Избранница для принца крови. Похищенная ночь (СИ) - Коваль Дарья

С другой стороны, великаны после изгнания в накладе не остались, в жёстких условиях выживания перестали изображать вечно всё крушащих без разбора дикарей, над участью своей призадумались, жизненные ценности переосмыслили, вследствие чего поумнели, много чему научились, а то ведь если бы сдохли, мстить пантеону богов первых миров оказалось бы затруднительно. Тем удивительнее было сейчас наблюдать их абсолютное подчинение Демет.

К слову, о ней…

— Что. Ты. Сказала? — тихо, но от того не менее угрожающе отозвалась на мои слова воительница. — Сделала! — завершила совсем сурово.

От созерцания карты она оторвалась. Теперь взирала исключительно на меня. Недобро так, многообещающе. Я даже на долю мгновения решила, что в её правой ладони начнётся формироваться S-образный клинок. Просто он формировался всегда сам по себе, каждый раз, когда в валькирии вспыхивало желание кого-нибудь убить. А оно у неё, между прочим, очень часто вспыхивало. К тому же, смотрела она на меня более чем выразительно и кровожадно-осуждающе.

— Алтарь возрождения оказался занят, а Брон мне очень нужен, вот я и воспользовалась тем, что под руку попалось, — пожала я плечами. — Попался куб бытия, — уточнила на всякий случай.

А то она, как смотрела на меня, так и не перестала. Показалось, вовсе не слышала поначалу того, о чём я говорила. Ни разу не моргнула! Застыла, как одна из тех статуй в главном зале чертогов возрождения, перестав дышать. И чем больше времени проходило, тем явственнее стало казаться — вообще не отомрёт.

— Ну, чего ты так расстроилась-то? — вздохнула я устало. — Подумаешь, не совсем эйнхерий получился. С кем не бывает? — попыталась утешить её.

Молиться Рагнар не перестал. И даже хуже. Другие йотуны тоже молитвы тихонько себе под нос заворчали.

— Можно подумать, вас кто-нибудь услышит! — попрекнула я такое проявление тщедушия.

Генералы смутились. Но не настолько, чтобы перестать возносить великие мольбы о призыве справедливости во всех мирах. Разве что теперь показательно отвернулись, да бубнить скороговорки стали потише.

— А в чём отличие “не совсем эйнхерия” от, собственно, “полноценного эйнхерия”? — напомнил о своём существовании Брон. — И насколько сильно я “не совсем эйнхерий”? — уточнил с лёгким прищуром.

Пока я раздумывала, стоит ли начать с общих понятий (а то ведь в других мирах сущность и призвание эйнхерий были известны, но всё же не настолько подробно, как знали непосредственно мы), или же сразу можно перейти к той части, где я проявила свою изобретательность, Демет отмерла.

— Сильно! Совсем! Ты никакой не эйнхерий! — рявкнула она в сердцах. — Куб бытия предназначен для создания орудия богов вообще-то!

Валькирия снова уставилась на меня в полнейшем осуждении, явно рассчитывая на то, что я почувствую себя виноватой.

Легат первого легиона, и всё равно наивная...

Глава 2.4

А вот Брон воспринял предназначение своей новой сущности довольно стойко. Приступов ярости или отчаяния на лице не наблюдалось, дальше расспрашивать не стал. Но зачем-то к генералам присоединился, предварительно одарив меня очередным задумчивым взглядом.

— И чем же это оказался занят алтарь возрождения, что ты вместо воина ходячую проблему создала? — елейно протянула тем временем Демет, раз уж тактика воззвания к моей совести не сработала.

— О, чудно, что напомнила! — съязвила я в ответ, окончательно наплевав на ранговую привилегированность.

Ладони у меня давно не только чесались от жгучего желания её придушить, но ещё и пальцы начало покалывать, поэтому кулаки я до сих пор не разжимала, надеясь таким образом “удержать себя в руках”.

