Требуется жадная и незамужняя (СИ) - Валевская Елена

«Да у тебя на лице написано, что ты у нас девственница со стажем и дашь только после третьего года законного брака», — выдала мне как-то Светка. — «В наше время такие не интересны и не нужны. Невинность нынче не в моде». И рассказала, как один ее знакомый после того, как Светка пыталась нас с ним свести, после первого же свидания заявил ей что-то вроде: «Ну, и что я с ней буду делать?»

Действительно, что? Он же только для тесного горизонтального общения готов был заводить отношения. А иначе зачем время тратить?

Но я так не могла. Не знаю, то ли характер такой, то ли строгое воспитание, когда в голову молодой девушке вдалбливалось, что до свадьбы ни-ни, но я к своим двадцати шести годам так ни разу и не легла в постель ни к одному мужчине.

А сегодня, выходит, всё случилось? Вот так, внезапно, без моего согласия и даже без воспоминаний?

Хотя последнее, быть может, и милосерднее. Не помня о произошедшем, можно сделать вид, что ничего не было.

Я смотрела на безмятежно спящего мужчину и медленно отползала по кровати. Хотелось плакать, биться в истерике, забить насильника ногами. А в голове вдруг начали проступать образы. Они словно выплывали из тумана, и в пору было выть от злости и бессилия.

Вот я стою напротив зеленоглазого обольстителя.

— Ты согласна на свадьбу завтра, — произносит он бархатным вибрирующим голосом.

— Согласна… — слышу я себя, хотя согласной до этого мгновения точно не была.

Вот я вижу отрывки какого-то праздника, потому что балом или пиршеством назвать это мероприятие, где, кроме жениха, невесты и нескольких слуг, не было никого, язык не поворачивается.

«Дорогая, давай не будем делать пышную свадьбу. Зачем нам это? Быстренько распишемся, посидим в тесном семейном кругу и хватит. Какие родственники? Я же сказал — в тесном!». Вот примерно так и выглядела моя свадьба, ради которой меня выдернули из родного мира.

Значит, мы все-таки поженились. И вот этот мужчина — мой законный муж. Законный по традициям этого мира, потому что здесь явно не было даже ЗАГСа. Но все же это была свадьба, самая настоящая. Я помню какие-то ритуальные слова и дядьку в длинных алых одеяниях, который произносил их перед нами. Помню красную нить, одним концом которой обвязали палец Ле Ёна, а другим — мой.

— Чудовище… — беззвучно прошептала я, мечтая задушить этого гада. — Настоящее чудовище…

Беззвучно, чтобы не разбудить, чтобы не проснулся и не возобновил свое мерзкое колдовство, лишающее воли беззащитную девушку и заставляющее ее делать всё, что ему вздумается.

Бежать!

Я сползла с кровати и тихонько, на цыпочках, прокралась к окну. Оно начиналось от самого пола и тянулось до потолка, заменяя собой целую стену комнаты. И оказалось наглухо закрытым. Ни форточки, ни створок. Как же они проветривают комнату? И как мне сбежать?

Осторожно ступая босыми ногами по прохладному полу, я двинулась в сторону двери. С тоской посмотрела на одеяло, в которое во сне вцепился пальцами анасар. Нет, не рискну, вдруг он проснется, пока я буду стягивать одеяло с кровати? А оно сильно бы пригодилось, как минимум прикрыть обнаженные прелести, а как максимум — согреться на ночном воздухе за пределами здания.

Рыться в шкафу хозяина спальни я побоялась — а вдруг его створки предательски заскрипят, выдавая беглянку?

Дверь из комнаты, к счастью, оказалась покладистой, отворилась без единого звука. Я прислушалась. Тишина и темнота. Люстры, если в этом коридоре были такие же, со свечами, на ночь погасили все до единой.

Пришлось совершать побег на ощупь. Аккуратно закрыв за собой дверь, я нашла пальцами стену. В какую сторону идти? Потыкавшись в разных направлениях, я с облегчением убедилась, что плутать не придется. Комната анасара Ле находилась в тупике коридора. Уже легче.

