Rein Oberst - Чужой для всех. Книга 2
-Пока ничего. Вы свободны. Но в ближайшее время вы нам понадобитесь. Мы вас пригласим на Принц-Альбрехтштрассе. Ганс, — кивнул офицер'SD' худощавому сотруднику, — поговори с полицией. Они здесь лишние. Это происшествие входит в сферу наших интересов.
Да, вот еще, господин майор, — капитан вновь обратился к Ольбрихту, -прошу вас, впредь будьте осторожными. В следующий раз мы можем не успеть к вам на помощь.
-Так это вы мой спаситель? — удивился Франц, вскинув брови.— Браво капитан. Я вам благодарен за оказанную помощь. Я буду просить генерала Гудериана выслать в адрес вашего шефа бригдефюрера Шелленберга благодарственное письмо о вашем несравненном мужестве. Правда, когда разыгралась эта вендетта, вы мне показались совершенно другим и в звании фельдвебеля, — добавил язвительно Франц.
-Господин майор, помогите мне, — вдруг Франц уловил голос Криволапова.
-До свидания, господин гауптштурмфюрер, мне нужно идти, — Франц взмахнул рукой.
-Я вас не задерживаю,идите, — процедил сквозь зубы, уязвленный Бергель, вяло подняв руку. Сощурив глаза, он злобно посмотрел в спину, удаляющегося Ольбрихта.
Степан Криволапов был жив. О таких говорят, что 'человек родился в рубашке'. Ему и в этот раз жутко повезло. Пуля срезала кожу предплечья, разбила бутылку коньяка и, пробив крышку серебряного портсигара, подарок Франца в честь своей свадьбы, застряла в нем среди сигарет. Когда к русскому танкисту подбежал Ольбрихт, тот сидел на тротуаре и осторожно снимал с пропитанной коньяком куртки осколки разбитой бутылки и зализывал языком рану. Увидев офицера, Степан сразу принял мученический вид и так тяжело задышал, что Франц расхохотался от шутовства своего русского друга. Он понял, что с его водителем ничего серьезного не произошло. Франц подал руку Степану, тот поднялся.
-Ну и вид у тебя, фельдвебель? А запах чего стоит? — сделал замечание насмешливым тоном Франц. — Идти можешь, или санитаров вызывать?
-Нет, нет, господин майор, я уже здоров. Не надо санитаров, — заговорил скороговоркой Степан, поняв, что можно получить взыскание от командира за симуляцию тяжелого ранения.
-Это уже хорошо. Приводи себя в порядок. Поедем.
Степан осторожно стряхнул последние мелкие осколки стекла и полез во внутренний карман куртки. Лицо его засияло, когда он достал портсигар. Он с радостью как мальчишка воскликнул: — Вы мой спаситель, господин майор! Смотрите. Это ваш портсигар, ваш подарок на день вашей свадьбы. Вот отверстие, куда пуля вошла. А с другой стороны отверстия нет, — Степан расплылся в улыбке, показывая свои прекрасные тридцать два зуба. — Значит она там, господин майор, пуля там внутри. — Он осторожно потряс портсигар, послышалось металлическое бренчание.
Франц решительным жестом забрал у водителя портсигар и вложил в карман брюк. — Новый подарю, не кривись. Так надо. — Обернувшись назад, он увидел, что офицеры 'SD' о чем-то разговаривают и смотрят в его сторону. Район происшествия был уже оцеплен патрульной службой. — Быстро, однако, у них это, получается,— мелькнула мысль. — Все, поехали, Степан и чем быстрее, тем лучше. Едем к генералу Вейдлингу.
-Слушаюсь,— козырнул Криволапов и побежал к машине. Услужливо открыв заднюю дверь перед Францем, он помог ему сесть, после чего торопливо завел двигатель и, воровато оглянувшись по сторонам, тронулся с места...
-Господин генерал, я могу идти домой? — обратилась к Вейдлингу его домработница фрау Боннер. — Уже девять вечера, мое рабочее время закончилось.
-Да, Гретхен, вы свободны, — генерал доброжелательно посмотрел на уставшую, понурую женщину.— Мы сами управимся. Спасибо за ужин. Венский шницель с горчичным картофелем были превосходными. Тебе понравилась еда, Франц?
