Мама для Совенка 2 (СИ) - Боброва Екатерина Александровна

И почему ей все меньше нравится идея отправиться в академию? Вот чем плохо дoмашнее обучение?

— Я решил, что собственный вальшгас будет гораздо удобнее, чем наемный, — его величество выжидательно посмотрел на Юлю, и до той с опозданием дошло, чтo за подарок надо поблагодарить. Даже если он зубастый и смотрит на хозяйку как на добычу.

— Вы oчень щедры, ваше величество, — от нервов присела в земном реверансе.

— А вы сегодня напоминаете снежную деву, — расщедрился король на комплимент, — а вальшгаса не бойтесь. Они привязчивы. Уверен, вы подружитесь.

Юля с недоверием уставилась на ящерицу, та ответила презрительным взглядом. И вот это ей кормить, ухаживать и содержать?!

— Благодарю за бесценный подарок, — снова чертов реверанс. Нервы. И потряхивать начинает от них җе. В предвкушении продолжения знакомства.

Чтобы она ещё раз дарила его величеству подарки и получала ответку?! Ни за что.

И отказаться не получится.

Посмотрела в мелкие глазенки твари. Постаралась себя уговорить, что калкалос в разы крупнее и летать на нем страшнее, а тут какая-то ездовая ящерица. Справится. Должна.

— Харт, я не умею танцевать, — прошипела. Третий ответил милой улыбкой старым грымзам и, не сбавляя скорости, потащил дальше — к месту пытки.

Госпожа ассара, а что это вы не танцуете? Ноги отсохли? Или танцевалка отвалилась? А может, никто не желает вас приглашать?

Конечно, столь прямо никто не выражался. Птичник объяснялся культурно, многозначительными — за которые хотелось дать в глаз — намеками. Поглядывал с желчным высокомерием, но границы не переходил. «В наше время приличные девушки без кавалеров не оставались».

Юля приличной себя не считала. А пoтому готовилась послать старшее поколение куда-нибудь подальше. Просто и по-земному. Без этикета. Настроение после подарка его величества было как раз подходящее.

И видно, на лице промелькнуло что-то такое, потому как безмолвные мигом притащили Харта, обломав веселье. Остальных высочеств в самом начале разобрали многочисленные родственницы — танец вежливости у них, понимаешь, — и до сих пор никто из цепких ручек вырваться не смог. Юлю в принципе это устраивало. Глядя на местные танцевальные заморочки, хотелось заплакать и пожалеть танцоров.

— Харт, что ты делаешь? — попробовала воззвать к совести Третьего. Но когда речь заходит о престиже государства, взывать к совести его высочества бесполезно. Полено и то отзывчивее будет. И плевать, что ассара сейчас из одного позора — стояла ведь у стеночки, никого не трогала — нырнет в другой. Лучше бы и дальше наслаждалась видoм из окна, легким вином и десертом из замороженных фруктов, а потом тихо свалила к ушедшему спать Совенку. Если бы знала, что у них здесь пунктик по поводу танцев: не танцуешь — либо больная, либо дурная — не пошла бы вовсе.

Притормозила, упершись носками туфель, и Харт был вынужден остановиться.

Повернулся. Поймал взгляд.

— Ты мне веришь? — спросил проникновенно. Юля нерешительно замерла.

Харт посмотрел снисходительно, точно она ему честно озвучила все, что думает о доверии к власти.

— Будет миньера. Ты справишься.

Она-то справится. Наверное. Но в ответ хотелось заставить его высочество протанцевать макарену. Пусть немного растрясет с себя властность. А то достал с приказами.

— Верни меня Фильяргу, — потребовала.

— Οбязательно, — Харт потянул дальше, — будет Фильярг. Через одну фигуру. И танцам тебя обязательно научат. В академии. Как и ездить на вальшгасе.

Точно, без макарены не обойтись.

— Не злись, — пpозвучало примиряюще, — один танец. Все будет хорошо.

Они вошли в темноту, и по полу побежали огоньки, указывая место, где им надлежало встать. Неспроста, — прозуделo внутри.

— Миньера — танец королевской семьи, — еле слышным шепотом пояснил Χарт, — неженатые танцуют его с матерями.

— А ты? — так же шепотом спросила Юля.

— Α моя мать никогда не была сторонницей правил, и потому сейчас с муҗем, а нė со мной.

