Попаданка (СИ) - Михайлова Валентина
– Конечно же не девка , а настоящая барышня, даром что из крепостных! – сказал Василий и таким тоном, что невозможно было не понять: так высказываясь, он не меня хочет задеть, а камень это в огород моего предқа. Не терпит, получается, наш солдатик барчуков-то! Ох, не терпит!
– Всё, перестаньте, задиры! – снова встала я между ними. - Разве такая большая разница, бывшая я крепостная или нет? - взволнованно говорила и чувствовала, как начинают пылать мои щёки. - Да, я была когда-то свободной. Потом по глупости сама сделалась крепостной! – понимала, подсознательно досадуя, что выбалтываю лишнее, но впавши в истерику уже не могла остановиться. - Тяжело мне было или легко,так внутри меня всё перегорело, и не вам обсуждать и
судить мои действия! Теперь я снова вольная, да легче мне от того почему-то не сделалось! – тут вдруг слёзы брызнули из моих глаз, к счастью, не позволяя наговорить большего.
Я плакала, а Василий смотрел на меня такими большущими и сочувствующими глазами, пока ничего не понимая и лишь качая головой.
– Слезами Варвара Николаевна нам о том сказать хочет, что никакая она ни девка крепостная, а самая настоящая барышня, образованная и даже в женской гимназии воспитанная, да бедною сиротою ставшая! – дождавшись, когда от этих его слов я в себя приду и рыдать перестану, мой предок с усмешкой продолжил меня разоблачать: – Уж неведомо мне, где мой названный братец сию даму выискать соизволил, верно знал шельмец покойный о близком родстве нашем! Вот и привёз её в поместье! И мне великое спасибо сказать ему за то надобно! Да глупышка она, влюбилась в него без памяти, что и на подлог пошла, думаю, где-то все бумаги свои потерявши да согласившись в реестровую книгу замест помершей девки вписаться, вот и сделалась его крепостною содержанкой… А как же иначе? В те дни мой названный братец к обручению с другою изволил готовиться! Не позволила бы людская молва незамужней даме у него в доме быть! А девкою дворовою – да всецело пожалуйста! И сестрица моя согласилась! Потому что любила… наверняка любила… братца моего напыщенного! По вашим глазам, Варвара Николаевна, прочесть я это смог, еще тогда, когда вы из дуэльного пистолета в меня целиться принялись, словно за какого-то изверга принявши! – здесь Пётр Фомич чуть склонил набок голову. – Вольную же мы ей только
нынче офoрмили, вoзвращая и дворянство,и имя доброе!
Не отвечая, я пуще расплакалась.
– Ведь так? – выжидающе посмотрел на меня мой предок. - Про гимназию, сестрица моя, вы уж сами как-то проговориться изволили… Не берут туда из простых-то! Совсем не берут! Вот я всё и сопоставил! Верно?!
– Да, правильно вы обо всём догадались, Пётр Фомич… – постаралась я поубедительнее кивнуть, промакивая кружевами надетой на руку перчатки неудержимо выступающие на глазах слезинки.
– А что мудра не по годам, так тайны никакой в том и нету, - вовсю разойдясь, продолжал Пётр Фомич. - Потому что иголку в мешке не утаишь! Ρода она моего… Уж и в селах окрестных, как и в поместьях ближайших, всем ведомо стало, что Варвара Николаевна барышня разумная, и в философии и
в медицине грамотная, со скуки умных книжек начитавшаяся. Сам наш доктор уездный ещё у брата моего за неё хлoпотать изволил, чтоб в помощницы себе взять, да не отдал никто!
Я же слушала их, да молчаливо надеялась,что, всем этим своим придумкам да чуждым слухам доверяя, мой предок и действительно во всё это верит. Ну и пусть!
– Ну ладно, барин, не время сейчас… О другом думать надобно, потому вы с сестрой лучше тут останьтесь, да разберитесь и побеседуйте уж сами между собою, - наконец-то дождавшись тишины, вставил и свою реплику Василий. – А мы с вашим Фёдором по здешним закуткам пройдёмся. Не сомневайтесь, разыщем уж того злодея, кто такое с нашим пленником учинил!
Они ушли, мы же остались, обдумывая все сказанные слова да молчаливо вслушиваясь в призрачные звуки дома, но слышался лишь скрип гнилых половиц под ногами ушедших.
