Фамильные ценности (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна

Она усиленно перетягивала сочувствие зрителей на свою сторону. Вон и судья нахмурился и спросил:

— В самом деле, инор, разбрасываться такими обвинениями недостойно.

— То есть со стороны наших противников это было достойное поведение, а когда мы их обвинили в том же, то сразу стали недостойными? А ведь у нас есть свидетель, ваша милость. Разрешите его пригласить для дачи показаний?

— Разрешаю, — недовольно сказал нахмурившийся судья, который начал догадываться, что его используют в своих целях.

Вошедший инор был мне неизвестен, но, как выяснилось, именно он изготавливал эту фальшивку, что он тут же и рассказал общественности, которая начала шушукаться громче и оживлённей.

— Протестую, ваша честь, — заявил адвокат Линденов. — Мои клиенты могут поклясться, что никогда не видели этого человека.

— Откуда же тогда у них фальшивая расписка? — недоверчиво спросил судья.

— Не доказано, что она фальшивая и что вообще инор делал именно эту расписку.

— Так мы сейчас докажем, что это именно она, — ласково сказал нащ адвокат. — Дело в том, что все фальшивки, которые изготавливает отдел МП для своих целей, имеют отличительные особенности.

При упоминании отдела МП Роберт неожиданно побелел, а его отец, напротив, — налился краснотой. Катрин как обычно, ничего не поняла. А её бабушка если и поняла, то сохраняла спокойствие. Уж кого-кого, а её было необычайно сложно вывести из равновесия.

— То есть вы хотите сказать, что расписка лорда фон Кёстнера попала в руки семейства Линдонов в результате запланированной операции отдела МП? — заинтересовался судья.

— Именно так.

— И каким образом она попала к иноре Линден?

— О, это необычайно интересная история, ваша честь. Линдены обокрали тайники в доме, которым раньше владела семья фон Кёстнеров.

Зал зашумел так, что нашему адвокату дальше говорить стало невозможно, и он замолчал.

— Протестую, ваша честь! — изо всех сил рявкнул адвокат Линденов. — Такие заявления оскорбительны для моих клиентов.

— Вот как? — не сдержалась бабушка. — Воровать и обманывать для них не оскорбительно, а говорить об этом нам нельзя? Они оболгали моего зятя, перенеся собственные грехи на него, а я должна молчать? Не будет этого. Они понесут наказание за всё, что сделали.

— А что мы сделали? — повернулась к нам инора Линден. На её лице не было привычной улыбки, там была маской воплощённой оскорблённости. — Твои невнятные обвинения ни на чём не основаны, Луиза. Я понимаю, что тебе не хочется нам платить, а хочется получить наши деньги, но всему есть предел.

Маятник симпатий опять качнулся в сторону того, кто живёт в Герде безвыездно. Всё же инора Линден умеет производить хорошее впечатление, и не скажешь, глядя на неё, что это глава преступного семейства.

— Ты думаешь, мои обвинения голословны? — победно усмехнулась бабушка. — Ты ошибаешься.

— Хватит превращать судебное заседание в балаган! — рявкнул судья. — Инор, у вас есть доказательства вашим словам? Мы, знаете ли, не приветствуем, когда наших граждан обвиняют без подтверждения.

— Разумеется, есть, — обрадованно сказал наш адвокат. — Разрешите пригласить свидетеля?

В этот раз свидетелем выступал представитель отдела МП, который и сообщил, что в тайники было заложено некоторое количество фальшивок, которые и умыкнули отец и сын Линденов, не подозревавшие что проделывают всё это под наблюдением.

— Я же говорил, что там не было никаких драгоценностей.

В наступившей после рассказа свидетеля тишине голос Роберта прозвучал особенно громко и не оставлял ни малейших сомнений в том, что его хозяин действительно влез в дом теперь уже Альтххаузов и очистил тайники, расположение которых ему было известно. Инора Линден развернулась к внуку и не меняя выражения лица, треснула его по затылку так, что он дёрнулся вперёд, чуть ли не клюнув носом ограждение.

— Богиня, у нас в городе проживает целое семейство воров! — ахнула какая-то инора с дальнего ряда. — Помните, я говорила, что подвеска моей дочери была украдена, а мне твердили, что она её потеряла. А ведь она права оказалась. Ничего она не теряла. Украли, как есть украли.

Внезапно все стали вспоминать, что и когда у кого пропадало. Линдены теперь до конца жизни не отмоются, если рискнут появиться в Гёрде опять. После того, разумеется, как отсидят. Потому что представители отдела МП не так просто тут находились. Благодаря внедрённым в фальшивки меткам, стало возможно выявить контакты Роберта, потому что среди бумаг были такие, которые указывали на тайники в Степи и их младший Линден уже продал оркам, а те успели проданным воспользоваться. И теперь тоже хотят встретиться с продавцом, потому что сведения в переданных бумагах оказались даже не устаревшими, а недостоверными.

Итогом заседания стало то, что Линденов обязали погасить долговую расписку, а обоих мужчин этого семейства взяли под стражу прямо в зале суда. Оснований для ареста хватало, теперь им, чтобы выторговать срок поменьше, придётся быть как можно более искренними со следствием.

Когда инора Линден с внучкой выходили, то их сторонились даже самые хорошие знакомые. Катрин с трудом удерживалась от слёз, а вот инора шла, высоко подняв голову. Ни малейшего стыда она не испытывала, разве что злость, что всё повернулось не так, как она хотела.

К нам с бабушкой, напротив, отношение изменилось. Теперь мы были стороной, невинно пострадавшей от целой семейной шайки преступников, которую мы же и помогли вывести на чистую воду.

— Представить себе не могу, — вещала одна инора, уцепившись за руку моей бабушки, — как мы могли столько лет не замечать, кто живёт с нами бок о бок. А ведь я должна была насторожиться ещё тогда, когда после визита Линденов у меня пропали аж две серебряные ложки. Меня извиняет только то, что были приглашены не только они. Но теперь-то мы всё про них знаем и ни в один приличный дом их больше не пустят.

Она трещала и трещала, бабушка кивала, но вид имела бледный. Ей, как и мне, тяжело дался сегодняшний день. Столько грязного белья было вытащено наружу. Но главное было сделано: преступники будут наказаны, а имя моего отца больше не будут произносить с пренебрежением.

По приезде в дом бабушка сразу отправилась в спальню под предлогом головной боли, отказавшись от помощи инора Альтхауза и от моей, как целителя.

— Лина, мне просто нужно побыть одной, — сказала она. — Понять, что эта страница полностью закрыта и возврата к ней нет. Я полежу на кровати, всплакну и, возможно, поймаю какое-то видение.

В чём-то я её понимала, потому что мне тоже хотелось побыть одной, но я пошла не в спальню, а в сад. Там меня и нашёл Вальдемар.

— Грустишь?

— Вовсе нет. Мне просто не верится, что всё закончилось.

— Что закончилось? — удивился он. — Это у Линденов всё закончилось. А у нас всё только начинается.

И чтобы я не усомнилась в его словах и не вздумала возражать, он лишил меня такой возможности. Потому что, когда целуешься, возражать очень сложно.

— Люблю тебя, — выдохнул он, когда поцелуй закончился. — И буду любить всю жизнь.

И у меня были все основания ему верить — ведь понравилась ему я, когда выглядела намного старше. Не зря же бабушке привиделось, что моё появление в доме инора Альтхауза должно быть именно таким. С предсказаниями шутить нельзя, если их насылает сама Богиня.

<custom-info info-type=«status»>fulltext</custom-info>