Резервация монстров 2. Одна из них (СИ) - Ан Тая
— Прощай, — прошептала Геру одними губами, наблюдая, как снова закрывается над ним темный защитный купол.
Мужчина улыбнулся мне напоследок, сверкнув отросшими клыками, хитро подмигнул, и в следующую же секунду его гравик, даже не дожидаясь полного закрытия купола, резко свечкой взметнулся вверх, обдав нас мощной волной воздуха. Платформы карателей, будто опомнившись, живо метнулись следом, в считанные секунды превратившись в темные точки далеко над нашими головами. Я, ахнув от неожиданности, вскинула голову, чтобы проследить за траекторией их полёта. И тут случилось страшное.
Яркая вспышка света сверкнула подобно взрыву сверхновой далеко наверху, на доли секунды залив все вокруг ультра белым. Я едва успела зажмуриться, как следом пришел звук… Жуткий грохот взрыва такой мощи, что платфорама под нами задрожала, а у меня в буквальном смысле подкосились колени и напрочь заложило уши. Нас сильно качнуло, так, что мне пришлось что есть силы вцепиться в своего спасителя. А затем мимо стремительными метеорами, обдавая жаром, с гулким свистом понеслись крупные куски горящих осколков. Едко запахло гарью и паленой пластмассой. Платформа, умело лавируя под этим опасным дождем, выбралась на безопасное расстояние, и уже оттуда я, оглушенная и полуослепшая, могла наблюдать настоящий звездопад средь бела дня. Множественные яркие точки, расчерчивая воздух, как всполохи праздничного салюта, постепенно гасли, исчезая далеко внизу, оставляя за собой широкие дымные следы.
Темные гравики, кинувшиеся в погоню, разнесло в разные стороны взрывной волной, но они быстро скооперировались и спустились к нам.
«Мы проводим вас до границы» — прозвучало из динамика.
Я услышала это через большой комок ваты, казалось, застрявшей в обоих ушах, и отчаянно помотала головой, чтобы прогнать неприятное ощущение. Я никак не могла взять в толк, что именно произошло, и откуда взялась эта вспышка. И осколки, что это вообще было?
Тсарнианские гравики синхронно загудели, и под конвоем Ганрианских послушно отправились в обратную сторону, домой.
Мое пылающее лицо овевал свежий ветер, даря приятную прохладу, но сердце колотилось как сумасшедшее, я вся дрожала, словно осиновый лист. Даже уходя, Гер поселил в моей душе нешуточную тревогу.
И, кажется, только сейчас я поняла, где я и кто именно держит меня в руках. Этот кто-то так знакомо и совершенно по родному пах яблочным гелем и овсяными печеньем... Я горько всхлипнула, плотнее прижимаясь к его твердой груди, и слезы всё же пролились. Думаю, отныне именно этот запах станет основной составляющей моего существования, а горькая ваниль будет приходить ко мне только в кошмарах. Не зря эрсиорхи ее так не любят. Хотя я… я ведь, если Гер не соврал мне напоследок…
Подняв глаза, я встретилась взглядом с теми самыми, светлыми, серо-зелеными в обрамлении чудесных темных ресниц, о которых мечтала, кажется, уже тысячу лет, глазами. Но сейчас в них отражалась тревога.
— Тебе больно? — спросил он с беспокойством, касаясь моего лица.
Я отрицательно помотала головой. В груди накопилось столько эмоций, что слезы, это самое малое, чем я могла выразить весь этот невероятный ком.
— Жалко его?
Кого, Гера? Да что ему сделается… Он как тот таракан, которому даже ядерный взрыв нипочем. Я снова мотнула головой, и удивленно поинтересовалась, слушая необычный звук своего голоса:
— Думаешь, его задело?
Взгляд Кти стал слегка задумчивым.
— Думаю, тёмные платформы немного не рассчитали с предупредительным залпом, Рин. Так что… Скорее всего, он мёртв.
24
Это был дьявольски тяжелый день. Чего сегодня только не случилось… И всё происходило так резко, в некоей нездоровой суматохе, что никак не получалось сложить это всё воедино в собственной голове. Я будто оказалась в каком-то мрачном калейдоскопе. Его темные осколки кружили вокруг да около, грозясь порезать острыми зазубренными краями, и лишь пара небольших, сияющих моментов освещала этот жуткий калейдоскоп, не давая осколкам ранить, а тревожным переживаниям овладеть мною целиком и полностью.
