Верни меня, если сможешь... (СИ) - Борисова Яна

— А третий раз я пришла к тебе сама, и тогда ты привела его ко мне, выманив Рэйсона, — завершила эту эпичную историю. — Прости, милая, но твой хеппи — энд отменяется, — теперь я зловеще улыбнулась, предвкушая расправу и уже смело посмотрела вперёд прямо мужу в глаза.

Маньяк и не до маньячка синхронно развернулись, и тут один из них отлетел, а конкретно «Кошмар», получив в челюсть так, что, кажется, я увидела, как вылетело пара его зубов. Я уже готова была сделать шаг и вцепиться в своего мужа. Не решила пока с чем: с благодарностью или укором, главное — вцепиться. В этот момент Алия истерично заорала и кинулась на меня, перекидывая моё уставшее тело через каменное ограждение. 

Теперь я летела вниз к тёмной воде.

«Ну вот, похоже, и у меня не будет хеппи — энд» — один лишь мысль, промелькнула у меня в голове, перед тем как я спиной врезалась в ледяную бездну, пробившую моё тело миллионами острейших игл. От этой боли рот сам открылся, лёгкие тут же загорели, поймав холодную воду. Меня затягивало в глубину под тяжестью мокрой одежды. Внезапно передо мной возникла нечёткая тень. Я потянулась к ней, но тут же отдёрнула руку и истошно забрыкалась, разглядев лицо «Кошмара». В следующую секунду это чудовище охватило сияние, и он замер. В его жутких глазах, так пугающих меня, застыл ужас. Мне не видно было, что его так испугало, но надеялась, что это отвлечет его от меня. Отмерев, он несколько раз помотал головой, после чего попытался выплыть, но его будто бы что — то держало. Теперь в его глазах стояла паника, он бросил взгляд на меня и, открыв рот, выпустил воздух. Я же, борясь с платьем, пыталась добраться до поверхности, не желая повторить участь "Кошмара", но силы покидали меня очень быстро.

«Уверена, Рэйс спасёт, надо только помочь ему, ещё немного продержаться» — как мантру повторяла про себя, чувствуя, как сознание затягивает во мрак. Последнее, что ощутила, как запястье обжигает, что — то горячее.

***

— Я убью Джерома, — услышала, где — то вдали. — А потом тебя, и пусть Амалия останется вдовой.

Ммм, как же я скучала по этому бархатистому голосу. Похоже, Тиберий решил отчитать брата, интересно за что? Вдовой я совсем не хочу становиться, как и не желаю, чтобы бедный Джер пострадал. Нет, пора вмешаться.

Попробовала разлепить веки.

Не получилось.

Вместо пробуждения меня снова затягивало в темноту, но уже не пустую, а с неясными образами.

Поначалу они были размытыми, но понемногу я стала различать фигуры, точнее, одну фигуру — моего дедушки.

Он стоял на пороге их с бабушкой квартиры, молодой, красивый, как на старых фотографиях, что бережно хранила бабуля, только те небольшие кадры из их жизни были черно — белые, а здесь дедуля стоял во всей своей рыжей красе и держал в руках маленького Хама.

— Кто это? — услышала звонкий женский голосок, где — то позади себя. Обернулась. Из комнаты выглядывала совсем молоденькая бабуля и с интересом рассматривала ушастое чудо.

— Хранитель нашего дома, пчёлка моя, примешь? — голос дедушки пробрал до мурашек, чистый, отчеканивающий каждый звук, чем — то похожий на минорную певучесть виолончели.

— Конечно, заходите, пусть осваивается, — широко улыбнувшись, бабуля забрала котёнка из рук дедушки и отпустила его на пол, тот вальяжно прошёлся по квартире, почему — то фыркнул на меня, когда проходил мимо, но затем настроение его, видимо, улучшилось и, довольно что — то муркнув, он ловко запрыгнул на кровать, свернулся клубочком и уснул.

Я обернулась, чтобы посмотреть на моих родных — они оба стояли в пороге, только теперь в руках у дедушки был объёмный свёрток из одеяла. Папа — догадалась я. Бабуля, чуть располневшая, но счастливая, забрала моего маленького папу из рук дедушки и отнесла его всё на ту же кровать, где возлежал хранитель.

— Как назовём? — шёпотом спросила ба, открывая уголок одеяльца.

— Александром, — поцеловав бабулю в макушку, предложил дедушка, в ответ ба безмолвно кивнула.

