Грешные души - Мишина Влада Владимировна
Эти маленькие приземистые здания были такими же неказистыми внутри, как и снаружи. Не из-за жадности или строгости Осириса, а просто из-за того, что аментет большего было не нужно. Они не спали, не ели, лишь ожидали, пока их снова призовут оправданные души.
Вернувшись в своё жилище со спрятанным лотосом, аментет испытала странное тянущее чувство в груди. Она с удивлением поняла, что хмурится, смотря на неровные стены и пол, на грубую плетёную кровать, на несуразный щербатый стол. «В доме Мересанх было так светло, – подумала девушка, касаясь зазубрин на тёмной деревянной двери. – Неужели я действительно не замечала, как мало света проникает через моё окно?»
Она с удивлением и лёгким разочарованием продолжила изучать комнатушку, так разительно отличавшуюся от роскошной виллы Мересанх. Она вспоминала буйство зелени и цветов в том доме. И ей до дрожи в руках захотелось перенести хотя бы частичку этой жизни в своё жилище.
Аментет извлекла из-под одежды лотос. Созданный силой крыльев, он даже не помялся, оставаясь всё таким же идеальным.
Она задумчиво покрутилась, примеряя, куда бы его поставить. Взгляд упал на простую глиняную плошку – единственный предмет ненужной посуды в доме аментет. Кажется, её отдала одна из маа-херу, которая просила создать напоминание о бедняцком жилище, от которого быстро устала. «Спрятать цветок я всегда успею. Да и не заходит сюда никто, кроме меня», – решила аментет.
– А пока ты будешь стоять здесь! – говоря с лотосом, она создала воду в плошке и опустила его туда.
Цветок, занявший своё место на столе, не сделал комнату уютнее или светлее. Но он как единственное, что выделялось из общей обстановки, притягивал взгляд и заставлял забыть о неказистости остального помещения.
Аментет присела напротив цветка, не отрывая от него взгляда.
– Почему именно ты? Неужели ты заставил меня вспомнить что-то из прошлой жизни?
Слуга Осириса осторожно прикоснулась к одному из лепестков, поглаживая его. «Кем я была до смерти? Что для меня значил ты, сесен?» Ответы скрывались за тьмой.
Она помнила первого маа-херу, который когда-то попросил её создать мешок с финиками. Но что было до этого, как у неё появились крылья, как она ступила на Поля – всего этого просто не существовало. «Что, если я никогда не вспомню?» – аментет неуверенно рассмеялась. Чувства переполняли её, и она путалась в их проявлении. Смех заменял слёзы, а брови хмурились тогда, когда ей, наоборот, хотелось улыбнуться.
Желание узнать о прошлом сменялось радостью от того, что она вообще что-то снова может желать.
– Такое чувство, будто мне есть, зачем жить, – аментет осеклась. – Сесен, я такая глупая! Подумала, что живу… Но ведь ничего не изменилось, правда? Я по-прежнему мертва?
Цветок оставался безмолвным, и девушка с тяжёлым вздохом отвернулась от него.
«Кем же была та женщина из видения? Мне кажется, я любила её». Чем больше аментет пыталась вспомнить детали видения, тем скорее они растворялись в памяти. «Они ведь наверняка всё узнают. Мои собратья аментет не смогут распознать чувства, но точно поймут, что я отличаюсь от них, – руки сжались в кулаки. – Верные слуги, они расскажут Царю Богов, что я снова чувствую, и меня лишат всего. Опять». Не в силах держать в себе возникшие страхи, аментет с горечью воскликнула:
– Я. Не. Хочу. Забывать!
Испугавшись своего порыва и того, что кто-то мог её услышать, она зажала рот ладонью.
Последовавший сразу за восклицанием стук в дверь показался самым страшным звуком, что мог существовать на Полях.
К аментет никто и никогда не приходил домой. Маа-херу могли использовать зов, а другим слугам Осириса не было нужды посещать своих собратьев. «Неужели они уже узнали?!» – подавив испуганный всхлип, аментет бросилась к цветку лотоса – главному символу своего греха. Трясущимися руками она схватила плошку и спрятала её под кровать. Обнаружить лотос было проще простого, но другое скрытое место искать не было времени.
Стук повторился.
