Роза в хрустале (СИ) - Осипова Иванна
Прошло несколько дней и Фолганд начал тревожится, что за ним не приходят. Что, если Эльсвер поймал Ская или Дариона с Маргаритой? И занят ими, а дело мага отложил, как менее важное для себя. Вспомнив о своих волнениях, Стефан усмехнулся разбитыми губами. Ринн не нашёл детей, поэтому пришёл за магом.
В этот раз его не повели наверх, а сопроводили по подземелью дальше, где ход резко сворачивал в сторону. Охрана осталась стоять снаружи такой же ниши, как и камера Стефана. Пространство не было отгорожено решётками и выглядело непривычно. В одной части маг увидел два кресла, древний громоздкий столик с витыми ножками, а в другой сверху свисали цепи. На столике стояли бутылка вина и два бокала. Кто-то любил приятно проводить время за неспешными беседами и пытками. Фолганду не нужно было напрягать ум, чтобы догадаться, кто этот человек. И маг стал готовиться к худшему развитию событий.
— Прекрасно! Все на месте, — воскликнул Эльсвер и занял одно из кресел.
Следом появился похожий на него мрачный человек, которого маг видел на Совете. Свинцовый взгляд серых глаз попытался придавить Стефана к земле, но Фолганд расправил плечи и спокойно сложил руки на груди, предчувствуя очередное театрализованное действо.
Родич Эльсвера откинувшись сел во второе кресло, и не спускал с Фолганда глаз. Налив себе вина, немного пригубив его из бокала, Ринн начал.
— Я решил, Фолганд, что хватит прелюдии и пора переводить наши отношения на новый уровень.
Стефан молчал, ожидая пояснений. Все предыдущие встречи, он пытался навести Эльсвера на откровенность, случайно раскрыть сведения о подземелье или проболтаться о чём-нибудь важном, но тот не поддавался. Что же такое мог увидеть наместник здесь, если Ринн предпочёл его убить? Может быть дело в узнике, бормочущем ночами, которого слышит Стефан?
Эльсвер изучал лицо мага, искал признаки волнения или страха, но не находил и его это вначале озадачило, а затем разозлило. Последнюю неделю он постоянно был не в духе из-за неожиданно возникших препятствий, но уж теперь он точно сломит Фолганда. Только поиграет. Знать Хриллингура любила забавляться со своими жертвами и не упускала такой возможности.
— Кормят хорошо? — неожиданно спросил он у Стефана.
— Не жалуюсь, — тот криво усмехнулся, уловив злость Ринна.
— Могу приказать урезать порцию или запретить приносить еду, — Эльсвер разгладил складки на камзоле и отпил из бокала.
Стефан пожал плечами, удивляясь глупым попыткам запугать его голодом. Это выглядело настолько нелепо, что маг пошёл прямым путём.
— Ринн, хватит юлить, я люблю факты и дело. Вы не можете меня заморить голодом, потому что я вам пока нужен.
— «Пока», ключевое слово, — Эльсвер погрозил магу пальцем, как-то очень по-стариковски, точно ему было не тридцать лет, а все семьдесят. — Ладно, я думал, вдруг сработает, — он неприятно оскалился. — Вернёмся к беседе. Я хочу, чтобы ты написал письмо своему брату.
Родич Ринна наклонился в нижнюю часть столика и достал оттуда чернильницу с пером и листы бумаги. Всё это оказалось рядом с бутылкой вина.
— Содержание?
Подобное желание Эльсвера было чем-то новым в его списке требований.
— Просишь лорда отказаться от всех претензий на Хриллингур. Отделить земли, как это было в древности, пока не появились Фолганды, — вся глупая шутливость слетела шелухой с Эльсвера, произнося имя лордов земель он шипел сквозь зубы. — Как хочешь убеждай, расписывай, что тебя здесь мучают, морят голодом, угрожают убить. Твоя задача — убедить брата.
— Хм…, — Стефан задумался. — А меня мучают?
— Об этом позже, маг, — низким голосом прохрипел мрачный родич Ринна.
— Спокойно, дорогой кузен, — примирительно улыбнулся Эльсвер. — Не забывай, что маги туповаты и плохо воспитаны. Каждый маг нуждается в ошейнике и крепкой руке. Только так наши земли будут в безопасности. Но они плодятся и плодятся, точно хриллингурские кролики, — он снова обратился к Фолганду. — Так, о чём это я, да, это было моё первое желание.
