Судьбе вопрек (СИ) - Романова Екатерина Ивановна

— Я ведь просто… поскользнулась!

— Скажи спасибо бывшей своего балетмейстера. Но, если хочешь мой совет…

— Я буду танцевать!

Лоби улыбнулась и терпеливо повторила:

— Если хочешь мой совет, то пригласи на всякий случай того, кто заменит тебя на сцене. И держи планшет поблизости. Или кого-то, кто при случае наберет меня, чтобы мы подготовили операционную. Но ты рискуешь, Ланни. Стоит оно того?

— Стоит. Еще как стоит! И ты что-то хотела сказать об Оуэне.

Она тяжело вздохнула. Но, за что любила подругу, никогда не сгущала краски, но при этом и не приукрашивала.

— Ему хуже. Руки полностью утратили чувствительность. Скоро болезнь доберется до легких.

А это значит, что понадобится аппарат для поддержки дыхания. Конечно, сегодня они компактные и помещаются даже в рюкзаке, но вопрос не в размере техники и ее весе, вопрос в том, сколько у нас осталось дней с Оуэном. По щекам скатились слезы, а я помотала головой. Не хочу. Нет. Я даже думать об этом не стану.

— Ланни, эй! Ну что ты? Это же просто пациент.

— Это не просто пациент, Лоби! Фет Сайонелл он…

— Подожди… Пятый дистрикт. Ты что же, думаешь он…

Брови подруги поползли вверх от догадки. Я лишь кивнула, сдерживая рвущийся наружу всхлип, и уткнулась в плечо подошедшей подруги. Она прижимала меня к себе и гладила по волосам, пытаясь успокоить:

— Ох, дорогая. Мне так жаль, что все… все так сложно.

— Теперь ты понимаешь, почему мне важно выступить завтра?

— Мы справимся, — она обхватила мое лицо руками, чтобы посмотреть в глаза. Затем вытерла мои слезы тыльной стороной ладони и спокойно повторила. — Справимся. Вместе. Я останусь с тобой, Ландрин. И поддержу, когда все случится. Но ты должна быть сильной. Ради Тана и Альби. Они знают?

— Я не решилась им рассказать. Я и сама до конца не уверена, но вряд ли это может быть совпадением. А проверять не хочу. Узнавать не хочу. Потому что тогда мне нужно будет его ненавидеть, а я не могу, у меня слишком мало времени, чтобы ненавидеть его.

— Стоп, — строго приказала Лоби. — Ему меньше всего сейчас нужны твои слезы. Переживания отбирают драгоценные минуты его жизни. Успокойся, приведи себя в порядок и иди к нему. Он как раз заказал обед для двоих. Ждет тебя.

— Я не заслужила вас. Ни твоей дружбы, ни Тана с Альби.

— Если бы не ты, меня бы здесь сейчас не было. Я бы так и осталась мыть посуду в дешевой забегаловке. Я бы не познакомилась с мужем. И уж тем более я бы не получила шанс стать матерью. Мне до конца жизни не отплатить тебе за это.

Я утерла остатки слез и улыбнулась. Поддержка Лоби оказалась как нельзя кстати.

Быстро поправила прическу, припудрила щеки и в палату фета Сайонелла заходила, источая сияние если не летнего солнца, то хотя бы самой яркой утренней звезды.

— Оуэн, добрый день!

— Добрый ли? — он строго приподнял бровь и кивнул на пустующий стул за обеденным столом.

Вот так-так. Надеялась на теплый прием, а тут даже не сквознячок, тут целая пурга.

Села рядом с мужчиной и, взяв ложку, аккуратно зачерпнула желто-оранжевый суп-пюре. Оуэн с благодарностью воспользовался моей помощью и поделился причиной недовольства.

— Фет Барский показал последние новости. Телепатовизор пришелся ему по душе. Удивительно, но мы нашли способ общаться при помощи него.

Вот. А говорят, что болезнь Торкинсона неизлечима! Живет ведь фет Барский уже три недели! Конечно, исключительно за счет аппаратов и бешеных доз обезболивающего, но живет же.

— Да уж. Угораздило один раз попасться с Хартманом и пресса теперь никак не может оставить меня в покое! — угостила мужчину еще парой ложек супа и промокнула его губы салфеткой.

— У этого есть разумное объяснение?

— Даже два! Мы с Максимилианом встречаемся! И второе — это была репетиция балета и только.