Только обретя чувства, аментет ещё не была искусна в притворстве, и сделать вид, что её нет дома, ей даже не приходило в голову. Поэтому, постаравшись надеть на лицо самую бесстрастную, по её мнению, маску, она с замирающим сердцем открыла дверь. «Только не забирайте чувства… Не забирайте…» Готовая встретиться взглядом со своей карой, аментет медленно подняла голову. Однако на пороге стоял не другой слуга Осириса и не чудище Амт, пришедшие, чтобы покарать грешницу. А всего лишь маа-херу Кейфл.
Он вежливо поклонился, отводя взгляд от аментет.
– Мне сказали, что тебя можно найти здесь.
«Кто ему мог сказать? Да и зачем?» – ничего не понимающая девушка отступила от двери, стараясь спрятать в тени жилища своё раскрасневшееся от слёз и переживаний лицо. Но Кейфл, видимо, счёл её движение за приглашение и переступил через порог. «Только бы не увидел лотос! Только бы не увидел…» Аментет бросила быстрый испуганный взгляд на плошку с цветком, притаившуюся под кроватью.
– Честно признаюсь, я не знаю, зачем пришёл, – юноша задумчиво осмотрел комнату. – Мне хотелось извиниться за своё поведение. Я был груб.
Ифе бездумно кивнула, стараясь держать на лице маску безразличия.
– Но ты ведь и не заметила этого, правда?
«Зачем я вообще пришёл? Правила и этикет остались в мире живых! – подумал юноша, проведя рукой по волосам. – Но смерть не повод забывать о вежливости». Впервые с момента своего прихода Кейфл взглянул на хозяйку жилища.
Его глаза удивлённо расширились, и аментет поняла, что все её попытки стереть с лица эмоции прошли даром.
– Ты плакала?
Она постаралась как можно незаметнее выдохнуть. «Маа-херу Кейфл попал на Поля совсем недавно, он знает, как должны вести себя аментет только по каким-то текстам. Если не смогу убедить его в своей безличности, то уж другие и подавно мне не поверят!» Стиснув зубы и стараясь не хмуриться, девушка покачала головой.
– Нет, маа-херу Кейфл. Мы никогда не плачем.
Юноша недоверчиво приподнял бровь и продолжил изучать её лицо.
«Надо что-то придумать! Как-то его спровадить…»
– Вы пришли попросить меня что-то создать? Я готова выполнить вашу просьбу, – «О, Великая Эннеада, хоть бы он ничего не заметил!»
Пристально глядя аментет в глаза, Кейфл шагнул вперёд. «Она плакала, я в этом уверен, – юноша улыбнулся, замечая отчётливую дорожку высохшей слезы на щеке девушки. – И сейчас пытается отвести глаза. Губы и крылья носа подрагивают, словно она очень пытается скрыть эмоции». Кейфл нахмурился, перебирая варианты. «Неужели все тексты об аментет были ложью и они тоже могут чувствовать?» Юноша взглянул на слугу Осириса уже совсем иначе. Как на подопытного зверька. «Что ж, поэкспериментируем…»
– Ты выполнишь любую просьбу?
– Конечно.
Усмехнувшись, Кейфл резко шагнул к аментет, и она только сейчас поняла, насколько он был выше её. Светлые пронзительные глаза маа-херу завладели взглядом, не позволяя ни пошевелиться, ни отойти.
Аментет была абсолютно уверена, что Кейфл видел и блеск недавно пролитых слёз, и дикий страх, застывший в её зрачках. «Проверим, на что ты пойдёшь, чтобы сохранить секрет», – решил юноша, предвкушая раскрытие тайны.
«Чего он добивается?!» – в панике думала аментет, совершенно не понимая, как в такой ситуации можно было оставаться бесстрастной.
– Я хочу, чтобы ты создала поцелуй. Здесь и здесь, – Кейфл, едва касаясь, провёл кончиком пальца по своим губам, а затем коснулся приоткрытых губ аментет.
Это было концом притворства.
«О, Великая Эннеада, что он творит? – девушка из последних сил заставляла себя не шевелиться и не реагировать. – Никому никогда и в голову не могло прийти попросить такое у аментет! И даже если бы пришло – это запрещено! Поцелуй ведь не предмет, не строение, не то, что может создать сила наших крыльев…» Аментет разрывалась. Неправильность происходящего и тёплое прикосновение маа-херу Кейфла путало её мысли. «Это проверка. Наверняка проверка, – решила она. – Но какой итог сохранит мой секрет? Отказ или согласие?»
