Ольга Миклашевская - Тайна острова Драконов
– Мы с тобой еще поговорим, – пообещала я Шеллаку и, развернувшись на каблуках его тяжелых сапог, вышла обратно в сад. Злая, как морской черт. Наличие браслетов в тайнике можно было и не проверять – я и так прекрасно знала, что теперь их там нет.
Начальник королевской стражи все так же невозмутимо сидел на лавочке под грушевым деревом и делал вид, будто любуется пейзажем из памятников и надгробий.
– У вас тут очень мило, Шрам, – сказал он, не скрывая сарказма.
– Благодарю. Всегда ждем вас в гости, начальник.
Он неторопливо встал со скамейки, отряхнул пылинки со своего синего бархатного камзола и протянул мне раскрытую ладонь.
– Позволите ли проводить вас до королевской тюрьмы?
Оглянувшись в последний раз на стоящего у калитки Шеллака, я сделала глубокий вдох и приготовилась к новым неприятностям.
Глава 2
Шрам везет на принцев
Расползся как-то по городу слушок, будто Пер Четвертый надумал продавать остров Туманов вместе со всеми близлежащими архипелагами и населением. Король Центрального острова Клинок Добрая Воля уже давно зарился на западные земли: то войной на нас пойдет, то кого из членов королевской семьи выкрадет и требует потом за него полцарства. А тут добыча королю сама в руки плыла.
Общественность, конечно же, взбунтовалась. Поговаривали, Добрая Воля обещал нам такие таможенные пошлины установить, что торговля на острове Туманов быстро задохнется, а у Центрального острова тогда и вовсе не будет конкурентов.
Было это пару лет назад, и принц Пер вовремя одумался (хотя подозреваю, его попросту заставили одуматься более образованные приближенные), но с тех пор в народе пошла о нем худая молва. Бедняга рано начал править островом – отец его скончался от какой-то неизвестной магической болезни – и в королевских делах ни черта не смыслил; так что графы и князья своего повелителя всячески оправдывали, приписывая временное помешательство юному возрасту и принцессе с Драконьей Гряды, завязавшей с принцем весьма тесные дружеские отношения.
Дед принца – Пер Третий – был воинственным королем, но умер он как раз в тот день, когда дочь родила ему внука. Мальчик рос болезненный и ни ростом, ни умом не вышел. Его главным развлечением было чтение приключенческих романов, так что ничем таким особенным Пер Четвертый не отличился; и история его вряд ли запомнит – скорее уж прожует и выплюнет на страницу, где перечислены самые большие неудачники.
Один нюанс – я понятия не имела, кому тихий и домашний принц мог так не угодить. Да, несколько лет назад он чуть было не продал нас всех задарма, но об этом уже все забыли, а те, кто хотел отомстить, давно сидят в тюрьме. К ним я, кажется, вскоре и присоединюсь.
Спальня принца тщательно охранялась – это было известно каждому, потому что за много веков постоянных покушений на жизнь правителей еще ни одно из них не увенчалось успехом – зато шпили королевской тюрьмы потом увенчивались головами наивных глупцов. Надеюсь, не из-за этого рядом с тюрьмой всегда так жутко воняет.
– Позвольте спросить, начальник, – начала я задумчиво. – Вы не могли бы рассказать, как именно произошло преступление?
– Ах, как это трогательно с вашей стороны, – скрипучим голосом ответил начальник королевской стражи. Таким же тоном он рассказывал бы мне сказку на ночь и подливал в кружку с элем яд. – Конечно, если вас так интересуют подробности или вы подзабыли, то я вам напомню. В два часа ночи к принцу постучался его лечащий врач, потому что его высочество каждые три часа должен принимать специальные лекарства, назначение которых связано с его болезнью. Принц не открыл, и лекарь постучался снова. Когда он понял, что что-то случилось, то позвал охрану, и они выломали дверь. Тело его высочества лежало на полу – по-видимому, он пытался бороться со своим удушителем. Но, – он хмыкнул, – думаю, вам лучше знать.
Я вскинула брови:
– Зачем, по-вашему, я убила принца? Нет, начальник, не подумайте, мне правда интересно.
– Ничего личного, Шрам. – Начальник неожиданно грустно вздохнул и окинул меня теплым отеческим взглядом. – Я больше чем уверен, что вас подставили, но народу нужен виновник. Мы не можем допустить, чтобы упал авторитет королевской полиции в глазах островитян, – иначе на фоне выборов нового короля могут начаться массовые волнения. Ничего личного, девочка, – повторил он и элегантно отстранился, чтобы пропустить меня внутрь тюремного здания.
На самом деле, королевская тюрьма была не чем иным, как бывшей государственной сокровищницей, которую разграбили те же самые графы и герцоги. Что-то из добра отдавали рыцарям в качестве вознаграждения за спасение жизни какой-нибудь благородной особы, что-то ушло на уплату долгов. Опомниться королевский двор не успел, как сокровищница опустела, и вместо нее решили устроить королевскую тюрьму – благо комнаты подходили идеально: без окон, на тяжелых замках; а между камерами проходили узкие витиеватые коридоры, в которые не все стражники, надо сказать, пролезали.
Рядом со зданием находилась зловонная выгребная яма. Если бы у камер были окна, преступники сами наложили бы на себя руки, не дожидаясь официальной казни, – так мерзко оттуда воняло.
Мои шаги по крутой, уходящей вниз лестнице гулким железным эхом отдавались от стен. Здесь все было устроено так, чтобы жизнь потенциальному вору, убийце и насильнику медом не казалась. Прежде в королевской тюрьме я никогда не была, но все когда-нибудь бывает в первый раз.
Почему я не сопротивлялась? Можете поверить, это бесполезное занятие. Если уж сам начальник королевской стражи взял тебя на абордаж, никакие доводы и доказательства не помогут вернуть честь и былое достоинство. Будешь пререкаться – припомнят прошлые грешки, применят изощренные пытки, и тогда уж точно пожалеешь, что вообще рот открыл. Я не была святой и со стражами порядка сталкивалась далеко не в первый раз, так что не в моих интересах было накликивать себе новые беды.
Но никто не говорил, что я собиралась сидеть сложа руки и ждать у моря погоды.
– Мы приготовили для вас камеру со всеми удобствами. – Идущий позади меня начальник издал негромкий смешок. – Жаль, что не успеете насладиться ими в полной мере, потому что завтра на рассвете мы вынесем вам приговор, а затем повесим.
Иначе говоря, это будет один из тех показных процессов, где решение приняли еще до того, как придумали, кого назвать виновным. Про мою казнь он говорил с таким смаком, будто обсуждал вчерашнее меню на королевском балу. Просто пальчики оближешь.
Доставлять начальнику дополнительное удовольствие у меня в планы не входило, так что я благоразумно промолчала. Вообще, я редко поступаю благоразумно, но, когда дело касается моих врагов, душу продам, чтобы их позлить.