— Встречаетесь? — от ложки супа отказался, а теплые васильковые глаза покрылись инеем. Натурально так. — А как же Харви?

— Вы правда хотите об этом поговорить?

— Мне не безразлична твоя судьба, если ты еще не поняла.

— Харви вам не нравился, и вы просили присмотреться к Максу. Я присмотрелась. Разглядела замечательного мужчину. Он надежный, я в нем уверена, с ним удобно и комфортно…

— Надежный, удобно, комфортно… Это описание хорошего дивана или нового волара, а не любимого мужчины.

— Я уже поняла, что все эти искры, дрожащие коленки и огонь по венам яйца выеденного не стоят. Они пройдут и что мне останется? Человек, который меня не ценит?

— Не ценит ли?

— Не понимаю. Вы же были за Ронхарского. Что изменилось?

— Кто я такой, чтобы диктовать тебе, что и к кому чувствовать? — грустно улыбнулся он. — Ты ведь не любишь этого балетмейстера.

— Нет. Не люблю. Но многие семьи, крепкие, между прочим, строятся не на любви, а на… уважении, — я задумалась, представив себе семью, как своего рода сделку. Покупку там предприятия или завода. Грустно как-то. Тоскливо. Но зато надежно и стабильно.

— Уважении, — повторил фет Сайонелл и скривился, словно в его супе крошкоед потоптался. — Семья должна строиться на любви. На уважении строится дружба.

Друг по койке? Тоже вариант…

— Что между вами произошло? Я тебя неплохо изучил, Александрин. Ты не позволила бы себе такое поведение с другим мужчиной, не случись что-то действительно серьезное.

— Вы слишком проницательны и порой меня это пугает! — я отправила Оуэну в рот еще одну ложку супа и, подчистив тарелку, следом другую.

— Ты мне зубы не заговаривай, — беззлобно пригрозил он.

— Хорошо. У меня состоялась очень познавательная беседа с невестой Харви, которая привела аргументы, по которым мне следует его забыть.

— Слушаю.

3

— Слушаю.

— Э-э… Ну, как бы… Хорошо, — я отставила суп и придвинула Оуэну тарелку со вторым блюдом. Аккуратно отрезала кусочек мяса и поднесла к его сухим губам. — Альби неудачно пошутила и отправила Хартману смс. С признанием. От моего имени. А он вместо ответа прислал мне беременную невесту с угрозами. Это уже не хилая такая причина оставить в покое чужого мужчину.

— И ты решила, что удобнее и приятнее поверить Зейде, чем Харви? Постой. С Харви ты даже и не разговаривала. Разве я не прав?

— Удобнее? Приятнее? — я возмутилась. — Что приятного в новости о беременности невесты человека, которого я…

Осеклась на полуслове, а глаза вдруг защипало.

— Да чтоб меня дохлогрызки заживо сожрали! — замерла, осознавая свои настоящие чувства к Хартману. К этому Ползучему Великородию. Моему! Моему Великогаду! — Оуэн, у них ребенок будет! — произнесла тихо-тихо. Мужчина ослабшими руками притянул меня к себе и неуверенно погладил по голове. — О чем тут можно разговаривать? Об имени их будущего сына? Или мне в няни напроситься?

— Конечно, куда спокойнее сделать выводы, основываясь на слухах и жалеть себя, чем набраться смелости и поговорить с человеком, который тебе по-настоящему важен.

— Он мне соврет!

— То есть, ты уверена, что он соврет, а она — нет?

— Она угрожала Альби и Тану! Велела не связываться с Харви.

— По-моему, фетрой уже доказал, что с этим вопросом справится запросто.

— Почему вы так его защищаете? Хартманы и Сайонеллы, насколько мне известно, недолюбливают друг друга. Что изменилось?

— Мы поговорили, — улыбнулся Оуэн, неуверенными, рваными движениями убирая с моего лица сырые от слез прядки. — Советую тебе поступить так же. Ты удивишься, но большую часть проблем, не связанных с деньгами, можно решить за пять, от силы — десять минут. Но для этого требуется отвага.

Никогда бы не подумала, что откровенный разговор с человеком, который стал тебе не безразличен, действительно требует мужества… Вот только где его взять, мужества этого? Я бы отоварилась…

— Я в любом случае не оставлю ребенка без отца. Уж лучше вообще не говорить с Харви, чем бередить рану.

— И ты так уверенна в беременности фетессы Лоуренс?