На практике у врага (СИ) - Дмитриева Ольга

– Ариенай? - недоуменно пробормотал он.

Но Адские врата, которые горели за его спиной, пугали меня гораздо больше, чем красная метка на его груди. Меня колотило от ужаса, но я продолжала отчаянно прижиматься к своему учителю. Я ожидала, что меня оттолкнут и отчитают. Но вместо этого магистр Ару обнял меня снова, а чуткие пальцы осторожно погладили мои волосы. 

– Сейчас всё будет хорошо, - сказал он. - Прости.

 Пальцы кровника скользнули вдоль моего бока, и только после этого он отстранился и отступил на шаг. В его руке оказался подаренный мне кинжал. То, что произошло дальше, заставило меня в ужасе зажать рот ладонью. Острое лезвие одну за другой прочертило на груди Ару три глубокие борозды, которые тут же оделись кровавыми каплями и начали испускать багровый дым.

Он что, так сдерживает адскую метку? Ранит себя каждый раз? Наконец, все складывалось в ясную картинку. Рой Ару - Отмеченный? Благодаря Адской метке он способен чувствовать врата. И благодаря ей же иногда не может подойти и закрыть их. Слишком силен зов Ада. Как долго это продолжается? Год, два, десять? Если хоть кто-то узнает, ему грозит смерть.

Учитель резким движением стряхнул кровь с клинка и вернул его в ножны у меня на поясе. Ноги подкосились, но упасть мне не дали. Ару подхватил меня на руки и повторил:

– Прости. Сейчас все будет хорошо.

С этими словами он понес меня прочь. Стоило ему шагнуть за пределы поляны, как я провалилась в беспамятство.

Первое, что я почувствовала при пробуждении - чужие пальцы на волосах. Кто-то осторожно поглаживал розовые пряди, навевая умиротворение. Наверное, снова Ару. Он же так, наоборот, не дает мне проснуться. И снова трогает меня. Гладит, как котенка. Впрочем, после вчерашнего…

Я все вспомнила и резко открыла глаза. Моя голова покоилась на обнаженном плече учителя, его пальцы гладили мои волосы. Мы сидели в овраге перед небольшой речушкой, в ложбинке под корнями огромного дерева. Ивовые ветви надежно укрывали место нашего ночлега от посторонних глаз. Между ними пробивалось яркое солнце.

Я отпрянула и прижалась спиной к земляному склону.

Ару внимательно смотрел на меня, и в его взгляде было тревожное ожидание. Раны на его груди больше не дымились и не кровоточили, и я не смогла сдержать вздоха облегчения.

– Боишься меня? - напряженно спросил кровник.

Я удивленно заморгала и мотнула головой. Мне поверили - на его лице отразилось непередаваемое облегчение. 

– Что произошло вчера? - севшим голосом спросила я. 

Я была уверена, что сделала правильные выводы. Но теперь мне хотелось, чтобы кто-то облек случившееся в слова. Ару тяжело вздохнул и отвел глаза. А затем медленно заговорил:

– Ты уже и сама обо всем догадалась, верно? Ты видела Адскую метку на моем теле. И то, как я с ней справляюсь. 

– Но... откуда она у вас?

Какое-то время в овраге царила тишина, нарушаемая только шорохом ветра в ветвях ивы и плеском реки. Я уже думала, что мне не ответят. Но, продолжая старательно смотреть в сторону, кровник заговорил:

– Я с ней родился. Моя мать отправилась в загородное имение Ару. В тот момент, когда у нее начались роды, в конюшне открылись Адские врата. После того как я появился на свет, на ее груди появилась адская метка. Она обратилась, и отец убил ее собственными руками. Вот только, когда метка появилась и на моей груди… не смог. И метка исчезла. Я выглядел обычным младенцем, красное пятно на груди то появлялось, то исчезало. Никто не знал, что со мной делать. Иногда метка на моей груди вспыхивала, и я принимался кричать и плакать. Никто не понимал, что происходит. Пока один из моих братьев не сопоставил приступы с отчетами о появлении Адских врат. К тому времени я уже начал ползать. И однажды, когда метка появилась, я пополз к выходу. Отец велел не мешать мне. И я привел его в соседний дом, где открылись Адские врата. Так, теория моего брата получила подтверждение. 

– И... что было дальше? - дрогнувшим голосом спросила я.

