Марья Лиса - Пленница демона
А потом вскочила и, перекинув массу своего тела на одну ногу, надавила на проклятую вещицу, стараясь сломать. Но гребень даже не погнулся. Лежал себе спокойно на полу и поблескивал.
- Ненавижу!
Черт, ну почему такая отличная слышимость в подъезде?
Опять зазвонил телефон. Макс. Разговаривать с ним не хотелось. Разговаривать вообще не хотелось ни с кем. Но Макс не сдавался.
Позвонили в дверь. Я подскочила. Может, Тэль? Подбежала к двери и в глазок увидела Макса, стоящего с трубкой, поднесенной к уху.
Я чувствовала свою вину перед ним. А мое обещание, данное самой себе в нашу последнюю встречу, казалось сейчас далеким и неосуществимым. Он не смог бы стать для меня больше чем другом. Потому я тихонько отошла от двери и замерла, про себя молясь, чтобы он ушел.
Замок щелкнул, и дверь открылась. Как же я могла забыть? Ведь у Макса был запасной комплект ключей от квартиры.
Когда он вошел, я замерла в потрясении. Его лицо было в многочисленных царапинах, на лбу красовалась огромная шишка, в волосах запеклась кровь.
- О господи, Макс, что…
Он не дал договорить, в мгновение ока, оказавшись рядом, подхватил меня на руки и прижал к себе. В нос ударил запах парфюма, смешанного с запахом крови, и меня замутило.
- Софи, - простонал он.
Его губы жадно припали к моим. Я боялась сопротивляться, боялась причинить ему боль.
- Макс, подожди. Что случилось? – спросила, пытаясь отстраниться.
- Это ничего… ничего страшного… – между короткими поцелуями бормотал он. – Я сходил с ума. Думал, что потерял тебя!
И опять, словно оголодавший, впился в мои губы поцелуем. Я задыхалась. Замерла на некоторое мгновение, ошеломленная его напором, не зная, как оттолкнуть.
Меж тем ласки Макса становились все неистовее. Держа меня на руках, он прошел в комнату и положил на диван, не давая возможности отстраниться.
Не знаю, что произошло бы дальше, но внезапно я почувствовала чей-то взгляд и тут же поняла что мы в квартире не одни.
Меня замутило от запаха крови. Задержав дыхание, я уперлась ладонями в грудь Макса. Слабая попытка сопротивления, как ни странно, подействовала на мужчину, и он отстранился, позволяя мне, наконец, вдохнуть. Открыв глаза, я встретила его проникающий в душу взгляд, от которого по коже побежали мурашки, заставляющие забыть о чуждом присутствии.
Сколько же любви было в глазах Макса! Сколько душевной муки! Напополам с надеждой…
- Не буду спрашивать, где ты была. Главное, ты сейчас рядом…со мной! Ведь со мной? – спросил он убежденно.
У меня перехватило горло. Преданность и любовь Макса грели меня долгие одинокие годы и сейчас, когда Тениэль вернулся, я не могла взять и разорвать всё, что нас связывало.
Что ответить? Что сказать лучшему другу? Или, вернее, как ему сказать? Как сказать, что мои чувства к нему - это любовь сестры к брату? Почему-то вспомнились слова Сент-Экзюпери: «Ты навсегда в ответе за всех, кого приручил».
Я была в ответе за Макса. С моего молчаливого согласия он решил, что между нами может быть нечто большее, чем было на самом деле. Мне было больно и стыдно за то, что дала ему надежду, взрастила её и сейчас должна была её убить.
- Макс… - я обняла и прижала его к себе, на глаза навернулись слезы. Он зарылся руками в мои волосы.
Я понимала, что должна, наконец, собраться с духом и сказать ему правду.
- Макс…
Вдруг со стороны прихожей послышался возглас:
- Мама!
Меня словно прошибло током. Заготовленные слова выветрились из головы. Макс, также как и я, на секунду замер, а затем, вскинув голову, уставился на что-то видимое только ему, мне же обзор закрывал журнальный стол.
- Ты? – напряженный голос друга подтвердил, что детский голосок не был слуховой галлюцинацией. Но почему столько ненависти в одном слове? Ответ пришел слишком быстро.
- Я смотрю, вы времени даром не теряете, – с насмешкой процедил до боли знакомый баритон. Почему-то захотелось стать малюсенькой букашкой и просочиться под диван, на котором я лежала, придавленная тяжелым телом Мака. Вжавшись в спинку, я боялась поднять голову и встретиться взглядом с Тениэлем.
- Мама! – опять раздался голос Дениски.
Значит, не послышалось!
Звук детского голоса придал смелости. Приподнявшись на локтях, я осторожно выглянула из-за столика и растерянно уставилась на Тениэля, который одной рукой бережно прижимал к себе Дениску, а другой - опирался о дверной косяк. Торс мужчины слегка отклонился назад, ноги были скрещены, отчего создавалось впечатление, будто Тэль давно стоял у двери и наблюдал за нами.
Этого не могло быть! Казалось, глаза обманывали меня. Я зажмурилась и тряхнула головой.
- Не поможет, – словно угадав мои мысли, холодно изрек мираж.
Открыв один глаз и убедившись, что те, кого мне действительно хотелось видеть, стоят в проёме, я открыла и второй.
Я чуть было не бросилась к сыну, но меня пригвоздил к месту взгляд Тениэля, полный холодного презрения. Замерев, я поедала глазами своего ребенка.
Заспанное личико сына взирало на меня с радостной улыбкой. Его голубая пижамка со слониками и босые ножки с поджатыми от холода пальчиками… все было таким милым и родным!
Обхватив ручками мужскую шею, сын доверчиво льнул к мощной, обтянутой белой футболкой груди Тениэля. Это было так трогательно! Как будто отец и сын никогда не разлучались.
Я давно перестала мечтать о том, что когда-нибудь увижу их вот так – по-семейному прижавшимися друг к другу. Дениска казался уменьшенной копией Тэля, но волосы у него были моими. А вот выражения лиц у отца и сына разительно отличались.
В то время как припухшие ото сна губки сына улыбались, а голубые глазенки светились от радости, поджатые губы Тениэля, превратившись в тонкую суровую линию, выдавали с трудом сдерживаемый гнев. Прищуренные глаза горели точно два уголька - того и гляди пожар устроит.
Тениэль отлепился от стены и выпрямился. Теперь не только его губы таили угрозу, всё его тело - каждая напряженная мышца – вопили о ярости.
Оставаться в том положении, в котором я лежала, не позволили чувство самосохранения и страх за Максима.
- Макс, да встань же ты! - отталкивая навалившееся на меня тело, истерично крикнула я, обратившись затем к Тениэлю: - Это не то, что ты думаешь!
Кошмар! Ничего умнее в тот момент я не придумала. Классика.
Ужом выскользнув из объятий друга, вскочила с дивана, попутно больно ударившись коленкой об угол стола. Не обратив внимания на боль, я сделала несколько шагов по направлению к сыну и замерла. Сзади раздался шорох, подсказавший, что и Макс не стал разлеживаться.