Стефан изобразил искреннее удивление, но начало ему не нравилось. Дела брата, всегда были делами лорда земель, и младший лорд не имел права туда вмешиваться. Насколько он помнил старые законы, подобное письмо лорду граничило с государственной изменой. У Фолгандов никогда не было значимых конкурентов, но во времена объединения земель такой закон имел силу, в том числе, из-за существования Хриллингура. Южане не раз пытались подкупать или запугивать советников лордов земель, чтобы протолкнуть идею отделения.
Каким было второе желание Ринна, маг догадывался.
— Второе, — размеренно произнёс Эльсвер, поднимаясь из кресла.
Он заложил руки за спину и стал прохаживаться перед заключённым, поглядывая рассеянно по сторонам, словно думал совсем о другом деле, иногда оправлял и так идеально сидящий камзол.
— Второе, — повторил он, всё так же неспешно подошёл к магу, и почти скороговоркой произнёс. — Прости, Фолганд, это желание не из основного списка, но не могу себе отказать в удовольствии, — широко размахнувшись, как это Ринн умел делать, он ударил Стефана по лицу.
Когда маг смог смотреть прямо, сразу, твёрдой рукой, отёр тыльной стороной ладони кровь из разбитой губы. Эльсвер досадливо разглядывал перстни, испачканные кровью Фолгандов. Небрежным движением отёр их о рубаху Стефана. Это действительно был новый уровень в отношениях между Стефаном и главой клана Риннов. Маг запомнил, а южанин не знал, что имеет дело с самым терпеливым человеком в землях, и тем, кто не любит оставаться должным.
48
Маргарита и Дарион шли молча. Маг продолжал оберегать её, Ри чувствовала, но бездна, в которую она заглянула, словно пролегла между ними. Что-то неправильно с магом, но ей трудно было понять, не зная всего.
Неужели это всё из-за его детства и того ужаса, что с ним сотворили изуверы Хриллингура? Они сломали его, а теперь Дарион готов сломать того, кто дорог. Рациональная часть Маргариты прекрасно разложила факты, объяснила для неё самой, подсказывая, что от Люция следует держаться подальше, но сердце не хотело соглашаться. И глядя в спину магу, который всегда шёл впереди, она вновь мечтала исцелить его, собрать осколки и склеить своей любовью. Вот только хочет ли он этого сам?
Он остановился и дал знак, чтобы Маргарита стояла тихо. Сам прислушивался и глубоко вдыхал воздух.
— Дым, — она прошептала тихо-тихо, а Дарион нервно повернул к ней голову, глядя очень свирепо, и Ри закрыла рот ладошкой.
Потоптавшись некоторое время, они обошли заросли кустарника и густой подлесок, оказавшись на краю поляны. Чёрный остов дома ещё дымился, среди разваленных угольных брёвен виднелись остатки домашнего очага и утвари. Ни живых, ни мёртвых они не нашли.
Дарион стал очень бледен и, как-то особенно, сосредоточен, глядя на пожарище. В какой-то момент он с силой потёр лицо ладонями, будто хотел отогнать видения прошлого. Маргарита поняла это по глазам мага.
Похромав к вкопанной возле остатков дома скамье, Люций тяжело сел боком, снял сапожок и с видимым усилием осторожно положил ногу на деревяшку. Без стихий его увечье стало создавать неудобства.
— Посидим немного. Палачи не вернутся. Они обходят стороной те места, где оставили пепелище. Некоторое время.
Маргарита с радостью села рядом, осмотрелась. Некоторые хозяйственные пристройки прогорели не до конца, остался цел навес и даже белье сушилось на верёвке. Она приняла решение.
— Я сейчас, — она убежала, сняла несколько застиранных вещей и скрылась за навесом.
— Кричи, если что, — проворчал маг ей вслед, хмуро, и мысленно ругаясь на бестолковую свою ногу, которая болела всё сильнее.
Не возвращалась Маргарита довольно долго, и Дарион подскочил с лавки, быстро сунул ногу в сапожок, высматривая её, изувеченную сторону лица свело судорогой, когда представил, что рядом оказались дозоры и успели перехватить девчонку. Голос разума подсказывал, что он точно услышал бы шум и крики, но сердце тревожно сжалось. Куда бежать не представлял.
