Невеста желает знать, или замуж поневоле (СИ) - Янов Владимир

Оливер под пристальным взглядом поперхнулся, спрятал неловкость за салфеткой. Осознав, что от него ожидают признание в чувствах и произнесение этого вслух, он торопливо поднялся со стула. Стоило немалых усилий сдерживать улыбку и наивно хлопать глазками, пока жених произносил проникновенную речь. Кажется он часами репетировал текст, стоя перед зеркалом. Каждый эпитет, каждая интонация были преисполнены эмоционального содержания.

— Согласна! — кольнула запоздалая мысль, стоило жениху опустится на одно колено.

Потом всё, как в тумане. Очнулась уже с колечком, оно крутилось и болталось на пальце. Мысли спутались, запорхали бабочки в животе, я завороженно смотрела на символ отношений и никак не могла поверить, что выхожу замуж.

Глава 3. Легко ли быть ведьмой

Совиная роща. 21 год назад

Совиная роща — идиллическое место на берегу озера, окруженное со всех сторон лесами и полями. И совсем недалеко от города — с остановками всего час езды.

Главная достопримечательность — развалины самого настоящего замка. Еще до моего рождения замок разрушили, а из камней, оставшихся на руинах, построили дома вокруг озера.

Дома здесь украшены корзинками со свисающими цветами — потрясающее зрелище. Улочки вымощены гладкими булыжниками. Дорогу обрамляет коротко постриженный декоративный кустарник. Словом, живописная пастораль.

Зажатая с обеих сторон высоким кустарником дорога исчезала за поворотом. Растеряв булыжники, резко вильнув, она превращалась в широкую колею. Прижимаясь к редким зарослям, пыльная колея карабкалась вверх по склону холма, среди замысловатых нагромождений камня.

Оставив хаос за спиной, пройдя под воротами, вы оказывались во дворе вымощенном каменными плитами и окруженным по периметру высоким кованым забором. От былого величия заброшенного имения почти ничего не осталось. Ворота покосились — плиты поросли травой — забор зиял прорехами.

И посреди всего этого великолепия над обыденностью и будничностью в облака возносился огромный дом с узкими окнами со ставнями, ломаной кровлей, черепицей на крыше и балконом с колоннами. Создавалось ощущение, что был дом и к нему постепенно пристраивались новые помещения, которые в итоге и образовали столь сложный объем.

Родители согласились сразу. Заключив удачную сделку, риэлтор захлопнул папку, которая запылиться даже не успела. Откланявшись, джентльмен в цилиндре рысью бросился в кэб, сразу же растворившийся в дорожной пыли. Закусив пальчик, маленькое зеленоглазое чудо с рыжими кудряшкам, нахмуренным взглядом проводила исчезнувший экипаж.

Статный джентльмен, с насмешливым тёмным взглядом, в чёрном фраке и цилиндре, с тростью, совершенно не внушал доверия. Очень странный господин. Всё так, но кто же будет слушать девочку в розовом платье?

— Виктория, — отпустив плечо супруга, шурша кринолином, женщина сделала замечание дочери. — Леди не пристало грызть ногти.

Женщина подхватила девочку под руку, потащив дочь к парадной двери. Старый дом на холме встретил новых жильцов тишиной и ожиданием. Шаги гулко отдавались в сводах. Дом казался громадным, необъятным, слишком угрюмым, слишком пустым.

Вопреки ожиданиям, девочка жадно всматривалась в клубящуюся пыль. Отпустив руку матери, прижимая куклу к груди, она сделала решительный шаг к лестнице. Не прошло и часа, как жадная до познаний кудряшка исследовала все потаенные уголки дома. Испачкав платье в пыли, довольная собой, девочка вернулась к родителям.

— А ты ж моя ведьмочка, — придя в себя, выдавила женщина, и стала старательно избавлять прическу дочери от паутины.

Совиная роща. Поместье Милтонов 19 дней назад

Да никакая я не ведьма! Я такая, как все, но… немножко другая.

Ой, я же так и не представилась, как положено.

Виктория Милтон, будем знакомы. Зеленые, как буйство леса, глаза завораживают своей глубиной. Рыжие локоны спадают на плечи языками пламени. Вздернутый подбородок. Румянец нежный персик, губы лепестки роз, стан тростинка. Возможно, я преувеличила в последнем случае — немного. Всё потому, что кто-то делает зарядку, состоящую из двух ленивых притопов и трёх прихлопов.