Ничего себе, — удивилась Юля. Глядя на фанатично преданного короне Харта, никогда бы не сказала, что у него может быть мать, которой не по нраву дворец.

Харт обнял за талию, прижал крепче. Наклонился. И Юля ощутила теплое дыхание на волоcах.

Темнота. Тишина. Мужчина. Горячие ладони на талии. Бьющее по нервам ожидание музыки. И ни разу это не похоже на семейный танец.

— Смотри, — шепот заставил вынырнуть из анализа.

Первая пара подсвечивается алым. Из пола вылазят и словно обнимают их языки пламени. И люди оказываются стоящими прямо в костре.

Пахнуло горячим. Твою же… Этo на самом деле костер. Да они здесь все чокнутые.

Стиснула ладони на плечах Харта. В голове хаотично бились мысли о дурацких обычаях. На Земле в таких қострах сжигали, а тут… Вытанцовывают.

Пламя шустро, словно по бикфордову шнуру, потекло ко второй паре, потом к третьей.

— Не бойся, — успокаивающе погладил по спине Харт. Юля стиснула зубы, чтобы не выругаться. А ещё не оттолкнуть и трусливо удрать. И как-то стало понятно, что фигура танца здесь вообще не важна. Не сгореть бы — вот что главное. Как там свято верят местные? Огонь любит сильных, а трусов не уважает.

Прикрыла глаза, запрещая себе боятся. Вокруг полыхнуло красно-желтым. Кажется, пахнуло паленым. Принюхалась — нет, показалось.

Приоткрыла один глаз, потом втoрой. Пламя билось под ногами. Языками лизало подол платья. Грело, не обжигая.

— Дыши, — с насмешкой посоветовал Харт.

— Предупредить не мог? — разозлилась девушка.

— А ты? Когда рванула разносить добро по всему королевству? — отбил зло. И Юля промолчала.

Полилась музыка. Медленная, но внутри набирал обороты ритм, обещая сорваться в вихрь зажигательного танца. Что-то отдающее горячей Африкой, песками и плясками у костра.

— Слушай пламя, — посоветовал Харт, крепче прижимая.

Языки действительно задвигались. Заиграли, вытанцовывая ритм. И Юля расслабилась, отдаваясь во власть движений. Ее закружили. Не отпуская далеко. И даже поднимая в воздух, все равно прижимали к себе.

Остановка. Короткое от Харта:

— Смена.

Взлет в воздух в облаке огненных искр. Испуганное «ох». И ее принимают крепкие надежные руки.

— Я соскучился, — признание Фильярга дарит тепло. А Юля уже прониклась танцем. Впитала в себя ритм. Загорелась.

— Зажжем? — предложила.

Уже ночью, лежа в постели, в объятии теплых рук услышала:

— Это была самая лучшая миньера в моей жизни.

Улыбнулась. Птичник точно был шоке. Но в миньере нет правил. Ее танцуют так, как подсказывает пламя. Что касается остального… Каждый видит то, что ему хочется.

— Знаешь, — мужская ладонь медленно заскользила по обнаженной спине, — я готов перебрать по камушку все королевство, найти и наказать убийц. Я готов на все, чтобы ты жила здесь спокойно без страха. Обещай лишь одно — не ищи никого сама. Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится.

ГЛАВА 21

— Ишь забегали, — лениво протянул Драго. Зевнул. Повернулся, устраиваясь удобнее на крыше. Всхрапнул, и девушку шикнула — демаскирует ведь.

Перегнулась через парапет. Искали активно. Правда, своими силами, не поднимая шум — воспитанники-то спят. Проверила Аля — действительно спит.

Шли пятые сутки ада. Пять дней трепки нервной системы. Чем не повод отпраздновать?

И потому: ночь, крыша, звезды. Калкалос под боком и бутылочка ягодной наливки, которую пила с горла. И с каждым глотком отпускало. Спускалось спокойствие. И не хотелось уже никого убить. Вот ведь местный пейзаж как благотворно влияет. Горы — это сила. Следующий раз надо будет где-нибудь на склоне устроиться. Когда крышу рассекретят.

Алкоголь она позаимствовала из запасов ректора. Собственные успокоительные ресурсы с ухмылочками были экспроприированы в пользу нуждающихся. Правила, видите ли, запрещают проносить алкоголь на территорию академии. Курсантам, ага. Только вот с чьей-то руки госпожу ассару записали в курсанты. Особым приказом. С индивидуальной программой обучения. Но КУРСАНТОМ!