-Без сомнения, дядя Гельмут. Все было очень вкусно. Ничего подобного давно не ел. Спасибо фрау Боннер, — Франц поднялся из-за стола, отложил салфетку и легким поклоном поблагодарил домработницу.
-Завтра у вас выходной, не забудьте, Гретхен.
-Я помню, господин генерал. Завтра у меня выходной, — ответила та отрешенным голосом. — До свидания, — и вышла из столовой.
-Фрау Боннер расстроена чем то, дядя?
-Да, у нее большое горе,— сочувственно произнес генерал. — Неделю назад она получила сообщение о гибели единственного сына. Теперь она одна. Ее муж пропал без вести еще в 42 году. Хотел ей найти подмену, на какое-то время, так она расплакалась. Уговорила меня не увольнять, мол, ей будет еще тяжелее без работы. Оставил.
-Тогда понятно ее состояние, — Франц нахмурился. — Сколько еще будет таких похоронок?
-Да, сколько будет еще похоронок, — пробурчал генерал. — Однако оставим эту тему. Думаю, ты приехал по другому поводу. Даже не по вопросу о личных взаимоотношениях с Мартой, хотя ты мне весь ужин навязывал этот разговор. Я прав? — генерал пристально посмотрел в глаза Францу.
-Да, дядя Гельмут, вы как всегда правы. Вы очень проницательный человек.
-Еще бы. Тридцать пять лет армейской службы от юнкера до генерала не прошли даром. Я как увидел тебя, так сразу почувствовал, что у тебя неприятности. Ты приехал не просто навестить старого генерала, а попросить у меня совета. Матери все не расскажешь, тем более жене, а отца поблизости нет. Мы остались одни, можешь быть откровенным со мной.
Франц молчал, обдумывал с чего начать разговор. Генерал тем временем налил себе в бокал немного коньяка и предложил Францу. — Еще выпьешь? Коньяк у меня отменный, ты же знаешь.
-Нет. Спасибо, дядя Гельмут. Я предпочитаю коньяку легкие вина, от них не так сильно болит голова.
'Да, да 'Мурведр' красный тебе подавай, — вдруг щелкнуло в голове у Франца. — Эстет ты, драный. А я бы выпил еще коньяка'.
— Молчи. Клаус. Не до тебя, разговор предстоит серьезный, — шиканул на друга Франц.
'Серьезный разговор ведется с серьезными напитками — это классика любых переговоров. Ты совсем не думаешь обо мне. А ведь это с моей подачи ты выглядишь этаким непобедимым Рэмбо.
— Кем, кем?
'Долго рассказывать, смотри, дядя уставился на тебя. Все никак не отучишься разговаривать со мной, не шевеля губами'.
-Ты что— то сказал, Франц,— генерал, допив свой коньяк, удивленно смотрел на офицера.
-Вам показалось, дядя Гельмут. Мы куда пойдем: в гостиную или кабинет?
— Показалось? Ну-ну. Тогда следуй за мной. Бери бокалы.
Генерал прихватил недопитую бутылку коньяка и, прихрамывая, словно одноногий пират Джон Сильвер, повел Франца в гостиную. — Присаживайся, Франц, ближе к камину, — указал он рукой на кресло, когда они вошли в просторную, но немного мрачноватую комнату. — Камин не растапливали, — заметил генерал, — не холодно, тем не менее, здесь уютно. Я люблю здесь отдыхать. Эти старинные кресла, обитые классическим гобеленом, этот камин с затейливым синим узором на кафельных плитках, строгая обстановка дома, — все мне здесь напоминает атмосферу уюта и порядка родительского дома в Хальберштадте. Я специально выбрал этот дом. Пожить несколько спокойных недель вдали от фронта, вобрать силу духа саксов, живших в этом особняке, это большая честь и награда для меня после тяжелейших боев в Беларуси. И то, что я здесь, а не под Варшавой, где стоит мой 41 танковый корпус, — это твоя заслуга. — Вейдлинг посмотрел на Франца строгими, внимательными глазами, пытаясь оценить реакцию на свои слова, а также уловить оттенки душевного состояния своего любимца.