Я сидела на своих любимых качелях в саду под большим деревом и рассматривала звёзды, прокручивая в голове все события этого до невозможности насыщенного дня.
Я так и не смогла поверить до конца в то, что Гер был мёртв. Это казалось настолько нереальным и глупым… Этого просто не могло произойти! Хитрый и продуманный интриган Тсарге не смог бы позволить себе исчезнуть так бесславно. Это даже не в его стиле! Я так и сказала Ктиарану, совершенно уверенная в собственных словах. Тот лишь пожал плечами, обняв крепче, и больше мы не сказали ни слова до самого дома. Слова были ни к чему. Пока что. Я обнимала в ответ и думать о плохом не хотелось, ведь рядом с ним жило моё счастье. И это был самый счастливый момент за весь день.
Отец оказался в госпитале, и, в первую очередь мы направились именно к нему… Выяснилось, что Гер только чудом его не убил, своим повторным внушением повредив некие важные сосуды у того в мозгу. Мне только и оставалось, что бессильно сжимать кулаки, с жалостью глядя на родное, такое непривычно бледное и беспомощное лицо под стеклом регенератора. Бабушка, разумеется, всё это время оставалась рядом с отцом, и, глядя на мое собственное состояние, предложила вернуться в замок, чтобы дождаться её и отца там, в спокойной домашней обстановке. И я последовала совету, ведь здесь помочь было нечем. А стоять над душой и угнетать своим видом не хотелось тоже.
Но по дороге мы сделали внушительный крюк, посетив дом Германа. Кти, к моему удивлению, знал дверной код, который, как оказалось, ему сообщила Алалин парой дней ранее на всякий случай. И случай настал.
Как не неприятно мне было находиться в тех стенах, но я всё же себя пересилила, чтобы спасти маленького друга. Тот, мирно спящий среди куч недоеденного печенья, знатно растолстевший, обнаружился в стеклянном аквариуме с тяжелой мелкорешетчатой крышкой в Германовой лаборатории. Зверёк был очень удивлен нас видеть, хотя и жутко обрадовался. Выглядел он вялым и каким-то изможденным, густая шерсть местами вылезла и протерлась... Но, освобожденный, он кое-как вскарабкался мне на плечо, и со счастливым вздохом уткнулся в шею, щекоча усами, сонный, но довольный. Я едва не плакала, тоже безумно счастлива его наконец то найти.
На выходе из этого неприятного дома нас и нашел Дарьян. Мужчина выглядел не на шутку встревоженным, огорошив, что на их семейной палиатрисовой шахте вдруг возник крупный пожар, и им обоим следовало незамедлительно мчаться туда на помощь, спасать людей и технику. Кти явно разрывался между мной и братом, но я разрешила его сомнения, возмущенно затолкав мужчину на платформу, уверив, что прогуляюсь до замка одна и на этот раз со мной уже точно ничего не случится. А как только он освободится, я буду ждать его в саду. Тому пришлось согласиться, и он вихрем умчался вслед за братом. А я двинулась домой, погруженная с головой в собственные тревожные мысли.
Фуня мирно посапывал на моем плече, явно тоже под воздействием неких медикаментов, чтоб их! Моё странное состояние тоже всё еще продолжалось, лишь слегка со временем отпуская. Кончики пальцев покалывало странным ощущением онемения, голова кружилась, мысли путались…
Казалось бы, все проблемы были, в общем-то решены, но, по ощущениям, их только добавилось. Отец, разумеется, выкарабкается, но скольких это будет стоить переживаний! И Лали, интересно, как она, и, собственно, где? Знает ли про Германа?
Я тяжело вдохнула, добравшись до собственной комнаты, и упав на кровать. Фуня мячиком скатился с плеча и замер возле подушки, даже не просыпаясь.
— Ну ничего, — сказала я ему тихо, — всё обязательно наладится.
После вскоре я заснула и сама. Проснувшись через несколько часов, обнаружила, что уже давно стемнело. Бабушка, если и вернулась, то наверняка уже крепко спала. Поэтому, даже не переодеваясь, я не стала ее тревожить, и поспешно спустилась в сад, привычно перехватив мимоходом с кухни пару остывших булочек, да быстро освежившись стаканом холодной воды.
