Мертвецы не пьют у Лафитта (ЛП) - Келли Сиана

— Он убил моего брата!

— Да, да. — Сен-Жермен отмахнулся от этой озабоченности. — Он был не очень многообещающим, не так ли? Хотя вот это. Это восхитительно. У Клайва есть слабость, и такая прозаичная. О, это восхитительные новости, которые ты мне принёс.

— Этьен? — голос Лафитта приобрёл льстивый оттенок.

— Ты получишь свою месть. Я помогу с этим. В свою очередь, я хочу стать свидетелем того, как великий Клайв будет повержен, и я хочу этого волка.

Сен-Жермен уставился в огонь, глаза его горели злым умыслом.

— Le loup?²⁵

— Да, — Сен-Жермен вздрогнул. — О, да. Измученная девочка, которую научили съёживаться, но которая всё ещё достаточно молода, чтобы отвечать на поглаживания. Та, кого я могу научить жаждать кнута. Достаточно сильная, чтобы выжить и служить мне во всём.

Глаза вампира стали чёрными, язык скользнул между тонкими губами, он сжал руку в кулак на мантии.

— Когда придёт время, я хочу волка.

ГЛАВА 32

Непростительная сделка

Голова была готова расколоться от боли, я вышла из воспоминаний, желая выбраться из головы Лафитта. Мне нужно было, чтобы Клайв был рядом, унимал боль, чтобы сделать это эффективно. Я остановила эту мысль, вспомнив, что Сен-Жермен говорил о подготовке жертв.

Нет. Он был неправ. Сен-Жермен не знал о сестре Клайва. Он не мог понять, как можно помогать кому-то по благородным причинам. Я не позволила голосу Сен-Жермена занимать место в моей голове.

Желудок скрутило, я подумывала о том, чтобы закончить на сегодня, но Годфри был там, внизу. Мне нужно было знать, был ли он всё ещё союзником или он предал нас. Поиски не заняли много времени, так как вампиры не двигались.

Я и раньше бывала в мыслях Годфри, но сейчас всё оказалось иначе. Вероятно, это был совокупный эффект всего, что произошло сегодня, но его разум был странно труден для проникновения и гораздо более мрачен, чем я помнила.

Импульсы памяти были скрыты. Я споткнулась в темноте, не зная, в какую сторону идти. Словно идя по минному полю, я на каждом шагу готовилась к чему-то ужасному. У меня накопилось более чем достаточно по-настоящему ужасных воспоминаний о вампирах, чтобы отвадить меня от вампиров на всю жизнь. За исключением одного. В основном.

— Тебе не надоело быть третьим? Он не ценит тебя, — мягкий, вкрадчивый голос Амелии раздался в телефоне Годфри.

Годфри стоял в комнате в подвале таунхауса у клетки для заключённых, и это было единственное звуконепроницаемое место в доме.

— Да, — выдохнул он.

— Я знаю тебя, Годфри. Я знаю тебя веками. Я сражалась на твоей стороне и делила с тобой постель. Я знаю тебя. Ты не можешь быть счастлив, будучи третьим у Клайва. С твоим возрастом и силой ты мог бы стать Магистром, и всё же он держит тебя под присмотром как молодого вампира, без твоей… гибкости.

— Честь, — перевёл Годфри.

— Да, да, но посмотри, к чему это его привело. Ты не можешь быть таким непреклонным в нашем мире. Весь его ноктюрн был разрушен, и всё потому, что он решил проявить благородство. Нет, Магистр должен уметь передавать верность, чтобы быть более полезным своим людям. Клайв взял его к себе и сделал вторым, потому что знал, что Рассел никогда не предаст его. Он сильный и преданный, — усмехнувшись, она добавила: — Как и собака.

Годфри тяжело вздохнул, соглашаясь с Амелией, не произнося ни слова.

— Мы с тобой могли бы править Новым Орлеаном вместе. Мы сохраним самый большой и мощный ноктюрн в Новом Свете. Лафитт — это шутка, и все это знают. Клайв уберёт его, а затем мы с тобой вмешаемся, чтобы восстановить силу и престиж этого ноктюрна.

— Не так много осталось, как было раньше.

— То, что их так легко убрали, означает, что они не были обучены и использованы должным образом. Мы восстановим ноктюрн и создадим силу, с которой будут считаться.

