Мара Вульф - Лунный серебряный свет
Покашливание прервало наше уединение. Питер. Я резко тряхнула головой. Он начинал меня злить.
— Эмма, пошли, пожалуйста. Нам нужно собрать вещи, и к тому же мы выезжаем очень рано. Пора идти.
Я попыталась подавить недружелюбное высказывание и крепче обвила руки вокруг Кэлама.
— Сегодня ночью придёшь ко мне, — шепнула я ему на ухо, надеясь, он понял, что это не было вопросом. Кэлам поцеловал меня в лоб и встал.
— Питер прав, ты должна выспаться, — сказал он скорее ему, чем мне.
Я сердито потопала за Питером к машине. Всю обратную дорогу я не обмолвилась с ним и словом.
Зайдя в свою комнату, я громко хлопнула дверью, давая всем понять, чтобы оставили меня в покое.
И действительно, в этом доме это граничило с чудом, но до самого ужина меня никто не беспокоил. У меня было достаточно времени, чтобы решить, что взять с собой. Я долго рылась в своих вещах. Откуда я могу знать, какой вкус у фей, оборотней, вампиров и других существ, которые там появятся? Конечно, мужчины упустили эти подробности. Может, мне позвонить Софи? Она бы могла подсказать что-нибудь подходящее. Но я передумала. Вдруг она принесёт мне одно из своих пёстрых платьев. Я содрогнулась от этой мысли. Хоть она и выглядела в них феноменально, я не могла представить ни одну другую женщину в такой одежде.
После долгих раздумий, я решила надеть узкие коричневые брюки, белую рубашку и трикотажный зелёный кардиган с короткими рукавами. Это выглядело не слишком развязно и не слишком строго. Я хотела чувствовать себя комфортно хотя бы в своей одежде.
Кардиган мне подарила Бри на рождество. Она связала его сама и подарила точно такой же Амели, только бордового цвета.
После того, как я сложила свои вещи, а телефон поставила на зарядку, я села за свой лэптоп, чтобы дописать своё сочинение, хотя я не была уверена, что решусь его сдать. Но об этом мне не хотелось даже думать. В порыве вдохновения, в течение часа я записывала каждую мысль, приходившую мне на ум, об Обероне, Лизандре, Деметрии и Гермии. В итоге я написала свою работу, даже ни разу не перечитав её.
Я посмотрела на часы. Уже было полвосьмого, так что я решила завершить свою самоизоляцию и отправиться на кухню. Вместо шума, как это обычно бывало, я услышала тихий шёпот. Напряжение тут же взяло меня в свои тиски, и я почувствовала то неприятное чувство в животе, которое редко покидало меня в последнее время.
Бри, вероятно, чтобы успокоить себя или меня, приготовила моё любимое блюдо. Ещё была овощная запеканка и десерт из ревеня. Еда была вкусной, но все вяло ковырялись в своих тарелках. Даже Ханне и Эмбер передалась всеобщая нервозность, хотя мы старались не говорить при них открыто.
После ужина я помогла Бри прибраться на кухне, затем ушла в свою комнату. Для последующих нравоучений и разговоров у меня не хватило бы нервов. Я переоделась и, после быстрого принятия ванны, нырнула в кровать. Я действительно не думала, что Кэлам придёт. Но так как надежда, как известно, умирает последней, я долго не могла уснуть. Я ворочалась с одного бока на другой, пока наконец не уснула. Я проснулась, когда его тёплое тело прижалось ко мне под одеялом.
— Спи дальше, — тихо шепнул Кэлам.
С закрытыми глазами я вдохнула аромат его кожи, и мои губы принялись искать его рот. Мои руки гладили его мускулистую спину. Я прижалась к нему, чтобы больше никогда не отпускать.
Мне не хотелось разговаривать. Где гарантии, что это не последний раз. Кэлам, казалось, чувствовал то же самое, что и я, так как он не сказал ни слова. Кэлам крепко обнял меня, и наши сердца забились в такт. Слишком быстро он подарил мне прощальный поцелуй, встал и исчез.
Я старалась сохранить его запах и тепло, вновь придаваясь сну.
Только светало, когда в мою дверь раздался тихий стук. Я убрала растрёпанные волосы с лица и встала. Это был самый важный день в моей жизни. Я тяжело вздохнула. Амели стояла в коридоре, прислонившись к стене, и улыбалась мне. Она подтолкнула меня в ванную и, после того, как я приняла душ, начала меня прихорашивать. Сначала она выщипала мне брови, затем нанесла макияж и в завершении немного блеска для губ. После всех этих процедур я выглядела посвежевшей и отважной. По крайней мере, внешне я могла ввести любого в заблуждение.
— Ты выглядишь прекрасно, — признала Амели, когда я одетая стояла перед ней. Она расчесала мои волосы, пока они не легли шелковистыми и блестящими прядями по моей спине.
Последние минуты перед выходом Амели оставила меня одну в моей комнате. Я стояла перед картиной своей матери, ведя с ней немой диалог. Как сильно я нуждалась в ней сейчас. Как бы я хотела, чтобы у неё был этот шанс. Я поцеловала кончики своих пальцев и нежно прижала их к картине. Это не будет прощанием навсегда. В это я должна верить.
Итан, Бри и Амели стояли в прихожей, чтобы с нами попрощаться. Один за другими они обнимали меня и Питера. Бри держала его так сильно, будто больше не собиралась отпускать. Медленно он освободился из её объятий и поцеловал в щёку.
— Я вернусь, мам, обещаю.
В глазах Бри блестели слёзы. Мы быстро подбежали к машине, которая как раз подъехала. Итан пожал на прощание Кэламу и доктору Эриксону руку.
Мы с Кэламом сидели на заднем сиденье, держась за руки, пока ехали вдоль горной местности. В сером небе висели облака. От вчерашнего тёплого дня не осталось и следа. Казалось, небо посылает нам знамение, когда начался дождь. Если бы случай не был таким серьёзным, я бы лучше смогла оценить окружение. Так что все слова доктора Эриксона, который, казалось, знал наизусть каждую гору, каждое озерцо и каждый дом, пролетали мимо ушей.
Непрекращающийся скрип дворников по стеклу мешал моим мыслям. Каждая миля, приближавшая нас к цели, сжималась кольцом вокруг моего сердца. Я заметила, что слишком крепко держу руку Кэлама, но он лишь улыбнулся мне и притянул ближе к себе.
— Ты выглядишь прекрасно. Неважно, что будет решено, такой я сохраню тебя в своей памяти.
Доктор Эриксон повернулся к нам.
— Ещё полмили до замка. Эмма, ты готова?
Я кивнула, садясь ровно и поправляя кардиган. От волнения у меня пропал голос. Питер посмотрел на меня в зеркало заднего вида.
— Ты знаешь, что не должна говорить. Предоставь это доктору Эриксону. Только когда обратятся непосредственно к тебе, ты можешь высказаться.
— Я поняла эту средневековую процедуру, Питер. Ты уже сто раз это повторил. Я не тупая, — обругала его я.
Питер вскинул брови, однако больше ничего не говорил. Что на меня нашло? Я всё-таки была рада, что он поехал с нами. Я с нетерпением посмотрела через лобовое стекло, но даже при желании что-либо увидеть было невозможно. Зелёные склоны распростёрлись по обе стороны от дороги.