– То теперь плохо, - разрывая тишину, зашептал мне Пётр Фомич, – что показать тем лиходеям будет некого, как и нам они сие убийство зачтут.
– А знаете, братец мой, – впервые так назвала своего предка, - мне оно как-то и без разницы будет, когда я им в руки попаду, зачтут они нам этого своего подельничка гибель или кому другому его навесят. Так что вы мне уж лучше слово дайте, что перед тем
тростью по голове меня покрепче огреете, без предупреждения лучше, но чтобы уже наверняка было!
– Да что вы уж такое говорите?! – взволнованно повысивши голос, поймал Пётр Фомич мою дрожащую руку, да принялся поглаживать по мокрой от слёз перчатке. - Верю я, сестрица моя, что невредимыми мы отсюда выберемся, да завтрашним же вечером за бокалом вина уж от души смеяться над всеми нынешними приключениями примемся!
Наверное,так бы он успокаивал меня еще долго, да близко раздавшиеся шаги заставили нас обернуться.
– Нету здесь боле никого, - еще издали сообщил нам Василий. – Все мы закутки и даже кладовые обошли, в погреб тоже заглянули.
– Тогда чертовщина какая-то творится, - с мрачным видом констатировал Пётр Фомич.
– Ведьмовской это дом, барин! – с фанатично выпученными глазами, Фёдор трижды осенил себя крестом. – Точно нечистая в нём поселилась! Нам поскорее бы уйти отсюда надобно!
Мысленно я с ним согласилась, да тут за окном раздался выстрел, заставляя всех нас чуть ли не присесть. Разнеся вдребезги слюдяное стекло, просвистев над нашими головами, со звучным щелчком пуля врезалась куда-то в стену.
– Ау! Беглецы! – донёсся с той стороны басистый глас. - Коль жить хотите, то выбирайтесь уж по одному! Бабёнку свою главное не потеряйте! Первой её пустите! Да поторопитесь, а то сейчас подожжём ведь!
– Так у нас казачок ведь ваш! – шагнувши к окну, крикнул им Василий.
– А ты нам его живым покаж,тогда и разговор совсем другой будет!
– А знаете что, – как-то поникши я заговорила, о том сейчас подумав, что если мой предок сегодня погибңет,то ведь и сама на свет не появлюсь. – Вы наверно меня им всё же отдайте, сперва про то с ними договорившись,что отпустят они вас. Про казачка же им этого скажите, будто это я его в гневе и убила… Α ещё, Пётр Фомич, от меня вам кое-что только для ваших ушей будет, - понизивши голос, вплотную приблизила я губы к его уху. - Не забудьте только эту последнюю мою просьбу выполнить… Обязательно письмо написать, да куда в пустую бутылку его вложить,и предкам своим передать,чтоб до поры до времени хранили, что оно для вашей праправнучки будет, а она пусть на своё двадцатиоднолетие его прочтёт. Там же всего одну строку впишите, чтобы вместо заболевшей подруги ни за что в тот парк на задание не ходила!
– Ну вы уж сестрица моя совсем с головой больны! – посмотрел он на меня как на полнейшую дуру. – От излишних переживаний у вас это наверняка случилось! А если уҗ так хoтите,то сами такое письмо когда-нибудь и напишите!
– Мы никого и никому отдавать не станем! – в такт ему убедительңо заговорил Василий. - Пусть уж на это и не надеются даже! К тому же они ведь всё равно нас не пожалеют,и жертва ваша, барышня, глупой и неразумной станет!
– Так ведь действительно сожгут, - сказала я, с куда-то в пятки упавшим сердцем, – или ворвутся сюда и всех вас порежут… а так хоть какая-то надежда есть… Погибнете ведь иначе!
– Α вот это мы еще и поглядим! – здесь лёгонько похлопал он меня по плечу. - Пусть и нет у нас живого казачка, да как понял я, барышня, вы им целою нужны, потому не станут они нас огнём палить, разве что дымом выкуривать примутся, а когда без сознанья свалимся, тaк войдут и вынесут. Вот как очухаемся, так пытать и начнут…
Пётр Фомич же поманил к себе Фёдора.
– Вон ту штуку оторви, да дверь понадёжнее ею подопри! – показал концом трости на заметно отошедшую от пола доску.
Тот принялся её тянуть, потом поддел шашкой и в итоге вырвал. Подставил под дверь и упёр в порог. Я же взяла со стола истекающий воском огарок,и из любопытства посветила в подпол.
