На высоте в милю с вампиром (ЛП) - Сэндс Линси

— Ты права, — мрачно сказал Джет, отступая от нее на шаг. Выражение его лица внезапно стало мрачным и холодным. «Я не знаю, почему я думал, что бессмертная потрудится помочь такому простому смертному, как я, сбежать от других бессмертных. Тогда оставайся с ними. Но я убираюсь отсюда».

Он поспешил прочь, бросившись бежать, и Куинн смотрела ему вслед, хмурясь, ее совесть снедала ее.

— Без тебя у него нет шансов, — тихо сказала Лилия, обернувшись и увидев, что миниатюрная блондинка выпрямилась и присоединилась к ней. «Они загонят его и опустошат».

Куинн недовольно заерзала от этого предложения, но сказала: Я не знаю леса, и я… — Она беспомощно покачала головой. «Я не знаю, что делать. У меня недостаточно сил, чтобы нести его, или…

— Ты, — твердо перебила Лилия. «Ты бессмертна. Ты такая же сильная, как и я. Ты можешь перекинуть его через плечо, как это делала Кира. И ты не ранена и не нуждаешься в крови, поэтому ты можешь обогнать Киру и других. Его жизнь зависит от тебя, Куинн. Как и жизни людей в лагере или городе, который Кира увидела с дерева. Каждый смертный, до которого они смогут добраться, находится в опасности, пока Мортимер, глава Силовиков, не пришлет спасателей с кровью, — торжественно сказала она. «И этого не произойдет, пока вы не доберетесь до кого-нибудь с телефоном и не позвоните».

— О Боже, — выдохнула Куинн, чувствуя тошноту от мысли, что от ее силы и скорости зависит так много жизней. Сила и скорость не ее конек. Она была хирургом. Ее разум всегда был ее лучшим инструментом.

— Тогда используй свой разум, — сказала теперь Лилия, явно прочитав ее мысли. — Используй свой разум и свою новую силу и спаси этих людей, Куинн. Ты их единственная надежда.

— Верно, — выдохнула Куинн.

— Я постараюсь установить помехи и замедлить их, но сейчас тебе нужно идти, — сказала Лилия, слегка подтолкнув ее. «Джет так же беспомощен, как малыш против бессмертных. Без тебя он не выживет».

Лилии не пришлось снова ее подталкивать; Куинн начала двигаться, как только последнее слово сорвалось с губ блондинки. Фраза о том, что он беспомощен, как малыш, заставило ее подумать о сыне Паркере. Ему было восемь, когда ее муж напал на них обоих. Куинн не смогла спасти его от собственного отца, что мучило ее последние четыре года. Ее замешательство и тревога из-за того, что ее жизнь так резко изменилась после того, как муж превратил ее в вампира, были ужасны, но это было ничто по сравнению с чувством вины, которое она испытывала из-за того, что не смогла защитить своего сына.

Что ж, Джет — она все еще думала, что это глупое прозвище — Ласситер был чьим-то сыном, и Куинн не нуждалась в еще большем чувстве вины. Она действительно не верила, что сможет спасти его от четырех обезумевших бессмертных. Но если бы она не попыталась, то никогда бы себе этого не простила.

У Джета были довольно неприятные мысли о бессмертных вообще и об одной прекрасной девице в частности, когда он услышал, как кто-то быстро приближается к нему. Он бежал изо всех сил с тех пор, как оставил Куинн и русских женщин позади, но ужас заставил его копнуть глубже и найти дополнительные силы, чтобы прибавить скорости. Это, конечно, не имело никакого значения. Он просто не мог обогнать бессмертного.

Не желая, чтобы его бросили на землю, как импалу, сбитую львом, он подождал, пока не понял, что его преследователь находится достаточно близко, чтобы его вот-вот настигли, а затем развернулся, чтобы противостоять нападавшему. Джет узнал Куинн за мгновение до того, как она слегка наклонилась и схватила его, как футболист.

По крайней мере, так казалось, когда ее плечо врезалось ему в живот и выбило дыхание. Но когда он снова смог дышать мучительным мгновением позже, Джет обнаружил, что перекинут через ее плечо, его голова висела чуть ниже ее задницы, а его руки волочились по лесной подстилке, которая двигалась под ним с невероятной скоростью.