Я смотрела на эти маленькие отрывки из жизни моей семьи и улыбалась в ожидании, что увижу дальше. А дальше на пороге стоял папа, совсем ещё мальчишка и держал за руку мою маму. Не узнать её было невозможно. Огромные синющие глаза на поллица и всегда открытая улыбка. Такой она была всегда, на всех фото, что я видела.

— Мамуль, папуль, знакомьтесь, моя невеста Алёна, — звонко представил свою любовь папа родным. Сердце сжалось, как и бабушкины руки у груди. Слезинка сорвалась с моих ресниц и робко пробежала по щеке, боясь спугнуть это маленькое счастье. Я видела того, кого никогда не видела и тех, кого совсем не помню.

— Молодец, сынок, — дедушка одобрительно покивал головой. — Нашёл свою единственную, теперь главное — не потеряй.

Короткая фраза похвалы и напутствия на будущее, заставила грустно улыбнуться. Папа не потерял, до конца был с мамой и умерли они в один день. Для каких — то сказок идеальная концовка, но не для нас с сестрой.

В следующее мгновение на том же пороге стоял опять — таки дедушка, но в этот раз на нём лица не было. Бледный, осунувшийся он держал в руках какой — то листок.

— Мне скоро придётся покинуть тебя, моя пчёлка, — пряча горечь в голосе, прошептал дедушка, протягивая лист бабули.

Пробежав глазами по написанному, ба, прижала ладонь ко рту и тихо всхлипнула.

— Анти, милая, не плачь, — спрятав вздрагивающую бабулю в свои объятья, дедушка зарылся носом в её ещё пока цвета тёмного шоколада, волосы. В ногах у них крутился маленькая копия Хама и жалостно мяукал.

— Вечность дала мне шанс найти тебя и прожить с тобой счастливую жизнь. Я останусь с тобой в нашем сыне, в наших внуках. Не плачь, пчёлка моя. — Бабуля плакала, вместе с ней плакала и я. Но даже здесь, во сне, мои слёзы делали своё дело. В голове яркой вспышкой пробилось интересное сокращение дедушкой имени ба — Анти. Я всегда слышала только два варианта обращения к ней — Антонина, Тоня, но никогда такого. Совпадение? А «вечность» тоже совпадение? Пчёлка? Неужели дедуля…

— Ну — у и чего ты здесь застря — яла? — знакомый, тягучий голос заставил вздрогнуть, посмотрела на копию Хама: неужели это он говорил со мной? Котяра сидел, прижавшись к дедушкиной ноге, и не сводил янтарных глаз с меня.

— Это ты сказал? — обратилась к маленькому хранителю.

— Ты совсе — ем, что ли? Коты не говорят, — услышала в ответ фырчащее возмущение. Повертела головой, в поисках недовольного голоса.

— Хам! — радостно воскликнула, обнаружив наглую морду позади себя, и да, именно морду, так как тела не наблюдалось. — Что ты здесь делаешь?

— Тебя — я пришёл выта — аскивать, а то наду — умала она по ве — ечности гуля — ять. Там Рэйс скоро маги — истра Вер — риоса совсем седым сделает.

— Что значит гулять по вечности? Я думала, это воспоминания? — я ещё раз взглянула на бабушку с дедушкой, они всё так же стояли в обнимку, утешая друг друга.

— Каки — ие воспоми — инания, ты что — о, проживала эти моме — енты? Пошли уже отсю — юда. — недовольство в голосе Хама нарастало, ему явно здесь не нравилось.

— Но это мои дедушка и бабушка, они…

— Деду — ушка, говори — ишь заня — ятно, — морда котяры чуть подёрнулась, показалось, что он ухмыльнулся. — То — то Рэйс гада — ает, как ты умудри — илась и верё — ёвки поджечь, и во — оду взбаламутить так, что вас вы — ыкинуло на бе — ерег? Хотя ви — ижу по глаза — ам, са — ама уже догада — алась, но пока молчи об этом. А теперь идём… — на этих словах передо мной материализовалась лапа хранителя Эризов, я протянула к ней руку и вновь на меня накатила тьма. Но в следующий момент по глазам резанул яркий свет.

— Держи — ите свою бегля — янку, — промурчал довольно некотяра, ткнувшись холодным, мокрым носом в мою щёку. Белая пелена начала спадать с глаз, и я отчётливо увидела жёлтые глаза, уставившиеся на меня.

— Хам, — расплылась в улыбке и протянула руку, чтобы почесать хранителя за ушком.

Рука тут же была нагло перехвачена, хотела уже возмутиться, но тут почувствовала горячее прикосновение губ.