Годфри расхаживал по комнате, внимательно слушая.

— Это такое расточительство, — разочарование Амелии было ощутимым. — Сидишь в этом туманном, маленьком городишке, без реальной власти, и ждёшь, когда Клайв и Рассел подкинут тебе какое-нибудь занятие. Это оскорбительно.

Замедляя шаг, Годфри подошёл к внешней стене и прислонился головой к штукатурке, и испустил вздох поражения.

— Да.

— Бок о бок мы восстановим этот ноктюрн. И все, наконец, увидят нашу истинную силу и будут трепетать в нашем присутствии.

Слова Амелии заставили Годфри выпрямиться, его плечи расправились.

— Да, — выдохнул он.

— Не второстепенный. Лидер. Будь моим вторым. Мы будем править самым могущественным ноктюрном в мире.

Годфри молчал, размышляя.

— Что мне нужно будет сделать?

А затем Амелия изложила план заключения Рассела в тюрьму и убийства Клайва после того, как он убьёт Лафитта в их пользу. Годфри кивнул, и моё сердце превратилось в камень.

— Что насчёт Сэм?

— Собака? — она рассмеялась. — Сен-Жермен отчаянно нуждается в ней. Мы дадим ему волка, и он будет игнорировать нас, пока мы будем преобразовывать этот город.

Голова болезненно раскалывалась, я открыла глаза в пустоту. Слыша, как вокруг меня суетится бар, я отчаянно желала, чтобы мой желудок успокоился. Когда я почувствовала кислый привкус желчи в горле, я поняла, что будут проблемы.

— Стефо, в туалет. Меня сейчас стошнит.

Не прошло и секунды, как она обняла меня сильной рукой и потащила меня через маленький, тесный бар. Отскакивая от стульев, я по пути давала удушливые извинения. Чудо из чудес, очереди не было. Стефо втолкнула меня в крошечный туалет и опустила мою голову вниз.

Когда я закончила, по моему лицу текли слёзы. Стефо была неожиданно нежна, и помогла мне вымыться и спустить воду в туалете.

— Вся эта прекрасная еда пропала. Это чёртова трагедия, — Стефо снова обняла меня. — Давай, малыш. Давай вытащим тебя отсюда.

Должно быть, образовалась очередь, потому что Стефо тащила нас боком по тому, что казалось узким коридором.

— Мне нужно найти Клайва, — сказала я.

— Зачем?

— Он должен знать. Они идут за ним со всех сторон.

— Да, хорошо, ты тоже. Хочешь, чтобы я захватила волков?

— Наверное, хорошая идея. Но можем ли мы пойти на улицу? Мне нужен воздух.

Я услышала, как Стефо быстро и пронзительно свистнула, и поняла, что ребята были предупреждены о нашем уходе.

Мы неуклюже шли по переполненному тротуару, Стефо обнимала меня рукой, направляя.

— Как долго длится слепота? Габриэль сказал, что сегодня утром это заняло десять минут.

— Не уверена, — сказала я, когда чьё-то плечо врезалось в меня. — С каждым разом это занимает всё больше времени.

— Это нехорошо, солнце начинает садиться.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

— Пообещай мне кое-что?

— Что? — проворчала она, когда я споткнулась о бордюр.

— Если вдруг встанет вопрос: плен Сен-Жерменом или смерть, ты сделаешь это, хорошо? Быстрая вспышка, и со мной покончено. Я не стану жертвой, только не снова.

— Если до этого дойдёт, вытаскивай себя сама. Почему ты втягиваешь меня в это? — голос Стефо был жёстким.

— Я не могу причинить себе большого вреда, когда мои когти вырваны, а руки связаны. Многое можно сделать с человеком, пока её когти отрастают. Я-то знаю.

Мир по краям становился серым. Зрение скоро вернётся.

— Ты умеешь выживать, малыш, а не сдаваться. Это глупый разговор. Ты расстроена из-за того, что увидела в головах этих кровососов. Сделай себе одолжение и найди хорошего волка, с которым можно было бы устроиться. Но только не с моим волком. У меня есть планы на него.

Я фыркнула от смеха. В моём видении появились очертания. Мне казалось, что я нахожусь под водой, но я могла видеть.

— Я думала, парни уже догнали нас.