Поморщившись, он вытянул руки и сцепил их, чтобы они не волочились, пока Куинн продолжала мчаться в том направлении, куда он направлялся. Женщина даже не замедлилась объяснить; она просто бросилась вперед, обхватив руками его бедра, удерживая его на месте на плече, когда она перепрыгивала через упавшие бревна и сворачивала, чтобы избежать деревьев на их пути, когда они мчались через лес.

Тогда Джета охватило облегчение. По крайней мере, у него была половина шанса с ее помощью. Конечно, его гордость была немного ущемлена из-за того, что ему нужна помощь маленького существа, несущего его, но Джет был реалистом. Она не была человеком, и хотя она могла быть маленькой, такими же были и пули, но они могли спасти парню жизнь в определенных ситуациях. Эта навело его на мысль о тех специальных пистолетах с дротиками, которыми пользовались Силовики. Возможно, это дало бы ему шанс сразиться с воющими валькириями, жаждущими его крови. На самом деле, в будущем он решил, что будет настаивать на том, чтобы они присутствовали на борту любого самолета, который он пилотировал. Если он выживет, чтобы снова летать. . и если он продолжит работать на «Argeneau Enterprises», мрачно подумал Джет, нахмурившись наполовину от этой мысли, наполовину из-за того, что его голова снова начала раскалываться, как это было, когда Кира Сарка несла его вот так. Он предположил, что это как-то связано с раной на голове и приливающей к ней кровью.

Пытаясь отвлечься от нарастающей боли, он задумался, действительно ли он хочет продолжать работать на «Аржено Энтерпрайзис», возя бессмертных.

Джет вспомнил свое волнение, когда ему предложили работу в компании, и вздохнул про себя, признав, что возможно эта работа была огромной ошибкой. В других компаниях такого не было, там только переживаешь: взорвут тебя террористы или пристрелит угонщик. Никакого стресса.

Или погибнешь при крушении самолета, внезапно подумал он, когда перед его мысленным взором проскользнуло лицо Джеффа Миллера. Он был рад, что мужчина не выжил только для того, чтобы быть растерзанным амазонками, Миллер был мертв, в то время как Джет, по крайней мере, имел шанс выжить, пусть и небольшой.

Было бы хуже, если бы Миллер выжил, но был бы прижат к своему месту, признал он теперь, и разум Джета на мгновение блуждал по этому пути, представляя весь ужас. Он мог представить, как отказывается оставить другого пилота и либо стоит на месте и умирает вместе с ним, либо его бросают через плечо Киры и уносят против его воли. А потом пришлось бы слушать крики ужаса и боли Миллера, когда его осушали три обезумевшие бессмертные, пока амазонка уносила его в лес.

Поморщившись от собственных мыслей, Джет попытался очистить свой разум и направить его на более конструктивные вещи. Например, как спастись от раненых, отчаянно нуждающихся в крови, и найти цивилизацию и телефон. Насколько он мог судить, Куинн просто бежала вслепую через лес, пытаясь увеличить расстояние между ними и их преследователями. Но в конце концов ей придется остановиться. Он подозревал, что она расходовала энергию на скорость, и она не могла делать это бесконечно без топлива. Еда, конечно, была бы предпочтительным топливом. Но он был уверен, что ей понадобиться кровь. Готов ли он позволить ей питаться им, если это будет необходимо, чтобы они оба выжили?

Его бессмертная подруга, Эбс, сказала, что ее сородичи могут заставить человека, испытать удовольствие, когда они питаются от них. Она сказала ему, что, когда Томаззо укусил ее, он отвлек ее поцелуями и ласками, и все, что она чувствовала, было невероятным экстазом, прежде чем она потеряла сознание.

Он представил это сейчас. В его воображении Джет сидел в красивой беседке, а Куинн стояла перед ним на коленях. Она нежно взяла его голову в свои руки и поцеловала его, ее тело прильнуло к нему, ее маленькие груди коснулись его груди, ее руки зарылись в его волосы. Он без труда представил свое волнение, когда целовал ее в ответ, его руки сжимали ее бедра, а затем двигались вокруг и вниз, чтобы обхватить ее сзади, сжимая и прижимая ее сильнее к себе, прежде чем скользнуть вверх и найти ее груди. Мысленно он мял и ласкал эти груди, находя ее соски сквозь ткань белой шелковой блузки, которую она носила, и щипал и щипал их, когда она прервала их поцелуй, чтобы тихо застонать от удовольствия, прежде чем ее губы скользнули по его щеке.