Кира Касс - Первая
- Мер, послушай меня. Когда я сказал, что я всегда любил тебя, я это имел ввиду. И я думал, что если бы мы остались в Каролине и поженились, мы были бы счастливы. Бедные, но счастливые. - Он грустно улыбнулся. - Но мы не остались в Каролине. И ты изменилась. Я тоже. Ты была права, когда сказала, что я никогда не давал никому шанс, и почему я всегда беспокоюсь обо всем, что произойдет?
- Мой инстинкт это бороться за тебя, Мер. И мне потребовалось много времени, чтобы понять, что ты больше этого не хочешь. Но как только я сделал это, я понял, что больше не хочу за тебя бороться.
Я потрясенно смотрела на него.
- Ты всегда будешь частью моего сердца, Мер, но я больше не влюблен в тебя. Иногда я все еще думаю что ты мне нужна, или что я нужен тебе, но я знаю, что это уже не так. Ты заслуживаешь лучшего, чем я, потому что со мной, ты чувствуешь себя обязанной.
Я вздохнула. - И ты заслуживаешь лучшего, чем кого-то, кто довольствуется тобой.
Он протянул мне руку, и я взяла ее. - Я не хочу, чтобы ты на меня злилась.
- Я нет злюсь. Хорошо, что и ты не сердишься на меня. Даже если он мертв, я все еще люблю его.
Глаза Аспена округлились:
- Кто мертв?
- Максон, - еле дышала я, боясь заплакать снова.
Воцарилась пауза.
- Максон не умер.
- Что?! Но охранник сказал, что его нет здесь и..
- Ну конечно его нет здесь. Он король. Он восстанавливается в своей комнате.
Я бросилась обнимать его, и он проворчал от причиняемой моими объятиями боли; но я была слишком счастлива, чтобы осторожничать. Так счастливые и печальные новости смешались воедино.
Я медленно отступила назад. - Король умер?
Аспен кивнул. - Королева тоже.
- Нет! - вздрогнула я. Она сказала, что я могу называть ее мамой. Что будет делать Максон без нее?
- Вообще то, если бы Северных повстанцев здесь не было, то Максон тоже погиб бы. Они были переломным моментом.
- Они что?
Я заметила удивление и признательность в его глазах. - Было бы неплохо, если бы повстанцы тренировали нас. Они боролись по-разному. Они знали что делают. Я узнал Августа и Джорджию в Большой комнате. У них был резерв вне стен дворца. Как только они поняли, что что-то было не так, они позвали всех своих, у них талант проникновения во дворец. Я не знаю откуда у них было оружие, но мы все погибли бы без них.
Я едва могла поверить в это. Я все еще пыталась сложить куски воедино, когда открылась дверь и кто-то нарушил тишину. Беспокойное лицо осмотрело комнату, и хотя ее платье было разорвано и волосы распущены, я узнала ее.
Прежде чем я успела позвать ее, Аспен выкрикнут. - Люси! - заплакал он, садясь. Я знала, что эти движения причиняют ему боль, но не было никаких признаков боли на его лице.
- Аспен! - она вздохнула и побежала через крыло, перепрыгивая через людей когда нужно. Он обняла его и начала целовать, снова и снова. Когда я обняла его, он зашипел от боли, но сейчас, казалось Аспен не чувствовал ничего, кроме счастья.
- Где ты была? - потребовал ответа он.
- На пятом этаже. Они только начали туда подниматься. Я пришла так быстро, как только смогла. Что случилось? - хотя, как правило, она паниковала после нападения повстанцев, сейчас Люси казалась сосредоточенной только на Аспене.
- Я в порядке. А как насчет тебя? Тебе нужно к врачу? - Аспен начал оглядываться, пытаясь найти кого-нибудь.
- Нет, на мне нет и царапины, - сказала она. - Я беспокоилась о тебе.
Аспен смотрел в глаза Люси с абсолютной преданностью. - Теперь, когда ты здесь, все в порядке.
Она погладила его лицо, стараясь не трогать бинты. Он положил руку на ее шею и притянул ее, чтобы поцеловать.
Никто не нуждался в рыцаре больше Люси, и никто не мог защитить ее лучше, чем Аспен.
Они нашли друг друга; они не заметили как я ушла, чтобы найти другого человека, которого я очень хотела увидеть.
Глава 32
Покинув больничное крыло, я осмотрела дворец. Он был очень сильно разрушен. Слишком много разбитых стекол было рассыпано на полу, сверающие в солнечных лучах. Разорванные картины, части разрушенных стен и угрожающие красные куски ковров напоминают мне, как все мы были близки к смерти.
Я поднималась по лестнице, стараясь избегать зрительного контакта со всеми. Когда я перешла со второго на третий этаж, я заметила серьгу на полу. Я не могла помочь, но все же было интересно жива ли ее хозяйка.
Я добралась до лестничной площадки и увидела нескольких охранников, когда подошла к комнате Максона. Я считала это неизбежным. Если бы могла, может быть, я бы окликнуть его. Может быть, он сказал бы им дать мне пройти… так же, как в ту ночь, когда мы встретились.
Дверь в комнату Максона была открыта и люди гудели внутри и снаружи, принося бумаги или унося разные блюда. Шестеро гвардейцев выстроились вдоль стены ведущей к двери и я приготовилась себя к резкому отказу. Но когда я подошла ближе, один из стражников заметил меня. Он прищурился, дважды проверив была ли я той, кого он подумал. Другой рядом с ним тоже заметил меня, и все как один они поклонились глубоко и уважительно.
Один из гвардейцев протянул руку. - Он ждал вас, миледи.
Я старалась быть той, кто заслуживает их честь. Я подняла голову когда шла, но мои порезанные руки и укороченное платье не могли мне помочь в этом. - Спасибо, - сказала я, с нежным поклоном.
Горничные пронеслись мимо когда я вошла . Максон был на кровати, левая часть его груди была забинтованной под его ровной хлопковой рубашкой. Его левая рука была перевязана, и он использовал правую чтобы поддержать бумагу, которую какой то советник ему объяснял.
Он выглядел здесь таким нормальным , задуманным, с запутанными волосами. Но в тоже время он выглядел еще больше озадаченным, чем был раньше. Сидел ли он немного выше? Стало ли его лицо более серьезным?
Теперь он точно был королем.
- Ваше Величество, - я сделала низкий реверанс. Встав, увидела тихую улыбку в его глазах.
- Не могли бы вы оставить бумаги здесь, Ставрос. Не могли бы вы все покинуть комнату? Мне нужно поговорить с леди.
Все кто окружали его поклонились и направились к коридору. Ставрос тихо оставил бумаги на прикроватном столике Максона, и когда он вышел, Максон подмигнул мне. Я ждала пока дверь закроется перед тем как пошевелиться.
Мне хотелось подбежать к нему, упасть в объятия и остаться в них навсегда.Но я двигалась медленно, опасаясь, что он, возможно, пожалел о последних сказанных мне словах.
- Я сожалею о твоих родителях.
- До сих пор не верю в это, - сказал он, указывая, чтобы я присела на кровати. - Я продолжаю думать, что отец находится в своем кабинете, а внизу мама, и в любую минуту один из них придет сюда с просьбой что-нибудь сделать.
