Рэйчел Кейн - Злой ветер
Его рука вынырнула из воды и легонько прошлась по моему плечу. Господи, что это было за прикосновение! У меня аж мурашки по коже пошли… теплое, сладко-карамельное, оно распространилось по всему телу, как медленный оргазм. Возможно, это были обычные человеческие отношения, но я видела в них особую магию. Которая меня околдовывала…
Похоже, Дэвид тоже был захвачен моментом.
– Ты не нравишься мне, – ответил он. – В твоем «нравишься» нет ни капли пульсации. Нет лихорадки, нет огня.
Теперь и правая рука показалась из воды и присоединилась к ласке: она тоже поглаживала мою шею и плечи. Я чувствовала, как колотится у меня сердце. Мои собственные руки блуждали по бронзовой коже на его груди.
– «Нравишься» не отражает того, что я чувствую к тебе… что чувствовал с самого начала.
Наши губы медленно приблизились, встретились. Мокрые, горячие, голодные… Дэвид на вкус был какой-то смутно экзотический, будто незнакомый фрукт из неизведанных джунглей. Бьющие струи воды толкали нас друг к другу… еще ближе… пока между нами не остались лишь два символических кусочка моего «бикини» и один его… уж не знаю, что там у него было надето. Это ощущалось исключительно правильным. И неправильным. Запрещенным. Естественным. Совершенным.
Он так долго старался сдерживаться, но теперь я чувствовала в нем огонь, дикое, бушующее пламя, как в топке ядерного реактора. Его руки под водой гладили мою грудь, обрисовывали соски. Мои нервы были так обострены, что я почти не замечала присутствия ткани. Ужасно не хотелось прерывать поцелуй, но требовалось перевести дыхание. На мгновение я отпрянула, и Дэвид не попытался помешать, удержать меня. В образовавшееся расстояние хлынул здравый смысл.
– Пожалуй, тут немного многолюдно, – пробормотала я. Его руки все еще были на моей груди, большие пальцы нежными легкими движениями ласкали соски под тонкой бирюзовой материей. В глазах теперь не осталось ничего человеческого, они были чуждыми, но восхитительными – ничего прекраснее я в жизни не видела. Казалось совершенно непостижимым: как это я могла в свое время ошибиться, приняв его за обычного парня. Неважно, какую бы магию он применял.
– Не волнуйся, – прошептал Дэвид. Голос его тоже изменился: стал глубже, богаче, превратился почти в мурлыканье. Он приблизился, так что губы почти касались моего уха. – Они нас не видят.
Служащие в униформе стояли у стойки и оживленно беседовали о чем-то своем. В нашу сторону никто не смотрел. Какой-то бизнесмен с недовольным видом прошел мимо со своим чемоданом на колесиках, он тоже не удостоил нас взглядом.
Запустив один палец под бирюзовую ткань моего лифа, Дэвид приподнял меня и буквально вытащил из него. Я все продолжала гладить пружинистые мускулы на его груди, плоский живот… Затем рука моя скользнула вниз и коснулась тонкого слоя намокшей ткани на талии Дэвида.
– Если они все равно нас не видят, – выдохнула я прямо в его губы, – давай сбросим все эти тряпки.
И прежде чем я договорила, мое желание исполнилось – теперь мои пальцы ощущали лишь мокрую кожу. Обратного пути не было.
Придерживаясь за край бортика, Дэвид смотрел на меня своими невероятными глазами цвета расплавленных пенни. Я стянула верх от «бикини», и тут же его руки занялись моими трусиками: я почувствовала, как они скользнули по коленям.
– Это против правил? – спросила я. Держась одной рукой за край ванны, а другой за талию Дэвида, я обхватила ногами его колени и приблизилась. – Скажи, что это против правил. Слишком уж все прекрасно, чтоб оказаться дозволенным.
– Ты же отказалась подчинить меня, – жарко, задыхаясь, прошептал он. – Я не обязан отвечать тебе… О!
Его плоть оказалась твердой как сталь и горячей как огонь. И эта горячая сталь вошла в мое тело – ощущение было столь упоительным, что я содрогнулась и осела, чувствуя пульсацию жизни внутри себя.
– Скажи мне, – продолжала шептать, чувствуя быстрое, горячее дыхание Дэвида на своей шее.
– Это запрещено, – вырвалось у него. – И глупо. Я должен остановиться. Не надо…
– Не надо что? – я медленно двигала бедрами, всеми мокрыми окружностями и впадинами ощущая и принимая его напряжение. – Не надо этого?
Руки Дэвида скользнули по моей груди, шее, нашли лицо и бережно держали его, как некую хрупкую драгоценность. Не осталось ни слов, ни гнева. Мы пропали, потерялись… Огонь и вода растворились друг в друге, создав восхитительный союз противоположностей. И когда у меня вырвался крик – прямо в губы Дэвиду, – никакая сила или магия не смогли удержать его от того, чтоб присоединиться ко мне.
И в эту самую секунду, когда я ощущала себя исключительно живой, прямо таки искрящейся светом, Метка Демона шевельнулась во мне – будто когтистая лапа сомкнулась на моем сердце. И я – с тех запредельных высот, где парила – рухнула в мрачную реальность. Как на электрический стул… Мне показалось, что меня растоптали, насильно оторвали от Дэвида. Чувство было настолько сильным и неожиданным, что я запаниковала. Совершенно потеряла контроль. Чудовище внутри меня пульсировало, давило, как ужасное дитя под сердцем. А снаружи сила Дэвида удерживала меня, не давая соскользнуть под воду. И я закричала, задергалась, как пришпиленная бабочка. Никакое пламя в мире не могло расплавить тот мертвенный кусок льда с острыми углами и гранями, который вырастал в…
– Нет! – услышала я голос Дэвида, в нем звучала беспомощная боль и ярость. Это кричало не тело, не огонь – настоящая страсть. – Останься со мной. Не уходи!
Но мое тело обмякло и отключилось: все силы были направлены внутрь, на борьбу с захватчиком. Наверное, у Плохого Боба все происходило так же? Неужели действительно существует такая боль? Все во мне вопило, стремилось снова вернуться к Дэвиду, в ту безмятежную заоблачность, где я совсем недавно пребывала.
Я почувствовала его руку на своем сердце.
От нее лилось тепло, растапливая мой внутренний лед, круша мерзкие щупальца Метки Демона. Но она не сдавалась, крепко вцепившись в свою жертву. По-моему, она стала больше. И еще чернее. В ней гнездилась злобная, холодная жизнь. Она пускала корни и все глубже внедрялась в мое самое сокровенное.
Когда боль немного спала и дала мне возможность вздохнуть, я обнаружила, что моя голова лежит на плече у Дэвида – он держал меня, как ребенка, на руках, прижимая к груди и беспомощно поглаживая по спине. Хотя нет не совсем беспомощно. Там, где его пальцы касались моей голой кожи, я согревалась и становилась сильнее.
– Ш-ш, – прошептал он в ответ на мою попытку заговорить. – Это моя вина. Я виноват, позволь тебе помочь.
– Твоя вина? – в голове у меня все перемешалось, я ничего не могла понять. С огромным усилием подняла руку и коснулась его лица. Почувствовала, в награду за свой труд, как напряжение покидает лицевые мускулы, они разглаживаются, расслабляются. – Какого черта? Что еще за вина?