Касаясь кончиками пальцев стены, я зашагала в темноте, невольно ускоряясь. Вроде, в коридорах у них тут ничего не наставлено, как тумбочка или вешалка в моей съемной квартире, значит, не споткнусь. Я уже почти бежала, как вдруг впереди завиднелся тусклый свет. Теперь я кралась, подозревая, что там меня поджидает какой-нибудь слуга с подсвечником в руке. Но свет был рассеянный, холодный. И лился, как оказалось, из окна. Такого же огромного, как все окна в этом поместье. И из этого я, наконец, смогла увидеть источник голубоватого сияния.

Это была луна. И она действительно была голубой, красивого мягкого лазурного оттенка, и словно светилась сама, погружая этот мир в какое-то мистическое призрачное волшебство.

А еще она была огромна. Привычных мне лун понадобилось бы штук десять, чтобы закрыть диск единственного местного ночного спутника.

Эх, всё же стоило попасть в чужой мир, чтобы увидеть такую красоту!

Тряхнув головой, я продолжила свой побег.

Окно оказалось тем самым, на фоне которого я впервые увидела анасара. Значит, я нахожусь на втором этаже, а вниз уходит лестница, в холл, где я оказалась после перемещения из парка. Ура, еще немного, и я выберусь из этого проклятого особняка. Холл тоже заливал мягкий лунный свет из второго окна. Еще вчера я стояла у него и ждала встречи со своей «может быть» судьбой.

Угу, дождалась. Спасибо, больше не надо мне такого счастья. Где же тут дверь наружу? Выходят же они как-то из дома? Так, эту я помню, за ней начинался коридор, ведущий к выделенной мне комнате. Туда нам не надо. Да что же такое? Я металась вдоль стен, пытаясь найти выход. И никак не находила. Растения в горшках дразнили густыми тенями, в которых могло прятаться всё, что угодно. И не только двери. Хотелось выть от отчаяния. Свобода так близка, но оставалась недоступной.

А почему я так уверена, что этот холл эдакая прихожая особняка? Из-за того, что переместились мы с крючконосым именно сюда? С тем же успехом он мог открыть свой портал в столовую. Или спальню. Да куда угодно!

Выход! Да где же ты? Из коридора в мою спальню его точно не было, я помню. Возвращаться на второй этаж? Искать там? А что, вдруг в этом мире так положено — делать крыльцо на высоте крыши?

Стало заметно холоднее. По полу пополз прохладный ветерок и прижался к ногам. Тоже, видно, замерз и хотел согреться. Послышался шелест. Я замерла. Сердце вспомнило, что пора бояться, и забилось о грудную клетку в попытках сбежать самостоятельно, уже без меня.

Опять зашелестело, а меня обдало… ветром? Словно где-то в особняке открыли огромное окно. Я медленно развернулась к единственному окну в холле и поняла — что-то изменилось.

Я слышала все, что происходило за ним. Шумели кроны деревьев. Угукнула ночная птица.

Словно зачарованная, я подошла к окну.

Но его не оказалось. Стекло или тот материал, который заменял его в этом мире, исчезло. На его месте был проем во всю стену.

Так вот он, выход!

Я шагнула в траву. И бросилась бежать.

Невероятных размеров ночное светило неплохо заменяло фонари и было куда эффективнее их. В неярком голубоватом свете я видела каждую травинку, каждый камешек. Впрочем, это не спасало от болезненных ощущений, когда босые ноги ступали по гравию дорожки.

Я обернулась, гадая, видно ли меня из особняка. И бросилась под защиту кустов. Пора было подумать, куда именно бежать. А не в слепую, безумно нестись, куда глаза глядят. Вокруг меня был сад. Насколько я могла понять, его кровеносными сосудами пронизывали нити дорожек. Чуть в стороне, под развесистым деревом я увидела скамейку, укрытую — не верю своим глазам! — каким-то одеялом. Ноги сами понесли меня к скамейке. Руки схватили мягкую теплую ткань и обернули ее вокруг замерзшего тела.

Утром кто-то не досчитается жены и пледа в саду.

Я огляделась. Потом закрыла глаза и попыталась вспомнить. Что я видела из окна своей комнаты? Сад, сад, а за ним лес. Нужен ли нам лес? Там темно и страшно. Но в нем легко затеряться. И там, если что, можно найти еду. Хотя бы ягоды.

«Густой лес, а в это время так и вовсе непроходимый», — некстати вспомнились слова помощника анасара.