Обладательница безупречной точеной фигуры и тонкого чувства прекрасного. Одинаково острые скулы, пухлые чувственные губы, высокие густые брови. Все свое родное — ни капли магии. И у меня никогда не было идеи поменять нос или сузить скулы. Я выгляжу просто безупречно. Даже на кухне. Всегда готовлю шарлотку с яблоками, которая буквально тает во рту, в выглаженном кружевном фартучке и платье приталенного силуэта. Я никакая-то там фурия с бигуди!

Ну ладно… Зачарованное зеркало все преувеличивает и непрерывно насилует правду.

Ведь на самом деле я вечно строю воздушные замки, наивно пытаюсь обмануть саму себя. Волосы секутся, между зубами щербинка, одна грудь больше другой, шрам на запястье. Я совсем не идеальна. Хорошая домохозяйка. Здесь соглашусь. Секрет идеальной шарлотки в выглаженном кружевном фартучке. Чтобы чувство полноты жизни не покидало.

Девочки, учитесь готовить! Неважно за кого вы выйдите замуж, по-любому оно будет хотеть жрать.

Возможно, я бы и дальше мерила наряды, но от созерцания собственного совершенства в зеркале меня отвлек грохот чемодана, который служанка старалась поднять наверх по ступенькам. Затащив приданное Женевьевы на второй этаж, служанка с невозмутимым видом села на чемодан. В ответ раздалось незлобное ворчание кузины, напомнившей служанке, что чемодан нужно отнести в гостевую комнату.

— Это все твои вещи? — с мягкой улыбкой поддела я кузину, зная о ее любви захламлять нарядами и туфлями все свободное пространство в шкафах.

Несколько мгновений она переваривала мой вопрос, а потом пояснила:

— Это только те вещи, которые я взяла в дилижанс.

Из комнаты для гостей раздался глухой стон служанки, осознавшей, что во дворе ее ждут еще коробки и корзины. Женевьева готовилась к переезду основательно.

***

Эшли Каррингтон отбыл вместе с гарнизоном сразу после свадьбы, продолжалась колониальная экспансия Британии в Азии. Оставил супругу скучать в компании свекрови и ее подружек; каждый вечер в гостиной на игры собирались выпускницы Королевского колледжа. Зажженная свеча, жмурки с палкой, не говоря уже о шарадах. Выпускницы устраивали настоящие театральные представления с костюмами. Терпения у кузины хватило на пару дней, после чего она приняла решение о переезде.

Выбор был невелик, вернуться к родителям или снять комнату. Женевьеве совсем не хотелось вновь целый день выслушивать от мамы нравоучения, словно она все еще воспитанница. Она их наслушалась от нее в академии, запомнила на всю жизнь.

Учитывая тот факт, что Женевьева на кухне могла самостоятельно приготовить только магическое зелье, второй вариант отпадал сам собой. Женевьева не любила домашние дела. Притом все сразу: готовку, уборку, стирку. Но особенно — мытьё посуды. Как вспомнишь, сколько мы с ней перемыли тарелок в академии, я до сих пор содрогаюсь от воспоминаний. Креативностью преподаватели не отличались, за малейшую провинность воспитанниц принуждали к работам на кухне.

Здесь она вспомнила о том, что у нее есть любимая кузина, которая всегда рада ее видеть. И потом, никто не готовит так божественно, как кухарка в нашем доме. И выбор был сделан…

***

— Оливер сделал мне предложение, — не в силах больше сдерживать эмоции, я инстинктивно вытянула руку перед собой.

Женевьева, к моему удивлению, отреагировала неожиданно.

— Я решительно тебя не понимаю, — Женевьева вернула мне не менее выразительный взгляд.

От такого заявления я немного растерялась.

— Оливер Хамфри. Высокий, грациозный и элегантный. Смуглая кожа, черные, пронзительные глаза, волосы, как смоль, густые, — взмолилась я.

Я кратко, как умела, описала жениха.

— Я и не думала, что у вас так все серьезно, — несколько удивилась Женевьева.

Она не стала задавать вопросы, боясь показаться невежливой.