Ару запрокинул голову и продолжил:

– Я не знаю, как они поняли. Наверное, это было случайностью. Но отец обнаружил, что если иссечь метку в момент ее появления, Ад перестает меня притягивать. Пока я был ребенком, он каждый раз делал это сам, своими руками. Потом… Я не выдержал и ушел. Теперь мне приходится справляться с этим самому. Но так проще. Легче самому рассечь себе грудь, чем видеть, как день за днём это делает дорогой тебе человек.

Моё сердце сжималось от ужаса и страха. Но тут я вспомнила про свою магию и осторожно начала:

– А холодная вода, холод?

Коровник негромко ответил:

– Твоя магия тоже каким-то образом воздействует на нее. Становится легче.

– Человек с седыми волосами? - задала я следующий вопрос.

– Приставлен ко мне отцом, - подтвердил он. – Если я обращусь в Отмеченного, перейду в следующую форму, то он убьет меня.

Какое-то время мы оба молчали. Я пыталась переварить новые сведения, а учитель не отводил взгляд от моего лица. Наконец, он не выдержал и спросил:

– Зачем ты позвала меня, Ариенай? 

Пришлось признаться:

– Я испугалась.

– Ты и сейчас напугана. Если боишься, зачем звала?

Он продолжал смотреть на меня. Я поняла, что мой ответ для него очень важен, и только поэтому решилась выдавить:

– Я боялась не вас, а за вас. 

Ару резко отвернулся и устремил взгляд на реку. А затем глухо произнёс:

– Ты спасла мне жизнь. Спасибо. 

Меня благодарят? Надо же… Но теперь я знаю его тайну. Тайну рода кровных врагов, которая может дать мне очень многое. Если хоть кто-то узнает о том, что Ару все эти годы укрывали Отмеченного, им несдобровать. И от такого не отмыться. 

Когда учитель заговорил снова, в его голосе было бешенство:

– Шендан, тварь! Это его рук дело. Использовал ветвь дерева хай, чтобы вызвать врата. И поймал Отмеченных. Там было водное заклинание. 

– А как же душа… – начала было я.

– Ад коснулся меня еще до рождения, - терпеливо пояснил учитель. - Ловушка заточена под меня, и это значит…

Он был зол так, что его голос пресекся.

– Руперт был прав, – наконец, процедил он. – Там, на поединке, и в этот раз… Ловушки готовил кто-то, кто знает об этом.

Он коснулся пальцами корки засохшей крови на ранах.

– И кто же это? - спросила я. 

Ару сжал кулаки и яростно прошипел:

– Единственный, кто знал, кроме Руперта и отца - Герберт ре Айштервиц. Когда-то мы и в самом деле были друзьями. 

Теперь в его голосе мне послышалась горечь. Я невольно придвинулась ближе. Мне хотелось его утешить, но я не знала как. Ару обернулся ко мне и сказал:

– У тебя вся одежда в крови. Иди купайся. Покараулю на берегу и подумаю, что нам делать дальше. Адские врата погасли, и мы ушли достаточно далеко. Я старался не оставлять следов. Погони пока нет.

Я не нашла слов. Поэтому только молча кивнула и спустилась к реке. Медленно разделась за кустом и вошла в воду. Пара речных русалок появились рядом. Я мысленно попросила их позаботиться о моей одежде и нырнула. 

Водная оболочка обняла мое тело. Я раскинула руки и позволила своему телу застыть у самой поверхности. Солнце ярко светило, и ужасы вчерашнего дня отступали. Но оставалась память о том, что не казалось кошмаром. 

При мысли о вчерашнем я почувствовала, что даже под водой начинают пылать щеки. Не таким я представляла свой первый поцелуй. Три года в Шейервальде я наблюдала за другими девушками и втайне мечтала, что однажды кто-то из парней заинтересуется мной. Но этого не случилось. Меня, дочь изменника, старательно не замечали. Когда портал перенес меня в Эйехон, я и представить не могла, что со мной случится такое. 

Первый поцелуй с кровным врагом? Ужас! Мало того что с врагом - с учителем! Я мысленно застонала и шевельнула пальцами, удерживая водную оболочку на месте. 

Ладно Ару! Его можно понять, он не отдавал себе отчет в том, что делает. Но я?! Почему я с восторженным трепетом вспоминаю каждое его прикосновение? И сгораю от стыда, потому что так быть не должно. Ну, хорошо, я тоже не могла представить, что учителю снесет крышу около Адских врат. И тем более что в этом состоянии он полезет целоваться!