Факультет Элиты. ЭльФак (СИ) - Тигрис Кира

— Моя ненаглядная Виктория, — обратился он ко мне, добродушно улыбаясь, — поскольку мой сын умудрился так долго скрывать от меня свою девушку, то позвольте попросить Вас рассказать пару слов о себе. Откуда в наш город прибыла такая красавица?

Я выпрямила спину и, как мне показалось, решительно взглянула в водянистые глаза господина Блэкстоуна — на деле же вышло испуганно и неуверенно. Я, естественно, заранее подготовила свою речь, придумав и имена родителей, и тривиальную жизнь девочки среднего класса, парочку хобби и даже кличку для своей старой толстой морской свинки. Но в это мгновение я, вдруг, все забыла, глядя, как ловкие крючковатые пальцы господина Блэкстоуна в белых перчатках быстро и жестоко разделываются с пирожным в виде большой алой розы. Он аккуратно, но крепко прижимал красивый десерт серебряной вилочкой к тарелке и отрезал от него маленькие кусочки тонким и острым, как лезвие, ножом. С тонких идеально выполненных лепестков стекали алые крупные капли клубничного джема, растекаясь по белому фарфору, словно кровь на холодном снегу. Одно мое лишнее слово, один мой неверный шаг и меня постигнет горькая участь этой несчастной сладкой розы.

Я заметила на его указательном пальце, надетое прямо поверх перчатки большое черное кольцо, выглядевшее довольно старо, грубо и дешево для такого богатого человека, как он. И каждый раз, когда Фредерик крутил его на пальце, Коста мучительно вздрагивал и прикасался руками к своей черной татуировке на шее. Между ними определенно была какая-то неведомая магическая связь. Потемневшее от времени кольцо было своеобразным «пультом» от черного тернового «ошейника» Косты.

К столу подошла очередная тройка официантов, один ловко открыл очень старую, должно быть вековую, бутылку красного вина и принялся быстро наполнять высокие бокалы, которые только что расставил второй официант. И третий, последний (да неужели!) наконец-то принес холодную закуску к вину — симпатичные канапешки из голубого сыра, фисташек, винограда и кусочков экзотических фруктов. Недолго думая, я схватила тот, что был с фруктами, обмакнула его в кремовый белый соус на краю блюда, полагая, что это был своего рода йогурт, и отправила в свой широкий рот. Я очень надеялась, что господин Блэкстоун не станет меня терзать своими каверзными вопросиками, видя, как усиленно работают мои челюсти. Но не тут-то было!

— Виктория, что Вы делаете? Это же острый соус к сыру! — удивленно уставился на меня Фредерик, — предполагается, что вы сначала попробуете вино и только потом возьмете закуску. Или в том месте, откуда Вы родом, все наоборот?

Я помотала головой, по моим щекам ручьями бежали слезы — мой рот горел, словно я проглотила раскаленный кусок металла. К счастью, Коста вовремя плеснул мне в стакан чистой холодной воды. После того, как пожар во рту закончился, я, наконец-то, откашлялась и начала свой придуманный заранее рассказ:

— Меня зовут Виктория Смит. Я недавно переехала учиться в местную престижную Академию из Сиднея, — выпалила я все и разом, подражая глуповато-простоватому тону Стейси и искренне надеясь, что у Блэкстоунов нет никаких родственников и связей на самом отдаленном континенте. Даже если и есть, то слишком распространенная фамилия Смит им ничего не должна сказать. — Мои родители — простые инженеры, но я хорошо учусь, и потому смогла получить грант на образование здесь. Я — самая обычная девчонка в мире. Друзей у меня мало, свое свободное время я трачу на хобби — чтение и музыку. Так же у меня есть ручная морская свинка Чарли, которая забавно хрюкает.

Я остановилась, чтобы перевести дыхание, но господин Блэкстоун воспользовался этим моментом, чтобы прекратить мою наивную выдуманную речь.

— Сидней, значит, — пробормотал он себе под нос. — Очень хорошо, мисс Смит. Прошу, побалуйте нас деликатесами из Австралии. Пока мы тешим себя вином, уверен, что мой шеф успеет нас всех приятно удивить.

В этот момент седовласый сомелье, учтиво откланявшись, сменился другим пожилым мужчиной, более плотным, менее седым и в золотых очках. За его спиной маячил очередной улыбающийся официант. Да их здесь целая армия!

