. Рядом оказался Андрей, дикими глазами вытаращившийся на меня.
— Мы прошли… — потрясенно выдохнули оба.
Позади меня разворошенным пчелиным ульем гудела стена; я увидела на другой стороне удивленные лица зрителей и особенно — представителей власти. Затем обернулась на улицу, аккуратно мощеную мелким камнем, невысокие дома, низкие серые облака — все в серой дымке, которая всегда здесь висит, похожая на смог. Сумеречный мир — неведомый и от того устрашающий.
Перед нами стояла небольшая группа серых — местных обитателей, видимо, тоже бывших не прочь понаблюдать за жертвоприношением светлых. А точнее, любителей кровавых развлечений — вампиров.
— Сегодня прекрасный день, господа, — расплываясь в клыкастой зверской ухмылке, процедил один из них, плотоядно рассматривая нас. — Меня ожидает вкусный дармовой ужин.
— Целых два деликатеса… Неслыханная щедрость со стороны защитников светлых! — проурчал второй, невольно облизываясь и мягкой поступью направляясь к нам.
— Бежим, — просипел Андрей, хватая меня за руку и увлекая за собой.
Мы рванули так, как я никогда не бегала. А улюлюкающая стая зубастых охотников за человечинкой, понеслась за нами. Если принимать во внимание несвойственную людям пластику и скорость, о которых было известно за Стеной, чему сама была свидетелем совсем недавно, они решили поиграть с нами.
Боже, как же страшно умирать!
Глава 5
Город, по которому мы бежали, основали не больше двух-трех столетий назад, как указывали наши источники. Так же как и Крупноград, он постепенно расширялся и в результате приблизился к куполу вплотную. Но если на родине теперь стояли большей частью многоэтажные жилые и офисные здания, да огромные торговые центры, то здесь по ходу движения мелькали небольшие лавочки разного профиля, добротные кирпичные домики с тяжелыми деревянными дверями, выходящими прямо на узкий тротуар.
Редкие пешеходы, завидев несчастных нас, преследуемых шумной стаей вампиров, спешили скрыться. Пару раз мы выскакивали из-за поворотов перед проезжающими автомобилями, но водители прибавляли газу, явно не желая стать участниками или свидетелями будущей трагедии. Никто даже не подумал притормозить, помочь нам, предложить сесть в машину… Каждый, увидев людей в белом, в лучшем случае понятливо отворачивался. А мы, словно два неприкаянных привидения, продолжали уносить ноги.
Андрей дернул меня за руку, резко заворачивая в подвернувшийся переулок. Не зная города и будучи слишком заметными, нам оставалось надеяться исключительно на чудо: вдруг удастся затеряться, спрятаться, чтобы прийти в себя.
