Марина Cyржевcкая - Лекс Раут. Чернокнижник
И тут закричала Одри — протяжно и жалобно, а потом кинулась с лошади в густое молочное месиво. Армон спрыгнул следом почти моментально, но все же на мгновение позже — девушка успела пропасть в тумане. Он опоздал, потому что смотрел остановившимся взглядом в сторону деревьев, и одной Бездне известно, что он там видел. Черная шерсть вылезла на шее напарника, а глаза стали желтыми и столь тоскливыми, что казалось, он сейчас завоет. И этих секунд хватило, чтобы Одри полностью растворилась в тумане. Белесые клочья просто облепили ее со всех сторон, словно осела серая пыль, и Одри исчезла.
— Анни! Анни! Где ты! — напарник бросил мне поводья, а сам кинулся в туман, пытаясь отыскать пропажу. — Анни!
Серая муть перекатывалась по низине, и ни следа Одри мы не видели. На самом деле, видели мы вообще плохо, туман плотнел, и даже морда моей лошади уже терялась в этой серости.
— Анни!
Я выругался и сплел аркан, швырнул на пустое пространство. Столб огня вспыхнул и разгорелся, разбрызгивая черную сажу и освещая это гиблое место.
— Ты чувствуешь ее? — крикнул рычащему Армону. Тот кружил на месте, жадно втягивая воздух.
— Нет! Запах только возле лошади, словно Анни провалилась!
— Так может, и правда, провалилась?
Я тоже спрыгнул с рысака и зажег еще один пламень. Возле моего огня туман расползался, нехотя и лениво, освобождая жухлую траву.
— Куда прыгнула эта безумная девка?
Армон оскалился. Он частично обернулся и теперь обнюхивал землю, пытаясь взять след Одри.
— Ланта, что это за хрень? — бросил я, не слишком рассчитывая на ответ.
— Споры гриба, вызывающие галлюцинации, и портал, мой повелитель, — неожиданно ответила она.
Я опешил.
— То есть эту информацию мой разум способен воспринять?
— Лекс! — рыкнул оборотень.
— Ладно-ладно! Чей портал?
Но Ланта уже со скучающим видом отвернулась. Я наградил ее парой крепких ругательств.
— Ваша связь! — Армон рычал, и его слова почти невозможно было разобрать, так что я скорее догадался, чем услышал. — Связь с Анни! Найди ее!
— Как я ее найду? — разозлился, пытаясь хоть что-то рассмотреть в клубах тумана. Там мелькали силуэты знакомых мне людей, смотрели из клочьев осуждающие лица. Я отвернулся. Армон трансформацию не удержал, обернувшись зверем, и теперь рыл лапами землю и рычал, бросаясь из стороны в сторону. Потом замер и уставился на меня, в желтых глазах застыла нечеловеческая тоска.
— Бездна вас всех сожри, не смотри так! — буркнул я. — Я попытаюсь! Гнилые мозги тролля, думаешь, это так просто? Я понятия не имею, как использовать эту связь!
Армон зарычал, и я закрыл глаза, чтобы не видеть его. И стараясь сосредоточиться на своих чувствах, нащупать ту эфемерную нить, что против воли связала меня с Одри. Но внутри было пусто, и все что я услышал — это ворчание своего живота. Скрипнул зубами.
Проклятая девчонка, и почему я должен ее искать? Провалилась — и спасибо Богине, я только рад буду!
Внутри шевельнулась тревога.
Надеюсь, портал создал какой-нибудь чокнутый некромант, который сейчас пустит малышку на опыты!
Тревога усилилась, и нутро отозвалось глухой болью.
Или, может, целая толпа некромантов? Повернутых на таких хрупких и приставучих златовласках?
— А, зараза… — пробормотал я. Теперь мое сердце колотилось набатом, а боль уже обжигала разлившейся внутри кислотой. Я бросил на Армона злой взгляд и присел, очерчивая вокруг себя круг. — Попытаюсь открыть портал, — процедил я. — Нет, ты за мной не пойдешь. Останешься с Лантой здесь. — Оборотень рыкнул, выражая недовольство. — Я усилю нашу связь, чтобы не потеряться.
Армон пригнул голову к земле и угрожающе заворчал.
— Ты идиот? — обозлился я. — Я не могу протащить всех! Я открываю портал в неизвестную точку выхода, без единого ориентира! Совсем! Без жертвы! В Пустоши, где потоки силы хаотичны! Хочешь, чтобы я откинул копыта, пытаясь протащить еще и твою стокилограммовую тушу? — напарник рычать перестал и вновь сел, недовольно разрывая лапой землю. Я отвернулся, вырисовывая руны внутри круга. Затея мне не нравилась, потому что все, что я назвал, было истинной правдой. И самое плохое, что боль внутри меня нарастала, мне уже казалось, что жилы натягиваются струнами, а кровь становится кипятком. Мне действительно было плохо! И потребность найти эту ненормальную превращалась в инстинкт самосохранения, вынуждая меня торопиться. Так что аркан, разрывающий пространство, я выкрикнул с хрипом и провалился в черную дыру неизвестности.
Глава 17
Удар о землю оказался довольно болезненным, вероятно, портал открылся в воздухе. Ну, слава всем богам — меня не расплющило в полете, и все части моего тела все еще были на своих местах.
Потряс головой, возвращая себе зрение и способность соображать, поднялся. Передо мной растилась горная местность, черные пики гор подпирали белесое небо с тусклым диском солнца, застывшего между двух вершин. Порыв холодного ветра бросил в лицо горсть снега, и я поежился. В заросшей травами низине мне нравилось как-то больше. Хотя и здесь была своя красота — величественная и суровая, холодная и черно-белая.
— Одри? — голос ударился о скалы и в звенящей тишине этого места показался неестественно громким.
— Одри, Одри, Одри… — эхо било имя о черный камень, переиначивая на все интонации и переставляя буквы, так что стало казаться, что передразнивает кто-то насмешливый и ехидный.
— Проклятая девка, — пробормотал я.
— Проклятая, клятая, лятая, та, та, та, — сообщило эхо.
— Заткнись, — посоветовал я, внимательно разглядывая горы и замерзший вдали водопад. Вода словно застыла в один миг, а не постепенно, потоки воды местами даже не достигали земли, просто свешивались громадными сосульками.
— Ну и глыба, — буркнул я.
— Гибель, гибель, гибель, — согласилось эхо.
— Найду эту заразу и самолично закопаю, — пообещал я.
— Опоздаю, опоздаю, опоздаю…
Я потер озябшие ладони, возвращая им чувствительность, размял пальцы. Прощупал нити силы и с трудом удержал ругательства. Поток закручивался в водоворот, вертелся клубком и пропадал, стоило потянуть его на себя. Значит, использовать здесь получится лишь собственный резерв, а это всегда опасно. Отдашь больше, не рассчитаешь силы, и уже не восполнишь… такой маг в лучшем случае — перегорал, дар в нем исчезал навсегда, в худшем— умирал от истощения. Хотя по мне, лучше второе.