В своих белых перчатках молодой человек держал раскрытую папку меню с названиями блюд, которые я даже прочитать вслух не могла, а не то, что представить, что это такое. Полагаясь на собственную интуицию, я выбрала три-четыре самых коротких и простых слова из всего перечисленного и произнесла их вслух с наигранной уверенностью:

— Хорошо, сэр! Я бы предложила вам попробовать эм… бумэр стафт эгс, — я стала вполголоса произносить названия блюд на австралийском английском, выбирая слова полегче из различных групп, что образовывали разноцветные кучки на листе меню.

Как только с моих губ слетело последнее слово, наступила невыносимая, абсолютная тишина. Дирижер оркестра решил выдержать паузу в своем бесконечном саундтреке к нашему ужину, видимо, давая нам время решить неимоверно сложную задачу — определиться с заказом на сегодняшний вечер.

— Серьезно, господин Блэкстоун? — наконец не выдержал шеф-повар, переводя растерянный взгляд с меня на меню. — Вы хотите, чтобы я зажарил для вас опоссума, фаршированного яйцами кенгуру, и маринованные задницы дикобраза?

— Пожалуй, не стоит, Габриэль, — согласился с ним Фредерик, его вытянутое худощавое лицо озарилось триумфальной улыбкой. — Принесите нам салаты дня и мое любимое. Для Константина — как обычно. Благодарю!

Я с ужасом закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Теперь не только его отец, но и сам Коста стопроцентно уверены, что я нагло вру… И почему же я думала, что окажусь умнее, хитрее и ловчее этого прожженного старого лиса?

— О, не стоит паниковать, Виктория! Не переживайте! Здесь — все свои! — утешал меня Фредерик, протягивая мне рукой в своих белоснежных перчатках полный бокал красного вина. — Вот, выпейте для упокоения нервов. Специально для вас Эрмитаж Пенфолдс — самое лучшее сухое вино Австралии! Ой, ну что же Вы так! Я же простил Вас ни о чем не волноваться!

Я буквально подпрыгнула на стуле от удивления, когда господин Блэкстоун разжал свои длинные пальцы, отпуская тонкую ножку бокала еще до того, как моя протянутая рука успела ее коснуться. Темно-алое вино тут же расползлось ярким пятном по белой скатерти, хлынув потоком в сторону Косты. Тот вскочил на ноги с красным пятном на белой рубашке, дорогой стул за его спиной грохнулся на пол. Я уже была готова вскрикнуть, что старый хрыч все подстроил сам, но он меня опередил.

— Ничего страшного, Виктория! — продолжал повторять как мантру Фредерик, его бледные, но колкие глаза остановились на сыне. — Выйди и приведи себя в порядок!

— Но отец! Пятно небольшое! — воспротивился Коста, он явно не хотел оставлять меня наедине со своим отцом.

— Быстро! Вышел и переоделся! — скомандовал господин Блэкстоун, осторожно поворачивая свое старое черное кольцо на белом указательном пальце. Коста шумно втянул в себя воздух, прикоснулся к своей черной татуировке и послушно выбежал из зала в сопровождении одного из официантов.

Как только за ними закрылись высокие двери, Фредерик с кривой довольной улыбкой наклонился ко мне, четко и ясно прошептав на ухо то, от чего в моих жилах закипела кровь.

— Дорогая моя, Ваш ужин закончен! Сейчас Вы улыбнетесь и, извинившись, выйдете из-за стола! Вы навсегда избавите нас от своего присутствия в этом ресторане, а также — в жизни моего сына! Ясно?

Фредерик шептал мне на ухо свои страшные угрозы и при этом мило улыбался. По моей спине побежали мурашки. Я не сомневалась, что такой человек мог бы и в спину мне нож воткнуть, смеясь!

— Не знаю, где он тебя откопал, милочка! — мило продолжал Блэкстоун. Со стороны все выглядело так, словно он делился со мной своей любимой шуткой. Его тонкие губы радушно улыбались и лишь водянистые светло-зеленые глаза кричали: «убирайся с моей планеты, дурочка!» — Но больше не смей подходить к моему сыну ближе, чем на километр! Если я узнаю, что вы с ним тайно общаетесь, то тебе придется еще раз увидеться со мной! Разговор будет очень короткий и неприятный! И самое главное — последний!