Карен Монинг - В оковах льда
Скажем, возможность продолжать дышать.
Я стою снаружи у Честерса, смотрю на слабый предутренний свет. Небо превратилось в сплошное месиво грозовых облаков. Будет мрачный и мокрый день. Офигительно классный май в Дублине. Я уже начинаю задумываться, а наступит ли у нас лето.
На фонарном столбе висит листовка. Сначала, как только вышла из клуба, я думала, что это Неравные и Душные постарались за те несколько часов, пока я мылась, а потом сидела в кабинете Риодана и вообще ничего не делала, только таращилась на его затылок и пыталась не думать о том, какой глупой цели недавно служил этот стол. Он его хоть продезинфицировал потом или как? Все время, что я там просидела, он на меня даже не взглянул. Даже когда наконец сказал, что я могу уходить. Я знаю, что странно смотрюсь в одежде, которую Лор выдал мне после душа, но, блин, подумаешь! Ему вовсе не нужно так стараться не смотреть на меня: вряд ли я могу почувствовать себя еще глупее, чем уже чувствую. Но, возвращаясь к листовке… Плевать на то, как я одета, плевать, что у меня нет меча, — я собираюсь стоп-кадрировать по городу и срывать их все до единой.
Вот только не Душные это повесили.
А кое-кто похуже.
Листок, приклеенный к столбу, плакатного качества. С него на меня смотрит мое же лицо, в полном цвете, фас и профиль.
Когда они сделали эти фотографии? Я изучаю фото и пытаюсь вспомнить, когда в последний раз надевала ту рубашку. Кажется, четыре или пять дней назад. Ошибиться, глядя на фото, невозможно. Любой моментально меня опознает. Либо они подобрались ко мне очень близко, а я почему-то не поняла — что невероятно, либо кто-то другой сделал для них фотографии, либо у них обалденный телеобъектив. Выгляжу я хорошо. Ну, если не считать фингала под глазом и порезанной губы, но я такие штуки на своем лице уже просто не замечаю. Я к ним привыкла — кто замечает каждое дерево в лесу? Я прищуриваюсь. Когда бы ни сделали фото, в тот день у меня были кишки в волосах.
— Гадство. Вы издеваетесь?
Я вздыхаю. Однажды у меня будут чистые волосы и не будет синяков. Ага. А еще однажды Риодан извинится за то, что все время был таким говнюком
Сообщение четкое и по существу.
РАЗЫСКИВАЕТСЯ
Живой
Если вы человек, наградой будет бессмертие
Если вы Фея, вы будете править вместе с нами
У нее больше нет меча
Она БЕЗЗАЩИТНА
Информации, куда меня вести, когда найдут, нет.
К принцам Невидимых. К этим гадским гадам, которые решили меня сцапать. Я всегда хотела, чтобы меня узнавали в лицо, но не так же!
— Беззащитная, блин.
О да, они на меня злятся. И драки между собой не мешают им охотиться на меня. Или постоянно за мной наблюдать.
Я оглядываю улицу.
Плакаты налеплены на каждый уцелевший столб, насколько хватает взгляда. Я представляю, как они обклеивают ими весь город.
— Заразы.
А потом я веселею. Чуваки, я стою бессмертия и совместного правления! Они назначили а-фигенно высокую цену за мою голову! Потому что я, знаете ли, а-фигенно опасна!
Я хочу найти Танцора и заручиться его помощью в возвращении меча. У меня почти час ушел на то, чтобы стряхнуть с хвоста Лора. Риодан отправил его ходить за мной тенью и, типа, защищать мою жизнь. Будь у меня меч, нам с Лором не пришлось бы терпеть друг друга. Но мне удалось отвлечь его тем, что нравится ему больше всего: блондинкой с большими сиськами.
Я срываю листок и комкаю его в кулаке. Если бы не это, я бы уже умчалась навстречу утру, с мечом или без меча — я рисковала бы. А этот листок стал непрошеным тревожным звоночком.
У нее больше нет меча.
У, заразы! Нельзя было не трепать об этом всему миру? Наверное, Джайн им уже пользуется, и о нем доложили принцам.
Она БЕЗЗАЩИТНА.
Ну вот надо им было подчеркивать это слово, делать его больше остальных и печатать красным, а? Я имею в виду, разве информацию о беззащитности нужно еще усиливать? Слово само по себе достаточно гадкое! Скоро за мной будет гоняться весь город. Каждый большой и опасный гад, которого я когда-нибудь била, все, кого я злила и кому угрожала, теперь узнают, что я не могу больше убивать. Они уже в курсе, что я не могу обогнать тех, кто телепортируется. Но наличие меча всегда давало мне преимущество. Удерживало их от попыток.
На улице я чувствую себя открытой со всех сторон. Кто угодно может просочиться мне за спину, схватить, и начнется драка. Смогу я победить? А если их будет десяток? Что, если люди пойдут на меня маленькой армией? Что, если принцы придут за мной сами?
Фу, у меня началось «что, если»! Я «что, если» не говорю! Это для взрослых. Они «что еслят» вместо того чтобы действовать, а потом умирают, так и не успев пожить.
Я оборачиваюсь и смотрю на Честерс.
А потом снова оборачиваюсь и смотрю на улицу.
Передо мной высокие шансы умереть. За мной — клетка.
Я ненавижу клетки. Клетки большинства ребят построены из страха, причем строят их они сами. Но не я. Моя клетка была построена из беспомощности. Как у большинства детей.
Так что выбор простой: смерть или клетка.
Я улыбаюсь. Чуваки, я же супергерой. Без вопросов.
Я показываю улице средние пальцы и раскачиваюсь в стоп-кадрирование, срывая по пути все плакаты со своей мордашкой.
Я иду охотиться на Танцора и нахожу его охотящимся за мной как никогда. Мне нравится, потому что посудите сами: ну какие шансы на то, что мы можем реально найти друг друга в такой громадине, как Дублин? Но мы всегда находим. Как магниты.
Когда вижу его, я улыбаюсь. Он шагает по улице в рассветной серости и выглядит, как вспышка сверхновой звезды. Я даже не могу смотреть прямо на него. Приходится быстро коситься и ловить боковым зрением. Вокруг него шар света, настолько яркого, что он почти ослепляет. У Танцора темные очки поверх обычных, и выглядит он как какой-то сияющий мутант из «Людей Икс» со своей собственной суперсилой, например супермозгом.
— Чувак! — говорю я.
— Нравится? Держись, я сейчас прикручу. — Он возится с чем-то на поясе, и свет бледнеет примерно до такой степени, с какой светится мой МакОреол.
Я осматриваю Танцора. Вся его одежда сияет. Светятся джинсы, рубашка, даже бейсболка. Одежда сидит на его высоком худом теле как на моделях из глянцевых журналов — с небрежным таким совершенством. Волосы у него опять отросли. Он скоро попросит меня их подстричь. Я люблю его стричь. Мы заботимся друг о друге, как две обезьянки, которые чистят друг дружку от паразитов. Народ недооценивает хорошую ловлю блох.
