Кира Касс - Единственная
Повисла напряженная тишина. Максон пристально посмотрел мне в глаза. Не отводя взгляда, я уселась и спустила с плеч рукава платья. Избавиться от них оказалось не так-то просто. Под конец мы с Максоном очутились в постели на коленях, по-прежнему продолжая целоваться. Моя едва прикрытая невесомым шелком грудь касалась его груди.
Мне хотелось провести всю эту ночь рядом с ним, без сна, исследуя новую вселенную, которая нам открылась. Все остальное словно перестало существовать… И тут из коридора донесся грохот. Максон повернулся к двери. Казалось, он ожидал, что она в любой миг распахнется. Никогда еще я не видела его таким напряженным, таким напуганным.
— Это не он, — прошептала я. — Кто-то из девушек запнулся на пороге своей комнаты или служанка уронила что-то. Все в порядке.
Максон наконец перевел дыхание, которое, оказывается, сдерживал все это время, и, навзничь рухнув на постель, прикрыл глаза ладонью, то ли раздосадованный, то ли обессиленный, то ли и то и другое сразу.
— Я не могу, Америка. Не в таких условиях.
— Все в порядке, Максон. Нам ничего не грозит. — Я улеглась рядом с ним, уткнувшись носом в его свободное плечо.
Он покачал головой:
— Я хочу отбросить все заслоны. Ты этого заслуживаешь. А так я не могу. — Он взглянул на меня. — Прости.
— Ничего страшного. — И все же я не могла скрыть разочарование.
— Не огорчайся. Я хочу увезти тебя в свадебное путешествие. Куда-нибудь, где будет тепло и не будет больше никого, кроме нас двоих. Никаких обязанностей, никаких камер, никаких охранников. — Он обнял меня. — Так будет намного лучше. И я смогу по-настоящему тебя избаловать.
Когда он так это сформулировал, ожидание больше не казалось таким невыносимым, но я была бы не я, если бы не оставила последнее слово за собой.
— Ты не сможешь меня избаловать, Максон. Мне ничего не нужно.
Теперь он кончиком носа терся о мой нос.
— О, я знаю. Я говорю не о материальных вещах. Ну, то есть, — поправился он, — и о материальных вещах тоже, но это не главное. Я собираюсь любить тебя так сильно, как еще ни один мужчина не любил ни одну женщину, как тебе никогда даже не мечталось. Я обещаю тебе.
Поцелуи, которые последовали за этим обещанием, были нежными и робкими, как наш первый поцелуй. И я чувствовала, как его обещание начинает исполняться прямо здесь и сейчас. И страшилась, и радовалась возможности быть любимой так сильно.
— Максон?
— Что?
— Ты останешься со мной на ночь? — спросила я. Он поднял бровь, и я хихикнула. — Я буду паинькой, честное слово. Просто… я хочу, чтобы сегодня ты спал здесь.
Он устремил глаза к потолку, размышляя. Но в конце концов уступил:
— Хорошо. Но мне придется очень рано уйти.
— Ладно.
— О’кей.
Максон снял брюки и носки и аккуратно сложил их, чтобы не смялись. Потом забрался обратно в постель и улегся рядом, прижавшись животом к моей спине. Одну руку он примостил мне под шею, а другой бережно меня обнял.
Я обожала свою кровать во дворце. Подушки были мягкими, как облака, а матрас волшебным образом убаюкивал. Одеяло было не холодным и не жарким, а ночная рубашка невесомой, точно сотканная из воздуха.
Но никогда еще я не чувствовала себя в своей постели так уютно, как в объятиях Максона.
Он нежно поцеловал меня за ушком:
— Спи спокойно, моя Америка.
— Я люблю тебя, — произнесла я тихо.
Он прижал меня к себе чуть крепче:
— И я люблю тебя.
Я лежала, пытаясь как можно полнее впитать этот счастливый миг. Не прошло и нескольких секунд, как дыхание Максона замедлилось и стало мерным. Он уснул.
Максон, который не спал никогда.
Должно быть, рядом со мной он чувствовал себя в безопасности. А я после всех треволнений по поводу того, как ко мне относился его отец, чувствовала себя в безопасности рядом с ним.
Я вздохнула и дала себе слово, что мы обязательно поговорим про Аспена завтра. Необходимо было покончить с этим до церемонии, и я была уверена, что смогу найти нужные слова, чтобы все объяснить. А пока я была намерена наслаждаться крохотным островком мира и покоя в объятиях человека, которого люблю.
Глава 28
Проснулась я оттого, что Максон обнял меня. Ночью моя голова каким-то образом умудрилась перекочевать к нему на грудь, и в ушах у меня до сих пор звучали отголоски его сердцебиения.
Ни слова не говоря, он поцеловал меня в макушку и крепче прижал к себе. Мне не верилось, что все это происходит со мной. Что мы с Максоном только что вместе проснулись в моей постели. А сегодня утром он преподнесет мне кольцо…
— Мы могли бы просыпаться так каждый день, — пробормотал он.
— Ты читаешь мои мысли, — негромко засмеялась я.
Он блаженно вздохнул:
— Как ты себя чувствуешь, моя дорогая?
— Я чувствую острое желание поколотить тебя, чтобы не называл меня «моя дорогая». — Я ткнула его пальцем в голый живот.
Он с улыбкой перевернулся и склонился надо мной:
— Ну ладно. Моя милая? Моя лапушка? Моя любовь?
— Я согласна на любое обращение, если, кроме меня, ты не будешь называть так больше никого, — ответила я, бездумно водя пальцами по его груди и плечам. — А мне как тебя называть?
— Ваше Королевское Мужейшество. Боюсь, этого требует закон.
Его ладони скользнули по моей коже, отыскав чувствительное местечко на шее.
— Не надо! — дернулась я.
— Ага! — обрадовался он. — А ты, оказывается, боишься щекотки?
Не обращая внимания на мои протесты, он принялся щекотать меня. Я заверещала и принялась отбиваться.
И почти сразу же застыла. В комнату с пистолетом на изготовку ворвался гвардеец.
На этот раз я завизжала по-настоящему и потянула на себя одеяло, пытаясь прикрыться. Я была так напугана, что не сразу поняла, что решительный взгляд, устремленный на меня, принадлежал Аспену. Это было так унизительно, что мои щеки запылали.
Аспен выглядел потрясенным. Не в состоянии выговорить ни слова, он лишь переводил взгляд с полуодетого Максона на меня, пытающуюся прикрыться одеялом, и обратно.
Из ступора меня вывел низкий смех.
Несмотря на мое потрясение, Максон, похоже, чувствовал себя совершенно непринужденно. Похоже, он даже наслаждался тем, что нас застукали.
— Заверяю вас, Леджер, она в полной безопасности, — с легкой ноткой самодовольства в голосе произнес он.
Аспен кашлянул, не в силах взглянуть ни одному из нас в глаза:
— Разумеется, ваше высочество.
Он с поклоном удалился и закрыл за собой дверь.
Я перевернулась и со стоном уткнулась лицом в подушку. Этого я не переживу. Ну почему я не рассказала Аспену о своих чувствах в самолете, когда у меня была такая возможность?
