У смерти твой голос - Лин Ка Ти

– Особенно приятно слышать такой комплимент от дерева, – прошептала я. – Получается, ты меня слышал…

– «Слышал» – не совсем верное слово. «Чувствовал» будет более точно, хоть и тоже не совсем. Все по-другому, когда ты не человек. Но когда ты думала обо мне, касаясь растений, я ощущал нашу связь. Ты часто это делала.

Я с трудом оторвалась от него и вложила ему в руки картонный стаканчик.

– Пей. Тебе надо восстановить силы.

Он послушно присосался к своему чаю матча. Было странно видеть его в другом обличье, но ему не нужно было ничего объяснять, я все поняла. Он смог снова проникнуть в наш мир, когда один из участников прошлых событий оказался на пороге смерти. То, что он не пришел раньше в привычном мне виде, было неплохой новостью: значит, Чан Чон Мин жив и здоров.

– Как бармен мог покончить с собой в канун Нового года? – нахмурилась я. – Ты же видишь его воспоминания. Зачем он это сделал?

– Ты всегда сразу к сути дела, Юн Хи-а, – усмехнулся он, и этого домашнего обращения мне стало тепло. – Ему было невыносимо одиноко. У него уже много лет депрессия, а он не лечится. У него на глазах когда-то утонул отец, а он не смог себе простить, что не спас его. Ему тогда было семь. – Он допил остатки чая и сунул стаканчик в карман куртки. – Жизнь людей полна маленьких трагедий.

– Как тебя зовут? – спросила я.

– В этом теле – Ким Тэ Хо. Можешь звать меня Тэхо, с ударением на первый слог, как будто мы американцы, он сам обычно представлялся так. Или никак не зови, мне все равно. Имена – не главное. О, а вот и снег.

Он поднял руку ладонью вверх, и на нее опустилась снежинка.

– Сегодня снега в прогнозе не было, – тихо сказала я, потому что утром выбирала одежду для поездки в Йемтео.

– А он непредсказуемый. – Тэхо, или Чон Мин, или дух дерева, или все они сразу, улыбнулся мне так, будто это шутка, понятная только нам двоим. – Я попросил Воду добавить этому дню немного красоты.

– Он уже не так злится?

– Как видишь.

«Они будут жить вечно, – подумала я с какой-то дрожащей, грустной радостью. – Пока мир существует, будет он и его братья. Я всего лишь короткая глава в его истории».

– Сам сказал, что ты с девушкой, – вспомнила я. – И где она? Ты нашел кого-то себе в жертву?

– Да вот она. – Он коснулся моей щеки. – Никаких жертв не будет. Я просто тянулся к тебе – ты не представляешь как. Моя стихия всегда тянется к теплу и свету, и впервые тепло было человеком. Я думал, что буду вот так тянуться всю твою жизнь, и вдруг очнулся в его теле. Судьба ко мне благосклонна, но я чувствую, что это ненадолго. Тело совсем слабое.

Я поставила на ближайшую ограду восемнадцатого века свой стаканчик, из которого не сделала ни глотка, качнулась к нему и мягко поцеловала. Снег опускался на нас крупными редкими хлопьями, люди вокруг радостно приветствовали его, галдели, фотографировались.

– Вот что мы сейчас сделаем, – сказала я, касаясь губами его губ. – Пойдем в отель и займемся… Ну…

Я оробела прямо посреди фразы. Как сказать? «Сексом» – грубо, «любовью» – сахарно. Тэхо закатил глаза, не дожидаясь, пока я определюсь с формулировкой.

– Предсказательница, с вами я всегда чувствую себя таким неотразимым, мне прямо неловко!

– Я больше не предсказательница.

– И капучино больше не пьешь, я заметил. Сколько я пропустил! Давай гулять и фотографировать снег – так люди делают, когда у них романтический вечер. Или я что-то напутал в ваших традициях?

Я положила ладони на его щеки. Ладони были теплые, а щеки – холодные.

– Заткнись, – твердо сказала я. Я чувствовала озарение уровня Хо Тэ Мина. – Это судьба. Ее надо просто принять. Дела у твоей стихии плохи – не думай, что я не заметила. Ты ослабел, а я хочу тебя защитить. Судьба дала тебе шанс вернуться, чтобы ты закончил цикл и спас свои владения. Деревья, цветы, все свое царство. До тебя что, не дошло?

Он вывернулся из моих рук и сделал шаг назад.

