Анастасия Романчик - Любовь Вампира
Заскрипев сразу двумя челюстями, термитотелу пришлось подписаться кровью. Он нехотя отпустил девушку. Только кровавая подпись могла сдержать кровожадность темного.
— А теперь говори где девчонка!
— Все очень просто, среди белых вампиров ее нужно искать.
— И все? — изумился.
— А ты хотел большего? Целой цепочки злоумышленников скрывающих одну единственную девицу? Ты мне надоел, убирайся и смотри не появляйся больше в этом мире, иначе…
Парню не нужно объяснять, что будет иначе. Термитотел поспешил удалиться из дома арианта. Он еще поразился, что странник так быстро согласился дать нужную информацию и не увидел, как сузились его глаза.
— Жаль, я не увижу того, как вампиры разорвут тебя, молокосос…
Глава 20
Красивое и праздничное здание загса, много нарядных гостей. Марина с любимым шла под венец, где их ждали обручальные кольца. Девушка в белом шикарном платье находилась на седьмом небе от счастья. Лица жениха она не видела, но отчетливо понимала, что любит его. Они приблизились к алтарю и на их пальцы одели кольца.
— Теперь жених может поцеловать невесту, — проговорил работник загса.
Маринка с улыбкой счастья повернулась к жениху и вскрикнула от ужаса. Перед ней стоял в черном праздничном костюме Бериан. Он ехидно улыбался и состроил жуткую рожицу.
— Ну что, развязала ноги из морского узла? — поинтересовался с противно поднятой бровью вампир.
— Нет, только не ты! Только не ты! — закричала девушка, когда он попытался ее поцеловать.
— Может, ты перестанешь меня обнимать? — спросил не в тему.
Марина открыла глаза и вновь вскрикнула. Перед ней действительно находилось лицо Бериана, принявшего чужой облик. Вампир недоволен, зол и гол. А еще… она лежала у него на груди, обнимала рукой и ногой его обнаженное тело. Девушка взвизгнула от омерзения и отскочила от него как от гадюки.
— Что я делаю у тебя на груди?! И почему я тебя обнимала?! — беззвучно заорала на него.
— Это я тебя хотел спросить, что ты делала возле меня, когда я был с другого краю?! Это ты ко мне приползла, как змея коварная! — презрительно бросил парень.
— Фу! — девушка прикрылась простыней. — Не могу поверить, я вновь потянулась к тепленькому бочку, как в детстве! Как противно, ужас, я тебя обнимала! Самого омерзительного мужчину, которого я когда-либо встречала в своей жизни!
Вампир оскорбился, но ничего не сказал и отвернулся.
— Одевайся, мымра, мы должны скоро появиться на балу, — он швырнул в нее платьем.
— Опять бал?
— А ты думала! Мы должны постоянно появляться на балах, чтобы похитители клюнули на приманку.
Марина от гнева, бушевавшего внутри, не заметила второго дна вложенного Берианом в обычную фразу. Она кипела, хотелось рвать и метать. Кошмар. Лучше обнимать и целовать жабу или змею, чем Бериана. Он хуже червя, слизкий, мерзкий, в общем противный. Она каждый раз вздрагивала, возвращаясь к воспоминаниям, как его обнимала. Но в то же время, ей было приятно ощущать на коже его тепло, а от этой мысли становилось еще омерзительнее. Она обнимала Бериана, жуть!
К ним зашла зеленокожая служанка одна из мелких разновидностей орков, тут же густо позеленевшая (аналог покраснеть), когда посмотрела на обнаженного вампира.
— Помоги ей одеться, — бросил Бериан, кивнув на «супругу».
— Как пожелаете, господин.
Марину вновь затянули в ненавистный корсет еще и зонтик вручили.
— Сегодня солнце, госпожа, — пояснила женщина.
Девушке ничего не оставалось, как криво улыбнуться, ответить-то она не могла, зелье всего второй день действовало. Завтра вечером придется снова выпить, чтобы держать образ немой.
С «кривым» от гнева лицом она взяла «супруга» под руку и вместе с ним вышла из комнаты, направилась вниз по лестнице. Вчера зал сверкал миллионами огней, сегодня же — мрачен и темен, лишь солнечные лучи пробивались сквозь прозрачные окна. Бериан уверено повел ее на улицу. Зонтик оказался как нельзя к месту, солнце не так сильно слепило вампирские глаза. Марина все еще с трудом переносила палящие лучи. Иногда на коже появлялся зуд, а глаза постоянно слезились. Яд все еще жил в ее крови.
Во дворе собралось немало народа. Посетило мероприятие и королевская чета вместе с новорожденной дочкой. Принц находился не удел и на него практически не обращали внимания, чем пятилетний мальчик недоволен и постоянно хмурился.
Бериан не стал подводить Марину к королевской чете, на ее немой вопрос он послал ей мысль:
— «Королева ненавидит красивых женщин. Лакиль она особенно презирала, даже пыталась пару раз отравить».
— «За что?» — изумилась девушка, тайком разглядывая королеву, посылавшую в ее сторону нелестные взгляды.
— «За короля. За кого же еще? До женитьбы, которую, между прочим, король и устроил, Лакиль являлась его фавориткой».
— «Любовницей?»
— «Да, за это королева тебя, то есть ее и ненавидит. Она ревнива как мегера, но согласись, ее ревность небеспочвенна. У нее даже фрейлин красивых нету, только потому, что король слишком часто тянет ручки к их ножкам».
— «Так что, мне надо флиртовать с королем и отвечать на его милость?»
— «Нет, после рождения мертвого ребенка от короля Лакиль спит только с мужем и рожает детишек только от него, об этом все знают. И о том, что она прогнала его величество из своего дома, тоже все знают. Высшему обществу скучно, вот они и занимаются сплетнями, обсуждая самые пикантные подробности».
Они перестали переговариваться, когда подошли к небольшому каменному фонтанчику в виде трех чаш, на которых сидели каменные птички. Марина заметила, что Бериан придирчиво рассматривает фонтан и кривится, словно ему что-то не нравится. Он критично потрогал птичку, будто хотел отломать ей крыло и переделать. Она впервые замечала за ним эту черту, до этого вампир хорошо скрывался.
— Прекрасная работа самого Ладоджио, — подошел к ним кудрявый щеголь в серебряном костюме и с закрученными усами. Карие глаза полны насмешливых искорок. Нос с горбинкой и тонкие губы. Он держал в руке, украшенной перстнями, хрустальный бокал с темно-красным вином.
— Мне больше нравится реализм, — выдохнул Бериан.
Щеголь засмеялся.
— Реализм вышел из моды.
— Мода — понятие относительное, недолговечное. А прекрасное останется в веках.
— Забыл представиться, маркиз Затдет, из северных провинций, — протянул руку щеголь.
— Лаэль, — едва коснулся пальцами пальцев маркиза вампир. В «Золотой миледи» здороваясь, не брались полностью за ладони, касались лишь кончиков пальцев, а то и вовсе не подавали руки. — А это моя жена Лакиль, с некоторых пор она лишалась голоса и не может почтить нас прелестным пением.
