Настя Любимка - Алая печать. Страж огня
И я не лукавила, так вкусно меня кормила только тетя Марыська. Но подобных булочек она не пекла.
— Ох, и щедра ты на похвалу, засмущала совсем. — Софи ловко забрала поднос и столик. — Сейчас мы с тобой поменяем повязки, и ты сможешь еще поспать.
Я в который раз поразилась ее ловкости и скорости. Вот только она стояла тут, а уже скрылась за дверью. Не успела я моргнуть, как женщина вернулась, неся в руках небольшой сундучок. И вот опять скрылась с глаз, чтобы прийти же с тазиком и бинтами.
— Ты не бойся, деточка, Софи и не такие раны лечила. Ох, и повидала я, — приговаривала она, стаскивая с меня ночную сорочку, — ты молоденькая совсем, ранки твои, тьфу, разотри, да и не было.
Охнула, когда она стянула первый бинт, и закусила губу.
— Ничего — ничего, моя красавица. Потерпи умница, ты вот какая молодец, — с этими словами она смочила бинты и легонько дернула. Ощущение, что с моего бока кожу живьем сняли, но я лишь резко выдохнула, заставляя себя потерпеть. Как назло ни одно заклинание, убаюкивающее боль, не шло в голову. — Куколка моя, ласточка ненаглядная, я тут тихонечко пошепчу, ты прикрой глазки.
Глазки упорно не закрывались, ровно до того момента, пока мой слух не уловил какую-то мелодию. Нет, это Софи что-то шептала, но казалось, будто она поет. Немного скрипучим голосом, однако, женщина выводила мелодию.
И глаза закрылись, и пульсирующая боль ушла. И море бескрайнее чудилось. Спокойствие, умиротворенность, лишь изредка нарушаемая резкими движениями моей целительницы.
— Вот так, солнышко лучистое, храбрушка маленькая. — Закончила свою мелодию старушка и перешла к перевязке. — Котик ласковый, ребятенок совсем, а сильный — сильный.
Распахнула глаза и поймала себя на мысли, что мне нравится то, как называет меня Софи.
— Поднимай ручки, моя хорошая, Софушка управилась. — По лбу женщины бежали бисеринки пота, а в глазах читалась усталость. Это ж сколько сил забрало мое лечение? — Ну что же ты хмуришься, листочек мой весенний, капелька росы в ясное утро, не горюй моя золотая, Софушка водою ключевою умоется, и усталости как не бывало.
Она и мысли читать умеет? Послушно подняла ручки и как сумела, помогла ей одеть меня. Но вот одело заправлено, я уложена на подушки, а спать не хочется. А еще больше не хочется отпускать Софи. Она словно глоток воды в жаркий полдень. Чистая, ясная и живительная.
— Ты отдыхай деточка, тебе сон крепкий нужен. Дай организму маленькую передышку. — Нежно потрепав мою щеку, попросила она, — закрывай глазки, я все уберу и приду к тебе.
Ее возвращения я не дождалась — уснула.
Месяц, равно столько прошло с моего последнего сновидения. И сейчас, я вновь стала той, которая некогда была заточена в камень.
— Богиня! — падая ниц, скандировали люди всюду, куда ступала моя нога. — Богиня!
Я излечивала раны, дарила им тепло и надежду. Они верили в меня и в силу моей любви.
Я же наслаждалась каждым мгновением моей новой жизни, вне крошки мраморного камня. Вдыхала ароматы, впитывая их, запоминая, и позже в памяти словно перебирала самые лучшие. Я была жива.
Моя сила росла день за днем. И вскоре я смогла очистить несколько городов от влияния Эльхора. Город, в котором я осталась, впервые за столько лет спал спокойно, не боясь ночных кутежей последователей Эльхора. Не боясь новых смертей и крови, которую смывали водой на площади.
Город спал и видел цветные сны. Жители видели то, что показывала им я, чтобы излечить измученные тревогой души. Один слаженный организм, одно видение, одно тепло на всех.
Утро, дарящее счастье и радость. Я выходила на берег молчаливого моря и вдыхала соленый воздух. Я любила воду. Всегда. И я не смела мечтать, что однажды, она станет мне подчиняться.
Два года, всего два года безмятежного бега времени. Сотни освобожденных городов и деревень. Покоя и мира. Всего два года.
Эльхор ты был невозможно прекрасен. Прекрасен и чудовищен. Невероятное сочетание.
Хотел ли ты любви и мира? Нет, ты хотел подчинения во всем. Порабощения всего сущего. И я не могла с этим согласиться.
Война….
Где благоухали цветы — лишь выжженная земля. Где пели птицы, лишь ветра свист. Где царила гармония, разруха и боль. Я не умела воевать. Но ты научил меня.
Я не вела города на погибель, но мне пришлось. Твои твари корчились в агонии, а ты лишь смеялся. Мои люди умирали сотнями — ты усмехался.
Мы были противоположностями, однажды ставшими равными.
Как это произошло? Уже и не вспомню. Но море крови иссякло. Океан боли и слез иссушился. Взамен подарив миру магию и магов.
Я отдала ровно половину себя, но не добилась главного — власти над огнем. Три стихии: воздух, земля и вода, повиновались моей мысли. Но огонь, как и твои прикосновения, сводили с ума.
Ты желал меня и не скупился на угрозы. Не скупился на силу. Ты сеял смерть и хаос. Но мы выстояли. Ни ты, ни я не сдали своих позиций.
Сталь и пламя — Эльхор Великий.
Море и небо — Хелла Сияющая.
Мы поделили мир пополам, прочертив невидимую границу.
Ты выжидал удобного случая. Слишком поздно я это поняла.
Я привыкла к радости и счастью людей, поверивших в хрупкий мир. Триста лет засыпали люди спокойно. Триста лет пели песни, восхваляя свою Богиню, давшую им надежду и подарившую мир.
Триста лет я вдыхала полной грудью морской воздух. Мой любимый остров. Остров Иллиас, место, где сбываются мечты. Место, где был мой дом. Больше я не была одна. Ты называл их моей свитой, для меня они же были друзьями и моей семьей.
Три сестры, родившиеся в один день: Наяна, Таяна и Саяна. Три милых девушки, выросшие на моих глазах. Три рыжеволосые красавицы с конопушками на улыбчивых лицах.
Этих девочек я нашла в разрушенном доме и повсюду возила за собой. Ровно до того момента, когда закончилась война. Почему я не оставила их в ближайшем городе, отдав на попечение добрых людей? Милые сестры напоминали мне ту, с которой все и началось. Ту самую глупую влюбленную девчушку, отдавшую свою жизнь во славу тебя, Эльхор.
Она будто возродилась, но уже в трех.
Они и были единым целым, одним организмом, что в полной мере проявлялось в их магии. Все они были наделены даром моря. Как и у меня, их родной стихией была вода. Но только вместе они были способны вызвать цунами буквально из лужи и затопить город.
Они никогда не называли меня мамой. Каюсь, я мечтала об этом. Для меня они — стали главной отдушиной. Но разве смела мечтать Богиня о личном счастье? О материнстве?
Девочки выросли. Однако все также оставались рядом со мной. Век мага долог. Ровно сто лет исполнилось каждой и триста лет, прежде чем в нашем доме появился ты.