– Опять за свое? Не хочу я тебя убивать. Ты портишь мне романтический вечер.

Я схватила его за локоть и притянула обратно. Снег путался у него в волосах, и я снова чувствовала ту нежность, которую вызывал у меня Чан Чон Мин, когда дух дерева был им. Вот теперь все встало на свои места. В те редкие моменты, когда точно знаешь, что должна сделать, сделать это становится не так трудно.

– А вдруг я не умру?

– А вдруг умрешь? – отрезал он и сунул руки в карманы.

– Мне кажется, судьба не зря в этот раз выбрала тех, кто идеально подходит друг другу. Может, это знак того, что любовь не обязательно убивает!

– Или знак того, что у судьбы извращенное чувство юмора. Ты о ней слишком хорошего мнения.

– А ты слишком плохого. Не попробуем – не узнаем.

– Юн Хи-а, как же ты меня иногда бесишь! Ты прямо как…

– Хо Тэ Мин. Я это уже слышала.

Он в ответ издал какое-то бессильное шипение.

– Моя жизнь – это затянувшиеся похороны, инспектор Чан, или как там тебя теперь. Я не знаю, исчезло ли проклятие моей матери или все еще висит надо мной. Ты знаешь?

– Нет, – буркнул он. – Это мне неизвестно.

– Вот. Так давай просто примем неизвестность? – Я слабо улыбнулась. – Вот уж это я поняла: неизвестность принять даже труднее, чем смерть.

– Я люблю тебя, – невпопад сказал дух дерева, мой древесный дракон.

Вместо ответа я взяла его под локоть и потянула в сторону гостиницы, которую пришлось так долго восстанавливать после нашего прошлого визита. Конечно, сейчас Новый год, и шанс найти там место – один на тысячу. Но судьбе плевать на проценты и вероятности, это я уже поняла, и поэтому больше не хотела ее предсказывать.

– У вас найдется номер? – спросила я, когда мы зашли в теплый, вкусно пахнущий холл гостиницы.

– Вы так вовремя! – сказала девушка в ханбоке, кланяясь нам. – Пять минут назад отменили бронь, а номер мы уже приготовили.

Я вытащила банковскую карту и глянула на Тэхо. Тот тяжело вздохнул. Здесь освещение было ярче, и стало особенно заметно, как он плохо выглядит.

– Спорим, это будет тот самый номер? – спросила я.

– Не буду я с тобой спорить, – огрызнулся он.

Конечно, это оказался тот самый номер.

– Знаешь, как я сегодня здесь оказалась? – спросила я, вешая пуховик в шкаф. – Просто подумала: «А не поехать ли в Йемтео?»

Я подошла к Тэхо, расстегнула его куртку и бережно стянула, мимоходом поцеловав в подбородок. Он стоял неподвижный и мрачный, как утес. Я узнала бы его и с другим лицом, узнала бы где угодно, потому что любить – значит узнавать в любой толпе.

– Знаешь, как ты оказался сегодня в Йемтео? Ким Тэ Хо подумал: «А не наложить ли на себя руки?» – Я повесила куртку в шкаф. – А потом мы оба просто шли туда, куда притягивало нас место заключения договора, пока не встретились. И еще какая-то парочка, которая собиралась обжиматься в этом номере, подумала: «А не остаться ли дома?» Много событий произошло, чтобы мы тут оказались.

Тэхо уныло молчал, и я пихнула его в плечо:

– Да что за трагедия? Теперь ты мне романтический вечер портишь. Давай шампанского закажем. Оно было в списке человеческих напитков, которые ты пробовал?

– Я постараюсь тебя не убить, – сказал он, подняв на меня глаза.

– Это самое романтичное, что я только слышала.

Мы смотрели друг на друга пару секунд, а потом нервно засмеялись. Бывают моменты настолько совершенные, что становится неважно, живешь ты в них или умираешь, длинная линия у твоей судьбы или короткая.

– Я попробую забрать не всю твою энергию ци. – Он подошел и коснулся носом моей щеки. – Или, по крайней мере, отдать тебе свою в ответ. Я такого никогда не делал и не уверен, что… что справлюсь.

– Ничего, я тоже ничего такого не делала. Разберемся вместе. Если вдруг у меня откажет сердце, зови администратора и сделай вид, что испуган. Мы с тобой должны защитить Кима Тэ Хо.

Тэхо покачал головой:

– Я не уверен, что долго смогу удержаться в его теле. Он умирает. Возможно, ваши тела погибнут вместе.