Ольга Булгакова - Нелюбимый мной, нелюбящий меня (СИ)
Юноша оказался сообразительным и сразу заинтересовался проблемами перио Баркема, до того совершенно забытого гонцом и, следовательно, королем. Гоблин сдержанно отвечал и, подыгрывая нам, добавил страдания в голос. А выглядел перио и так прескверно. Его серое от природы лицо приобрело землистый оттенок, под глазами залегли фиолетовые круги, а черты заострились. Но все же посол был подчеркнуто вежлив и благожелателен. Прислушиваясь к разговору, заметила, каким изучающим был взгляд ведара, молча рассматривающего молодого гонца. Беро привычным жестом вынул из висящего на поясе мешочка одну костяшку. Глянув на нее, кивнул, словно подтвердились его собственные выводы. Выражение лица ведара из подозрительного стало неприязненным. Каким-то необъяснимым образом настрой Беро передался другому гоблину. Его фразы стали резче и короче. Но виконт ничего не замечал и лишь через полчаса, откланявшись, уехал во дворец. Интересные указания дал юноше король. Сомневаюсь, что виконт по своему почину даже не поздоровался с послами.
Управляющий принес почту и письменные принадлежности. Оба посла, как бы случайно, разошлись по разным углам и занялись своей корреспонденцией. Понятно. Дружба дружбой, а дела государства — это дела государства, постороннего любопытства не терпят. Нэймар читал доклад Бенноуса, Беро раскинул на столе костяшки и теперь задумчиво смотрел на получившийся расклад. Я писала ответ Сальвен.
День до самого вечера прошел довольно мирно. Мы разговаривали, сидя на большой застекленной террасе, и смотрели на падающие снежинки. Идиллию не нарушило ни послание Коннахта, требововавшего немедленного возвращения Баркема в гоблинское посольство, ни появление уже знакомого виконта с известной просьбой. Но неприятности, отпущенные тому дню, не закончились. Словно небеса просто дали небольшую передышку.
Мы сидели за ужином и смеялись над рассказанным Беро анекдотом, когда принесли еще почту. По конверту каждому послу. Оба мужчины снова, как бы невзначай, перебрались в разные углы столовой и углубились в чтение документов. Мы вполголоса продолжали беседовать с ведаром. Мельком глянув на Баркема, я встретила его настороженный, оценивающий взгляд. Такая перемена отношения ко мне была неожиданностью, причины которой я не видела. Перио, заметив мое удивление, досадливо скривил губы и вернулся к письму.
— Лорд Нэймар, — окликнул мужа Посланник. — Нам нужно поговорить.
Голос лорда был спокойным и лишенным эмоций.
— Конечно, лорд Кадруим, — ответил муж, вставая. Я вложила ладонь в его протянутую руку, но так и осталась сидеть, прикованная к месту уточнением Посланника.
— Только с Вами, лорд Нэймар. Только с Вами.
Это было сказано очень вежливо, исключительно учтиво, но настаивать на своем участии в разговоре мне даже не пришло в голову. Нэймар собирался что-то возразить, но я опередила его.
— Иди, все в порядке, — я сжала ладонь мужа, ободряюще улыбнулась в ответ на его растерянный взгляд. Нэймар поцеловал мне руку, подмигнул и подошел к Посланнику.
— Мне бы хотелось участвовать в беседе, — вдруг заявил перио. Голос его был напряженным и настойчивым. Гоблин явно не считал возможным получение отказа. Лорд Кадруим на мгновение задумался, потом кивнул.
Сквозь открытую дверь я увидела, как все трое поднимаются на второй этаж в кабинет Посланника.
— Не обижайтесь, леди Мирэль, — посоветовал ведар.
— Что Вы, я и не думала обижаться, — заверила я собеседника. — Просто удивилась.
— А я таким ситуациям даже не удивляюсь, — улыбнулся Беро. — Давно решил для себя, что дела посольские, как дела сердечные. Зачастую мало логики, множество неожиданностей, случаются ошибки и досадные недоразумения, и за всеми закреплено право на капризы.
Я рассмеялась:
— Какое удачное сравнение.
— Я Вам больше скажу, — сделал загадочное лицо ведар. — Подходит для любого посла во все времена.
— Спасибо, учту. Господин Беро, Вы давно работаете при посольстве?
— Давно, — кивнул он. — Уже сорок лет. Начинал работать с перио Каддусом, а потом сюда назначили перио Баркема. Я тогда подумал, что многое поменяется. Все-таки другой гоблин, другой подход. Но нет, — ведар пожал плечами. — Оказалось, все одно и то же. Послы везде одинаковые.
— А в чем заключается Ваша работа в посольстве? — осторожно спросила я, уверенности в том, что мне можно задавать такие вопросы не было.
— Так просто и не объяснить, — ответил ведар и замолчал.
Я поняла, что это такой вежливый отказ, и уже жалела, что позволила своему любопытству вольничать. Беро мне нравился, и не хотелось давать ему повод думать обо мне, как о шпионке. К моему огромному удивлению гоблин продолжил.
— Магическая защита, лечение, советы… Много всего. А иногда для правильной оценки происходящего нужен трезвый свежий взгляд. А с кем обсуждать вопросы политики страны послу? Ведары как никто подходят на роль наперсников.
Беро улыбнулся тепло и располагающе. Думаю, если бы не это, я никогда не осмелилась бы спросить, чем гоблину так не понравился виконт.
— Почувствовал в нем гниль, — ведар неприязненно скривился. — А руна подтвердила догадку. К сожалению.
Увидев мое недоумение, он грустно улыбнулся и пояснил:
— Люблю ошибаться в таких случаях. К несчастью, я ошибаюсь редко. А виконт… Вы наверняка понимаете, что я не могу сказать, что именно он делает, — извиняющимся тоном добавил гоблин.
— Понимаю.
Последовала пауза. Новые темы разговора на ум не приходили, а все мысли крутились вокруг беседы Нэймара с послами.
— Хотите, я расскажу о рунах? — предложил гоблин. Видимо, ему не нравилось затянувшееся молчание.
— Конечно, это очень интересно, — живо откликнулась я. Нужно было отвлечься.
Ведар рассыпал на столе костяшки и разобрал их по кучкам. Дома у меня был свой набор, но у гоблина рун было чуть ли не в два раза больше. часть рун отвечала за эмоции, часть за действия, большая часть показывала родственные и другие связи. Четвертую категорию Беро назвал 'соединяющие'. Эта группа была мне совершенно незнакома.
— Без них невозможно сделать ни один правильный расклад, — сказал ведар. — Без них все остальные — набор резных косточек.
Он рассказал мне о значениях некоторых рун, но подчеркнул, что правильно толковать их может только обладающий даром.
— И что увидит обладающий даром? Будущее? — заинтригованно спросила я.
— Нет, — улыбнулся гоблин. Что скрывать, с каждой минутой общения ведар нравился мне все больше. Беро располагал к себе, казался своим, давно знакомым. — Грядущее слишком изменчиво, чтобы можно было вот так просто его предсказать. Лучше всего видно прошлое, оно уже свершилось, оно неизменно. Но еще хорошо видно настоящее. Если к дару добавить опыт, то можно увидеть много интересного, — он лукаво подмигнул.
