Мелисса Марр - Любимый грешник
— Да, — кивнула она, всхлипывая.
Наверняка ее рассказ шокирует его. Она даже думать не хотела о том, что ей придется рассказать.
— Отлично, с этого места поподробнее. — Он крепко обнял ее одной рукой и наклонился, чтобы поднять с пола блокнот и ручку. Он примостил блокнот у нее на коленях и приготовился писать. — Рассказывай, — произнес он с уверенной улыбкой. — Мы во всем разберемся. Поговорим с людьми, посмотрим полицейские сводки.
— Полицейские сводки?
— Ну да. Нужно узнать о них как можно больше. — Он уверенно посмотрел на нее. — Спросим у Рэббит[3] в тату-салоне. Он всегда в курсе всего. Мы обязательно выясним, кто они. А потом придумаем, как с ними разобраться.
— Вряд ли в сводках найдется что-нибудь на этих двоих, — Эйслинн улыбнулась, представив себе, как бы выглядел полицейский рапорт о преступлениях фейри. Для таких происшествий пришлось бы выделить целый разворот в местных газетах, и большинство из этих «происшествий» происходило бы в самых отдаленных от мостов и металобетонного центра города районах.
— Хорошо, мы пойдем другим путем, — он замолчал и убрал прядь волос с ее лица, вытирая дорожку от слезы на ее щеке. — Ты же знаешь: дай мне зацепку, и я откопаю все, что может нам помочь. Шантаж, подкуп, что угодно. Возможно, им что-то нужно. Если же нет, то они нарушают закон. Преследование или как там это называется. Это же преступление? Ну, а если нет, то Рэббит точно что-нибудь о них знает.
Эйслинн освободилась из его объятий и прошла к дивану. Бумер шевельнулся, когда она присела рядом с ним. Такой холодный . Одна вздрогнула. Он всегда очень холодный . Она погладила Бумера. Сет никогда никому не рассказывал о ее маме. Он умеет хранить тайны.
Сет откинулся на спинку стула и в ожидании скрестил ноги.
Она уставилась на его поношенную футболку — теперь влажную от ее слез. Облезлые белые буквы гласили: эльфы. Может быть, это знак . Она так часто представляла себе, как обо всем ему расскажет.
Он молча ждал, глядя на нее.
Она опять вытерла слезы:
— Хорошо.
И поскольку она молчала, он напомнил ей:
— Эш?
— Да, — она сглотнула и сказала как можно спокойнее: — Фейри. Меня преследуют фейри.
— Фейри?
— Фейри, — она по-турецки умостилась на диване. Бумер поднял голову, посмотрел на нее, его раздвоенный язык коснулся ее коленей.
Сет отпил чай.
Она еще никому не рассказывала. Это было еще одно из нерушимых бабушкиных правил: никогда не знаешь, кто может тебя услышать. Нельзя знать точно, когда они прячутся поблизости.
Сердце Эйслинн куда-то провалилось, ее затошнило. Что же я наделала? Но ведь она хотела, чтобы он обо всем узнал. Хотела, чтобы у нее был кто-то, с кем можно поговорить об этом.
Эйслинн несколько раз вздохнула, успокаиваясь, и добавила:
— Двое. Они преследуют меня уже несколько недель.
Медленно, как в замедленной съемке, Сет подвинулся на самый край стула и наклонился так близко, что до него почти можно было дотянуться рукой:
— Издеваешься?
— Нет, — она ждала, прикусив губу.
Бумер скользнул ближе, вытягиваясь напротив ее груди. Она рассеянно погладила его по голове.
Сет прокрутил кольцо в губе так же, как люди облизывают губы во время напряженного разговора.
— Это такие маленькие крылатые человечки?
— Нет. Они ростом с нас и до ужаса опасны. — Она попыталась улыбнуться, ничего не вышло. В груди болело, будто кто-то ее ударил. Она нарушила правила, по которым жила, правила, которые соблюдали мама и бабушка, и все в ее семье в течение долгих лет.
— Откуда ты знаешь, что это фейри?
— Неважно, — она отвела взгляд, — просто забудь…
— Не надо так, — его голос прозвучал расстроено, — поговори со мной.
— И что тебе сказать?
Он ответил, глядя прямо на нее:
— Скажи, что будешь доверять мне. Скажи, что впустишь меня, наконец, в свой мир.
Она не ответила, не зная, что сказать. Конечно, были вещи, которые она скрывала от него, от всех. Так было нужно.
Он вздохнул, надел очки и снова взял блокнот с ручкой.
— Итак, расскажи мне все, что знаешь. Как они выглядят?
— Ты не сможешь их увидеть.
Он опять остановился.
— Почему?
На этот раз она не отвела взгляд.
— Они невидимы.
Сет не ответил.
Какое- то время они просто сидели, глядя друг на друга. Ее рука все еще была на Бумере, но он не отодвигался.
Наконец, Сет начал писать. Потом посмотрел на нее:
— Что еще?
— Зачем? Зачем ты это делаешь?
Сет пожал плечами, но когда он ответил, голос его был беспечным:
— Потому что я хочу, чтобы ты доверяла мне. Потому что хочу, чтобы ты перестала выглядеть такой обеспокоенной. Потому что забочусь о тебе.
— Допустим, ты начнешь свои исследования. А что, если они… ну не знаю… причинят тебе вред? Нападут на тебя? — Она знала, какими ужасными они могут быть, даже если он не мог этого понять.
Он снова изогнул бровь:
— За походы в библиотеку?
Она пыталась разобраться в своих мыслях, найти какой-то компромисс между огромным желанием умолять его поверить ей и желанием сказать ему, что она пошутила. Она сдвинула Бумера на диванную подушку и встала.
— Ты видела, чтобы они причиняли кому-то вред?
— Да, — начала было она, но затем осеклась. Она подошла к окну. Снаружи были три фейри. Они ничего не делали, но определенно были там. Двое из них были почти похожи на людей, третий же был далек от этого — огромный и покрытый космами темного меха, как медведь, стоявший на задних лапах. Вздрогнув, она отвела взгляд.
— Не эти двое, но… я не знаю. Фейри трогают людей, толкают их, щипают. Ведут себя по-идиотски. Но иногда все бывает хуже, намного хуже. Ты не захочешь во все это ввязываться.
— Я хочу, Эш. Поверь мне, пожалуйста, — на его губах появилась полуулыбка, и он добавил: — И я не против того, чтобы меня трогали. Небольшая плата за то, что я помогу тебе.
— Но ты должен быть против! Фейри, они… — Она снова покачала головой. Он шутит об этом! — Ты просто не можешь понять, какие они. — Неожиданно для себя она представила Кинана и, покраснев и запинаясь, добавила: — Большинство из них довольно страшные.
— Но не все? — Быстро спросил Сет, больше не улыбаясь.
— Большинство, — она снова взглянула на трех фейри за окном, не желая смотреть на Сета, когда призналась: — но ты прав, не все.
Глава 3
Фейри могли становиться видимыми и