— После того, как я вернулась из ссылки, выполнив две тысячи триста семьдесят четыре наитупейших поручения совета легатов, радужный мост ещё не закрылся, а на меня напали мои же легионеры, подчинённые сама знаешь кем, — продолжила я мрачно. — На подмогу подоспел Вегейр и другие воины из твоего легиона. Он сообщил, что наш мир пал, пантеон — пал, все погибли, а мне стоит вернуться в тот мир, откуда я пришла, потому что первыми мирами теперь правит Хела, — обрисовала краткий пересказ случившегося. — И я даже на секунду не усомнилась в его словах, ведь он — твой самый доверенный воин, — бросила в обвинении. — Да и срывающиеся с уст на последнем предсмертном вздохе слова, в принципе, имеют свойство внушать доверие, — вовсе обиделась, сложив руки на груди, вдохнула глубже, и продолжила демонстративно безразличным тоном: — Я была вынуждена воспользоваться этим же переходом. Едва успела. Но свой долг чести я выполнила. Вернулась. И прихватила с собой “убийцу миров” — то, что наверняка справится с Хелой. Воплощение чистейшего проявления огненной стихии в настоящий момент заперто в алтаре возрождения, под непроницаемым пологом, — перешла к насущному. — Правда, не такой уж он и непроницаемый, как оказалось, — хмыкнула следом. — И совсем скоро убийца миров пустит корни, после чего выжжет всё это, — обвела рукой воздух в неопределённом жесте, — дотла. Можешь собой гордиться, Демет. То, о чём ты просила поведать своего доверенного воина, действительно сбудется. Очень скоро, — завершила я экскурс в прошлое.

Сестра молчала. Йотуны тоже. Даже молиться перестали. Взирали на меня со священным ужасом. И только Брон сохранил прежнюю невозмутимость.

— Ты по-прежнему можешь вернуть похищенную ночь Амитиасу. Ковен магов крови справится с ещё не набравшей полную силу стихией и запрёт её обратно туда, где ей самое место, — тихо произнёс он.

Священный ужас в глазах великанов планомерно перерос в надежду на лучшее. Лично я никакой надежды на это самое лучшее не видела. И всё потому, что:

— Да, ты прав, — не стала отрицать. — Именно поэтому мы всё ещё здесь, — вновь сосредоточилась на Демет. — Где страж радужного моста? — поинтересовалась уже у неё.

Сестра продолжала молчать.

— Если ты прекрасно знала, где я и чем занимаюсь, а также отправила ко мне гесперианцев и ассасина, значит контроль над переходами в другие миры у тебя, а не у Хелы, — добавила я с нажимом.

Демет…

Да, до сих пор молчала.

И я всё поняла!

— Только не говори, что теперь, когда “убийца миров” здесь, ты внезапно тоже захотела этим воспользоваться в войне с богиней смерти, — усмехнулась я с горечью. — Если наш мир ещё жив, пусть и частично, я не позволю.

Не обязательно быть видящей, как Элене, или же настолько умной и прозорливой, как Демет, чтобы осознать настолько элементарное. Я же сама неспроста выбрала именно такой вариант уничтожения Хелы. Иначе её не убить. Слишком сильна. Она ведь, в отличие от валькирий, не создана, а рождена. Истинная богиня. Ни один из присутствующих здесь ей не ровня. Мы сёстры лишь условно, не кровно. Бога может убить только бог. А других богов в этом мире давно не осталось. Хела об этом предусмотрительно позаботилась в первую очередь, прежде чем начать развернувшуюся войну.

Собственные слова отразились в разуме ощущением дежавю: “И ты откажись, Фрейя. Я не позволю”, — обволок сознание тихий с вкрадчивыми нотками голос повелителя огненных пустынь Аксартона.

А ведь он говорил мне!

Не послушала…

Выставила себя полнейшей дурой!!!

И теперь должна вернуть ему цветок…

— Тоже? — уцепился за моё уточнение Брон.

Судя по хмурости, пронизывающей мужчину, и сам догадался, но хотел подтверждения. Не стала томить его ожиданием.

— Да, — улыбнулась натянуто. — Видишь ли, когда я столкнулась с теми милашками, которые до сих пор валяются недалеко от чертогов возрождения, они предприняли попытку поговорить. Не стали сразу меня убивать, хотя у них на то была не одна возможность, пока они оставались вне поля моей видимости, а я — посреди ледяной реки, — пояснила терпеливо, хотя терпение на самом деле давно закончилось и вообще непонятно как у меня сил хватало на какие-то там разговоры. — Демет при этом всячески препятствовала тому, чтобы я забрала из Аксартона похищенную ночь, соответственно, получается, что Хела тоже знала о моих действиях и теперь желает заполучить “убийцу миров” в своё пользование, — выдержала показательную паузу. — Не так ли? — обратилась уже к сестре.